Правило номер 8. Погружение. Часть 1

Что до мужчины, то он не проявил никаких видимых эмоций по поводу завершения наводящей на него судя по всему тоску процедуры. Он молча поднялся во весь свой немалый рост, расправил складки одетого поверх основной одежды длинного тёмного плаща, совершил сухой жест приглашения девушке идти впереди него, а после того, как она приняла его, направился за ней следом.

– Мне казалось, месяц назад твои волосы были несколько длиннее. – Заметил он, мельком оглядев затылок спутницы.

– Ну, да. Мне их подпалили на последнем задании.

Тут она произнесла несколько слов, довольно неприлично прозвучавших из уст представительницы женского пола.

– Ну же, Номер 634. Это всего лишь волосы.

– Не в волосах дело. Ты же видишь – мне и помимо волос неслабо досталось.

– Твои ранения незначительны. Кроме того, они лишь сделали тебя сильнее.

– Ага. Спасибо. Скажи это той лекарше, которая на последнем осмотре выписала мне рекомендацию на «некоторое время» перевестись в Центр.

– Служащему Центра Подготовки всегда открыт доступ в пещеры Службы Учёных. Ты можешь быть теперь в курсе всех самых последних разработок Ордена.

– Боюсь, мне до этого дела нет, Номер 528. Интересовалась бы – пошла бы, после трёхгодичного курса обучения, в учёные, а не в разведчики.

Одно из ответвлений мелькающих мимо коридоров заманчиво, казалось, засветилось – ярким, явно искусственного происхождения, светом, – но девушка проигнорировала его, продолжая вести своего спутника по лишённому всяческих источников освещения туннелю.

Где-то, – кажется, в глубине скал, – слышалось, как течёт вода.

– Уж кто-кто, а ты должен понимать меня. Когда привыкаешь к свободе, все эти пещеры кажутся настоящими камерами пыток. Тем более, когда тебя заставляют начитывать лекционный материал тем, кому уже на следующий день предстоит отправиться на настоящее задание.

– Не пытаешься ли ты меня убедить в том, что завидуешь мне сейчас?

– Тебе я не завидую.

– Хорошо.

Пройдя ещё немного, мужчина и девушка вышли в обширный пещерный зал – гораздо больших размеров, чем тот, в котором они находились изначально. В противоположном конце этого зала темнел проход, по обеим сторонам от которого располагалось несколько вырубленных прямо в скале прямоугольных закрытых комнат-отсеков. В нижнем углу двери каждого из отсеков была нарисована, – густой, яркой краской, – дугообразная линия. Три комнаты из восьми были отмечены красной линией, три – фиолетовой, одна – голубой. На входе в последнюю было нарисовано параллельно сразу две линии: одна бежевого, другая жёлтого цвета.

Девушка и мужчина подошли к одному из отсеков с фиолетовой меткой и зашли внутрь.

За каменной стеной и рассохшейся деревянной дверью, оказывается, скрывалось небольшое помещение. Внутри располагался письменный стол со стулом, на столе – принадлежности для письма. Напротив входа, во всю стену, тянулся шкаф с выдвижными ящиками, – каждый из которых был помечен трёхзначным числом.

Над одним из до верху заполненных плотной стоячей стопкой бумаг нижних ящиков, чуть склонившись, стоял молодой человек – с длинными, тёмными, гладкими, завязанными в хвост волосами. Одет он был (точно так же, как и девушка) в брюки и рубашку свободного покроя, из хлопковой ткани совершенно чёрного цвета.

Девушка чуть кашлянула.

Молодой человек подскочил на месте.

– Фух! Напугали.

Он схватил со стола один из лежащих там плотных кусков пергамента, вложил его внутрь в качестве закладки, а после аккуратно задвинул ящик и склонил голову в знак приветствия.

– Теряешь хватку, Номер 287. – Прищёлкнула языком вошедшая. – Бывший разведчик не услышал скрипа трухлявой дверцы и испугался одноглазой девчонки?

Молодой человек мягко улыбнулся и поглядел на соседа девушки – мужчину, что по-прежнему оставался стоять в дверном проёме.

