Квест. Омут. Книга-игра

«Ладно хоть, звёзды горят!» – утешаешь ты себя и внезапно ёжишься от беспричинной тревоги. Должно быть, это резкий порыв ветра принёс с реки очередную порцию ночной прохлады.

С шумом вдыхая свежий речной воздух, пускай и пропитанный запахом тины, ты разворачиваешься, чтобы отправиться обратно, как вдруг краем глаза замечаешь какое-то свечение в воде. Неясный огонёк то вспыхивает, то гаснет. Всматриваешься повнимательнее: может, лодка возвращается с ночной рыбалки? Нет, свет явно исходит снизу, из-под толщи воды. Решаешь подобраться поближе, но, сделав пару шагов, вязнешь по колено в песке.

Чертыхнувшись, аккуратно извлекаешь ногу и, балансируя на одной стопе, неспешно возвращаешься на берег. Отсюда можно рассмотреть источник таинственного свечения, избегая встречи с зыбунами. Так, где он тут?

Сколько ни шаришь глазами по чёрной водной глади – нигде не можешь найти даже отблеска. Как раз и луна скрылась за облаками, ты впериваешь глаза во тьму, но густая завеса ночи висит плотной непроницаемой пеленой, и, пробежав для верности взглядом туда-сюда ещё раз, ты отворачиваешься, придя к выводу, что таинственное свечение на реке дало отражение луны в глянцевых водах.

Медленно раздвигая повисшие ветви и осторожно переставляя ноги, уже покрытые мельчайшими порезами от острых зарослей прибрежного камыша, ты вновь впериваешь глаза в кромку берега. Погнал же тебя бес залезть в самый густой ивняк!

Нет бы схорониться за корягой и спокойно валяться в тёплой водице. С завистью смотришь на омут – где-то там мягкий песочек, да только уж из кустов никак не выйти, больно тесно сплелись в этом месте прибрежные ивы, образуя просто идеальное укрытие. Вот придёт Петро – там и повеселее станет.

С твёрдым намерением всё-таки дождаться Петро, отпускаешь прижатую ветку. «Хлоп!» – возвращается она на место с громким шлепком. Сидишь дальше, стараясь угадать, что стало с Маришкой. «Хлоп!» – поди, очнулась уже от страха, разгуливает себе там наверху по травушке. «Хлоп!» – а может, обратно в деревню ушла? Петро-то, поди, месяц тебе припоминать будет, после такой дурацкой шутки.

«Хлоп!» – очередная ветка встаёт на место. Постойте, но ты же не придерживала её? Последние пять минут ты вообще стоишь на месте. Так откуда же звук?

«Хлоп!» – доносится со спины чуть правее. Кто-то большой пробирается к тебе по кустам.

Замерев, ты прислушиваешься.

«Хлоп!»

Нет, кажется, звук отдаляется. Напрягаешь уши. И впрямь, хлопки веток затихают чуть правее.

По идее, нужно оставаться на месте. Вот-вот появится Петро собственной персоной. Однако тебя так и тянет пойти посмотреть, кто именно хоронился в кустах.

Отбросив мимолётные колебания, ты поднимаешь руками подол и, мягко ступая всей подошвой, дабы не издавать лишних звуков, выдающих твоё присутствие, начинаешь тихонько красться вслед за шумным посетителем ивняка.

Смотри главу 6.

Отбросив мимолётные колебания, ты поднимаешь руками подол и, мягко ступая всей подошвой, дабы не издавать лишних звуков, выдающих твоё присутствие, начинаешь тихонько удаляться от таинственных звуков. Кто бы ни схоронился там в ивняке, в колдовскую ночь лучше тебе с ним не встречаться!

Смотри главу 68.

Отбросив мимолётные колебания, ты поднимаешь руками подол и, мягко ступая всей подошвой, дабы не издавать лишних звуков, выдающих твоё присутствие, приседаешь под ближайший куст. Полускрытая плакучими ветвями, ты получаешь именно то, что нужно: отличный обзор, а значит, если таинственный некто станет возвращатсья, ты непременно его увидишь!

Смотри главу 18.

Глава 61

Продравшись через последние кусты ивняка, ты наконец оставляешь ставшие ненавистными заросли позади и устремляешься наверх по узкой тропке. За плечами пыхтит изрядно отставший Петро.

