Страх в городе

– Коля, отведи пока Татьяну Ивановну к Светлане. Скажи, я распорядилась принять вне очереди. И подгони машину.

– Нет, ну ты, точно, бомбу делаешь, – непрошеный гость отодвинул кресло, стоящее напротив стола владелицы «Галатеи», и уселся капитально. – Странно, что твой секьюрити[3 - Секьюрити – охранник.] меня не кинулся обыскивать, лишь зенками ощупал. Вроде как, проявил бдительность. Инночка, на фига он тебе? Ты же со своей внешностью любого обезоружишь. – Антон недоуменно хмыкнул. – А вот в моем учреждении, – кстати, если ты не в курсе, я занимаюсь всем и понемногу, – гораздо демократичнее: любой страждущий заваливается без церемоний. Саблин человек открытый.

– Мне с охраной спокойнее. Я, Антоша, прежде чем завоевать место под солнцем, хорошую дрессировку прошла. А про твою демократию, как же, наслышана, – поддела Инесса бывшего зека и закурила.

– У, газетенки продажные…. Не верь, им, родная. Брешут. – Саблин достал из кармана дорогой кожаный органайзер[4 - Органайзер – электронная записная книжка.]. Потыкал пальцем в кнопки: – На Никитина двухэтажная развалюха со сквериком твоя?

– Моя. Ремонт закончим, Центр здоровья откроем. Соляная пещера, антицеллюлитная программа, ароматерапия. Задумок много. – Женщина окинула развалившегося в кресле собеседника изучающим взглядом: – Или ты, Антон Богданович, глаз положил на чужую собственность?

Саблин кивнул:

– Землица твоя понадобилась. Уступишь – в долгу не останусь. Могу предложить уже сейчас несколько вариантов под твой Центр: закрытый пионерский лагерь за Академгородком, пятачок на Горском жилмассиве или все правое крыло супермаркета «Долина». Выручай. А потраченное бабло на ремонт твоей хибары компенсирую. Заплачу, несмотря на то, что она у меня пойдет под снос. – Антон Богданович самодовольно расплылся: – Я там такое нагорожу – конкуренты обрыдаются.

Наживка, брошенная Саблиным, была заманчивой. Но соглашаться сразу – значило признать его превосходство, его силу и вседозволенность, признать, что готова стелиться перед ним и не хочешь портить отношения с непредсказуемым, сытым боровом, которого даже власть не решается осадить. Наглый и хитрый, голыми руками не возьмешь. Его адвокаты из судов не вылазят, выигрывая тяжбу за тяжбой. Инесса прекрасно помнила, как ни с того ни с сего разорился их общий знакомый Петька Алферов, а потом господин Саблин и «ко» приобрели по дешевке его автомобильный бизнес. А что если и в отношении нее он вынашивает далеко идущие планы? Где-то в душе у Инессы постоянно зудела тревога, что рано или поздно Саблин объявится, не оставит ее в покое. Давние приятели, они ведь будто кость в горле: не должны подниматься выше некогда признанного дворового лидера, хулигана из семьи забулдыг. И она не исключение, потому что, хотя и косвенно, по-соседски, но тоже принадлежала к той части его жизни, в которой он верховодил.

Инесса Эдуардовна затушила сигарету: «Да, с Антошей выгодней дружить и в то же время необходимо постараться сохранить лицо, иначе вмиг подомнет, растопчет».

– Мне нужно подумать.

– Конечно, подумай, – растягивая слова, произнес всеядный Антон Богданович. – Но я бы на твоем месте долго не рассуждал. Строение ветхое, проводка изношенная… Мало ли, вдруг пожар случится или, того хуже, разные инспекции начнут прикапываться. – Он захлопнул чудо-книжечку: – Подумай, родная, подумай. Съезди, посмотри на объекты, удостоверься, что не фуфло подсовываю, проверь по своим каналам, каким образом, – Саблин хохотнул: – плешивый колобок приобрел недвижимость, а после я к тебе на обед в «Емелю» зама подошлю. С ним под рюмочку коньячка и обговоришь детали. Между прочим, видный мужик и ни разу не женатый. Советую обратить внимание. Ну, чего нахмурилась? Обещаю: пойдешь навстречу – не пожалеешь. Под свое покровительство возьму, никто не обидит. Или гнушаешься?