– Не хочешь забрать эту так называемую «девчонку» с собой? – Предложил он ему. – Она нас всех уже порядком достала.

– Нет смысла мешать ей злиться. В конечном итоге, это пойдёт на пользу и ей, и вам. – Мужчина в ответ покачал головой и скрестил свои длинные руки на груди. – Вам, конечно же, больше.

– И ты туда же. – Вздохнул длинноволосый парень, проводя рукой по правой, поначалу невидимой вошедшим стороне лица, кожа на которой была сморщенной, будто от последствий тяжёлого ожога. – Остаётся мне, видимо, только порадоваться тому, что у меня не хватает лишь одного уха: по крайней мере, поменьше гадостей услышу в ближайшее время в свой адрес.

– На это не надейся даже. – Раздался в ответ (несмотря на язвительный смысл фразы) довольно дружелюбный тон женского голоса. – А если серьёзно, то мы с Номером 528 уже закончили. Осталось только сделать отметки о проведённой подготовительной беседе.

– Ясно. В таком случае, приглашаю вас в соседний отсек. Данные по Особой Категории недавно «переехали» – они теперь все там.

*****

…сон, почему-то, – несмотря на то, что Стелла наконец-таки добралась до постели, – не желал к ней приходить.

Возможно, причина крылась в том, что в новой комнате было несколько прохладно (гораздо прохладнее, чем в привычной комнате в доме её родителей).

Быть может так же отсутствие желания спать объяснялось и тем, что организм школьницы слишком вымотался за день, и теперь она просто не могла заставить себя расслабиться.

Так или иначе, но Стелла, – казалось бы, недавно уже готовая провалиться в глубокий беспробудный сон, – не смогла сразу заснуть, а потому предалась размышлениям.

Она могла убеждать себя в обратном сколько угодно раз, но пришлось ей, всё же, смириться с тем, что она до сих пор полностью так и не может поверить в достоверность того, что с ней приключилось.

Стелла достаточно хорошо помнила некоторые моменты своего детства. Например, те эпизоды, когда она рассказывала взрослым всякие истории, выдуманные ею: про волшебство, про другие миры, про всяческих необычных существ, – ну и тому подобные вещи, которые любят придумывать почти все дети.

Стеллу всегда жутко злило то, что взрослые в ответ на те её россказни как правило снисходительно кивали головой, на самом деле не веря ей. Что касалось её, что сама она в собственное враньё очень даже верила, несмотря даже на то, что прекрасно осознавала, что врёт. Ей достаточно было того, что в её воображении рассказанное являлось правдой. Тогда, в дни своего беззаботного детства, она часто повторяла себе слова о том, что она ни за что не станет такой же, как «…все эти…».

Она думала, что будет верить в чудеса всегда.

И что же в итоге произошло с ней, когда «чудо», наконец-то, свершилось?

Перво-наперво она посчитала окружающее её пространство бредом, галлюцинацией, – навеянной наркотическим дурманом, – и всё это только лишь по той причине, что её засоренный постулатами так называемого «реального мира», «социума», «цивилизации» мозг не захотел принимать этот новый мир как ещё одну совершенно реальную действительность.

Она ведь поначалу готова была скорее поверить в то, что её родители незаметно подсыпали ей галлюциногенных таблеток в тарелку с ужином, чем в то, что параллельные миры существуют.

– Непонятное, неопознанное. – Прошептала Стелла самой себе.

Непонятное, неопознанное, – как правило, является для человека (на уровне подсознания, априори) неприятным. Мозг зрелого, сформировавшегося индивидуума очень часто стремится в качестве компонента защиты как можно скорее навесить на то, что непонятно ему, ярлыки типа: «бредовый», «нелогичный», «нереальный».

А ведь если хорошенько задуматься…

Когда-то ведь те, кого сейчас называют первооткрывателями, просто не побоялись поверить в то, чего по мнению других нет и быть не может.

Тот же, напротив, кто живёт обычными мирскими радостями и не желает видеть что-то необычное рядом с собой, получается, является, просто-напросто… заложником своей лени?

Лени думать.

Лени действовать.