«Не Маришка… Вот те на… А похожа-то как!» – бормочет он себе под нос, переваривая ошеломившую его новость.

«Слушай! – басит он тебе в спину, одним отчаянным рывком догоняя твои следы. – Так неужто и впрямь русалка была?»

«Мне-то почём знать! – не оборачиваясь, бросаешь ты через плечо, раздосадованная не столь на него, сколь на саму себя за ту постыдную сцену с нагой девицей. – Али ты ей на лицо не смотрел?»

«Дак темно ж было! – смувшись, неловко оправдывается Петро. – Там это… тучи луну закрыли! Во!»

«Ну да, ну да, тучи!» – мысленно киваешь ты головой.

«Где ж Маришку искать будем?» – возвращаясь к реальности и изрядно повеселев, вопрошает незадачливый ловелас.

«Сперва берегом пройдём! – колеблясь, решаешь ты. – Покричим, если до села не докличем, соберём наших, кто не спит ещё, да пойдём в луга!»

Рощица да луг, да чахлые кусты над водой – больше на этом берегу ничего и нет. Не утопла же она, в самом деле?

«Маришка!» – звонко кричишь ты, свешиваясь с крутого обрыва лицом к реке так, чтобы поднявшийся ветерок подхватил твои слова и разнёс их как можно дальше.

«Мари-ишка-а!» – раскатисто вторит тебе Петро.

Прислушиваетесь. Тихо. Оба одновременно смотрите друг на друга и продолжаете путь.

Выбив носком ноги невесть откуда взявшийся на травянистой тропе голыш, ты ойкаешь от сильного удара и, задрав колено к груди, потираешь больно ушибленный большой палец.

Подкравшийся сзади Петро вдруг хватает тебя за руку, едва балансируя на одной ноге, ты теряешь равновесие и, чтобы не упасть, вцепляешься ему в плечо.

«Эй, погодь! Вывихнешь!» – обиженно шипит он.

«А ты чего за руки хватаешь? Места тебе мало, так обойди!» – злобно шипишь ты в ответ.

«Какого места? Ты глянь! Лодки, лодки-то нет!» – тычет Петро в направлении берега, где у полуразрушенного деревянного плотика, наспех заколоченного поверх новыми досками, чтобы окончательно не ушёл под воду, пришвартованы бок о бок с полдюжины лодок.

«Вот же лодки!» – удивляешься ты, думая, не сошёл ли он с ума от безумной ночи.

«Ага, вон дядькина, следом поповская, отцова с белым бортом, то Митрюка лысого с пробоиной, а кузнецова где?»

«Да с другой стороны, где ж ещё?» – отмахиваешься ты.

«Не-ет! – растягивает он. – То обе лодки Тропаря, что на ярмарку в Игалку по реке товар возит, а за ними две косых, с них мужики сети ставят!» – уверенно парирует Петро.

«Да не думаешь ли, что Маришка лодку взяла?» – вскидываешься ты от того, что он окончательно выжил из ума.

«А что? Сама посуди – она девка нервенная, непредсказуемая, привиделось чего в темноте – жути нагнала на себя и убежала. Вот и решила на том берегу спасаться!»

«Да брешешь! – качаешь ты головой. – С чего бы ей на тот берег одной плыть? Там вон и нет ничего, кроме леса!»

«А с того, что вы, женщины, завсегда такие. Что вам в голову втемяшится, то и делаете!» – вполголоса бурчит Петро, видно, опасаясь, что ты примешь сию тираду на свой счёт.

«Да с чего ты взял, что это Маришка?» – прибегаю я к последнему аргументу.

«А кто ж ещё? Село вон всё спит давно, в ночное никто не ходит, рыбачить нынче мёртвый сезон. Кто ещё лодку взял?»

«Да, может, спьяну кто!» – не уступаешь ты.

«А коли так, так где она, подружка твоя? – не унимается Петро. – Битый час уж бродим, кличем её, была б на берегу, так всяко услыхала бы – вон голоса над водой как разносятся. Значит, в лесу она! Заблудилась, поди, в темноте, дурёха!»

«Может и так! – сдаёшься ты. – Что делать-то будем?»