Она выбрала Академгородок. Разруха на месте канувшей в лету детской здравницы ее не смутила. Напротив, Инесса посчитала это поистине королевским подарком от непонятно с чего расщедрившегося Антоши, зацикленного на ее двухэтажке: и площадь больше, и бор, и свежий воздух, пропитанный запахом можжевельника. Правда, от трассы далековато, но ведь и клиент у нее не бедный, на автобусе трястись не привык, предпочитает личный транспорт. Прикинула: если нанять гастарбайтеров[5 - Gastarbeiter (нем.) – наемный иностр. рабочий.], можно обойтись малой кровью, а года через два и затраты окупятся, и прибыль пойдет.

Инесса потянулась ленивой кошкой, закинула руки за голову:

– Красотища! Я уже и не помню, когда в лес выбиралась.

– Смотри, как бы после радости плакать не пришлось. Лес лесом, а бес бесом, – назидательно выдала за ее спиной Татьяна Ивановна, обмахиваясь веточкой от комаров и выискивая, куда бы присесть: экскурсия по аллеям с разросшейся и цепляющейся к лодыжкам травой, к тому же заваленной мелкими и сухими шишками, ее изрядно утомила. Целый час на больных ногах, а везде ни одной хотя бы сломанной скамейки. – Саблин сволочь еще та: у него под брюками припрятан хвост и затолкнуты в ботинки от «Габор» копыта. Инна, пока не поздно, не связывайся с ним. Нутром чую, аукнется тебе его широкий жест. Виданное ли дело: природу на вонючий город променял! С чего бы? – Она пригладила короткую стрижку, основательно омолодившую ее круглое лицо с легким макияжем: – Такой впечатление, будто меня, как призывника, оболванили. А ведь твоя ненормальная Светка порывалась мне еще и брови выщипать. Еле отбилась. Воображала пучеглазая. Корчит из себя великого специалиста. Понавесила грамоток по стенам и выделывается.

– Ну, опять разворчалась. Ты когда-нибудь, чем-нибудь бываешь довольна? Тебе никто не авторитет. А Светлана Аркадьевна, между тем, – наш лучший стилист, победитель престижных конкурсов. Профессионал, для которого принцип Коко Шанель: «Нет женщин некрасивых, есть женщины ленивые» – не пустой звук. Она в каждого клиента вкладывает душу. Извини, но критиковать ее я тебе не позволю. – Инесса усмехнулась: – Надо же, «Габор». Когда только успела разглядеть? А с Антоном не напрягай. Сама в раздрае. Только все равно нет выбора. Он же открытым текстом предупредил, что, если начну артачиться, могут возникнуть проблемы.

– Мне бы подтяжку круговую, как у тебя, – жалобно простонала Татьяна Ивановна. – Были бы деньги, я, не раздумывая, в клинику к твоей Муратовой побежала.

– Танька, тебе один раз показать, что собой представляет это удовольствие, и навсегда пропадет желание ложиться добровольно под нож. Да и зачем? – Инесса посмотрела в сторону разграбленного дачниками и загаженного любителями пикников кирпичного корпуса. Из расположенной неподалеку котельной осторожно выбирался главный менеджер «Галатеи», опасаясь навернуться с разбитых ступенек. Прикоснулась к плечу секретарши: – Пошли, подруга. Кажется, наш Петрович созрел для вынесения вердикта.

Ковыляя следом за начальницей, Васильева чуть слышно пробормотала:

– Что-то ты не очень испугалась: и на лифтинг[6 - Лифтинг – подтяжка тканей лица и шеи.] решилась, и под общий наркоз легла.

Инесса резко обернулась. В карих глазах заблестели смешинки:

– Нашла чему завидовать! Если хочешь знать, я чуть не сдохла от потери крови. А все потому, что идиоткой была. У твоей Поляковой в свое время разум затуманился, и она вообще туго соображала. Невыносимо захотелось соответствовать молодому любовнику. Ты же, как я понимаю, гулять от Германа и охмурять смазливых ветреников не собираешься, а бзик – потешить без причины собственное самолюбие – не стоит жертв: операции не всегда проходят гладко, да и после них ты уже до конца жизни на крючке у пластических хирургов. Не лучше ли просто следить за собой? Тем более, у нас для этого в салонах имеются все условия.

– А куда подевался твой хахаль?

Инесса Эдуардовна звонко рассмеялась:

– Прогнала! Надоел. Я ж тебе говорю: идиоткой была.

Васильева с восхищением вылупилась на бывшую однокашницу: никогда, ни на граммулечку ей не дотянуться до Инки, хоть вывернись наизнанку. Настоящая женщина. Не то, что она, клуша.

