Правило номер 8. Погружение. Часть 1

Идти ей предстояло почти что до самого окончания долины.

Она продвигалась вперёд уверенным шагом, никуда не сворачивая, – по тропе, тянущейся вдоль скалы-Замка.

Когда избранная миновала скалу, тропа повела её сквозь заросли густой травы, – высотой едва ли не превышающей человеческий рост. Номер 523 шла среди этих слегка качающихся из стороны в стороны зелёных стен и слушала, как в гуще их трещат пробудившиеся от солнечного тепла насекомые.

Постепенно траву сменила вереница кустарников, показавшихся девушке весьма похожими на орешник. Через некоторое время орешник уступил место растущим по обе стороны тропы небольшим деревцам, – наподобие ольхи или ясеня (Номер 523 точно не могла определить, но всё же, сделала выбор в пользу ольхи).

И, наконец, ещё примерно через полчаса, не просто тропа, но широкая дорога, – виляющая уже меж высоких, плотно растущих друг к другу разлапистых столетних буков, – привела девушку прямиком к пролому в старинной каменной ограде.

«На месте».

Старая каменная кладка вся поросла мхом, и в некоторых местах была увита дремучими зарослями плетущихся растений.

Сверху на стене произрастало молодое ещё пока деревце, – грозящееся через пару-тройку лет своими корнями окончательно разрушить часть древнего сооружения.

Совсем немного времени уделив осмотру этой живописной и немного печальной картины (всё же, времени до начала Занятий у неё оставалось всего ничего), Номер 523 прошла сквозь пролом и огляделась.

Лаура не сказала, куда именно Номер 523 должна пойти после того, как пересечёт ограждение, так что девушка решила просто подождать Учителя здесь, – в двух сотнях метров от расположенного к ней ближе других трёхъярусного здания.

Всего строений в Поселении Учителей было на вид немного – около тридцати. Все они отличались друг от друга количеством этажей, округлостью стен и цветом кирпича, из которого были выстроены. Общее было в них одно: принадлежность к той же атмосфере некого запустения и глубокой старины, что частично царила и в Замке.

Более половины зданий было разрушено, – причём некоторые до самого основания. Меж многих (а зачастую и внутри) можно было наблюдать заросли лещины, – а так же уже знакомые девушке, но разросшиеся в этих местах до неимоверных размеров ольховые и буковые деревья.

Голову избранной вдруг посетила одна интересна мысль.

В Поселении Учителей оказалось удивительно тихо: даже шум птиц и насекомых сюда не долетал, – и это при том, что располагалось Поселение вплотную к лесу, наполненному многовековыми деревьями, в чаще которых наверняка водилось великое множество лесной живности.

Ближе прочих к Номеру 523 находилось здание из серого камня, похожее на оборонительную четырёхугольную сторожевую башню с небольшими окнами на каждом из трёх её этажей. Под стенами башни протекал, отделяя это здание от прочих, довольно широкий ручей с мощным течением. Через ручей был даже выстроен каменный мостик, – порядком обсыпавшийся и, так же, как и стена на входе, обильно заросший плетунами и мхом.

Терзаемая любопытством, – вызванным отсутствием в этом месте звуков природы, – Номер 523 прошла мимо серого здания, подошла к мостику и взглянула вниз, – на воду в ручье.

Несмотря на наполненность русла и уверенное (как уже говорилось) течение, – звук воды, почему-то, не был слышен – совсем.

Не понимая, с чем может быть связано такое странное явление, девушка провела пальцами по одному уху, а затем по второму.

Звук прикосновения пальцев к ушным раковинам слышался вполне отчётливо.

Уткнув руку в подбородок и склонившись над водой, Номер 523 в замешательстве задумалась.

…и вдруг её размышления прервал тот звук, который она сейчас меньше всего хотела бы слышать: внезапный пронзительный женский крик донёсся прямо из того трёхэтажного серого здания, спиной к которому она сейчас стояла.

Сердце замерло.

В нехорошем предчувствии Номер 523 обернулась лицом к сторожевой башне и подняла голову вверх.

Здание, возвышающееся над ней, внимательно глядело на неё чёрными дырами своих окон.

– У-у-учитель? – Неуверенно позвала она.

*****

«7997».

– А ведь до восьми тысяч осталось всего-то трое.

Ответ на реплику прозвучал очень быстро: это был настойчивый, прерывистый свист.

Мужчина посмотрел на подоконник, на котором восседала, явно привлекая к себе его внимание, очень яркая, пёстрая птичка – речной зимородок.

– Я помню о тебе. – Произнёс он, обращаясь к ней.

Служащий Ордена Сердца протянул к птице свою вытянутую кисть, – с длинными, покрытыми застарелыми шрамами, сильными гибкими пальцами.

Птица привычно, доверчиво уместилась на одном из его пальцев и принялась склёвывать с руки предложенных ей личинок стрекозы.

– Приятно, когда тебе упрощают жизнь, не правда ли? – Обратился хозяин комнаты к своему пернатому гостю.

Он созерцал яркое оперение зимородка, – напоминавшего выращенный где-то на дальних экваториальных островах мандарин, завёрнутый в ярко-бирюзовую бумажную обёртку, – а в памяти его тем временем сам собой возникал образ другой птицы: ворона, застилающего своими огромными чёрными крыльями небо над его головой.

Зимородок вдруг пронзительно крикнул, изо всех сил цепляясь клювом в палец.

– Чёртова ты цветная пташка. – Снисходительно оскалился служащий, и серые глаза его на уже отмеченном характерными следами зрелости лице чуть сверкнули. – Ничего, в следующий раз будешь ловить их сам.

Склевав всё, что находилось на протянутой ладони, птица соскочила на подоконник и сверкнула глазом в ответ.

– Что-то не так? Не подумай – я вовсе не собирался отказываться от своего долга. Вернейший служитель Ордена Сердца…

Зимородок склонил голову набок и застыл.

– Что, не очень-то правдоподобно звучит, по-твоему? А как тебе такая фраза: «Жуткое и беспощадное существо, готовое до полного самоуничтожения сокрушать, рвать и истязать всякого, кто имеет намерение…»

Птица, встрепенувшись, кратко мотнула головой.

– Много ты понимаешь.

Окно оказалось открытым настежь, – предлагая зимородку при желании покинуть помещение.

– Вероятно, друг мой, в чём-то ты даже прав. Только представь себе: меня совершенно перестали бояться. Даже женщины. Буквально намедни одна из них всерьёз готова была предложить мне себя в качестве последнего пожелания приговорённого к смерти. Мыслимо ли это?

Зимородок принялся деловито чистить клюв о кованую решётку на окне.

– Обойдусь-ка, пожалуй, без подарков.

Каждый занялся своим делом.

Зимородок чистил перья.

Служащий Ордена Сердца в течение нескольких минут не шевелясь с нейтральным выражением лица глядел на закат, простирающийся над Долиной.