Инесса уловила ее настрой, обняла:

– Успокойся. Еще неизвестно, кто из нас в выигрыше. У тебя семья, муж, который до сих пор тобой не пресытился, пылинки сдувает, а я, словно перекати-поле, никому ненужная, вся в работе и сама по себе. Даже ребенка не соизволила родить, упустила эгоистка время. А теперь…. Да чего там, совсем очерствела: мужиков, и тех покупаю. Одних для здоровья, других – от скуки, третьих – для показухи, чтобы таскать на разные сборища и презентации. – Она грустно выдохнула: – Поздно, все поздно: не за горами полтинник. Благородные принцы, как выяснилось, – товар штучный, давным-давно разобран, а оставшаяся некондиция – не уму не сердцу. Если и цепляет, то ненадолго. Видно, одиночество у Поляковой клеймом на судьбе выжжено. И чем дальше, тем меньше желания этому сопротивляться.

Пожилой менеджер «Галатеи» господин Креолов, имеющий по материнской линии аристократическое происхождение и являющийся активным членом Дворянского собрания, тщательно протер грязные ладони сорванным листком лопуха и, нырнув взглядом в раскрытую сумку секретарши, раздвинул в улыбке тонкие, пересохшие от жажды губы:

– Татьяна Ивановна, голубушка, плесните изможденному старику капельку вашего домашнего кваску.

– И мне, – присоединилась к его просьбе Инесса. – Так что скажете, Наум Петрович? Поедем смотреть супермаркет или на пионерском лагере остановимся?

– А чего, Инесса Эдуардовна, мы забыли в затаренной бананами и кириешками «Долине»? Шум, колготня, сброд – не солидно, – менеджер маленькими глоточками выпил квас, бросил пластиковый стаканчик в покосившуюся урну и забавно распростер худенькие, в пигментных пятнах руки: – Девушки, вот он, настоящий Эдем! Немного ума, вложения капитала – и люди сюда ринутся наперегонки. – Он нацепил на нос очки и заглянул в потрепанный блокнотик: – Итак, делаем в административном здании капитальный ремонт: меняем трубы, электрику. Короче, обновляем абсолютно все: от и до. Впоследствии можно к нему пристроечку соорудить, чтобы охватить всех желающих сюда попасть. Остальные корпуса сносим. Они нам ни к чему: эти хлипкие сборно-щитовые домики к зиме не приспособлены. Территорию слегка чистим, некоторые деревья вырубаем, прокладываем удобные дорожки для променада. Я, конечно, не ландшафтный дизайнер, но, так и вижу: перед фасадом – сверкающий в лучах солнца фонтан, и цветочки, цветочки, цветочки. Как у моего прапрадеда в Заречном имении, экспроприированном большевиками под пахотные земли. – Креолов презрительно скривился: – До сих пор пашут на руинах российской истории, – и внимательно посмотрел на разрумянившуюся от жары Татьяну Ивановну, которая когда-то в его присутствии по неосторожности брякнула, что у нее в роду были героические коммунары. Посмотрел не только внимательно, но и осуждающе. Как будто это она делала революцию и уничтожила принадлежащую ему по праву наследования графскую недвижимость.

Васильева выдержала колючий взгляд, пожала плечами и обмахнулась веточкой:

– Не нагнетайте, Наум Петрович. Хлеб выращивать гораздо достойнее, чем бездельничать на чужом горбу. Подумаешь, барина пощипали! Скажите спасибо, что не расстреляли. Небось, ваш покойный предок, умотав в Париж, не сильно бедствовал, на паперти милостыньку не клянчил.

Креолов надменно вскинул подбородок, и Инесса вмиг уловила угрозу нешуточной полемики. Прикрикнула:

– Татьяна, прекрати! Да и вы, Наум Петрович, придите в себя. Мне в «Галатеи» бойцы не нужны. Уволю обоих к чертовой матери!

На пенсию когда-то неплохо зарабатывающего ведущего инженера не прожить. Зная крутой нрав хозяйки, главный менеджер скрепя сердце проглотил обиду, и галантно, как и полагалось истинному аристократу, склонил седую голову:

– Простите, Инесса Эдуардовна, старика. Горяч не по годам. – Он смущенно прикоснулся к мягкой руке секретарши, униженно выдавил: – И вы, голубушка Татьяна Ивановна, пожалуйста, не гневайтесь.

Татьяна, почувствовав его нервно дрожащие пальцы, заморгала ресницами и покрылась багровыми пятнами. Ее охватил стыд. Она ясно осознала, чего стоит пожилому человеку вынужденное прогибание. Проклятый язык! Да у несчастного дедульки, может быть, и осталась-то в жизни одна забава – его замшелое дворянство.

– Нет, это вы меня, невоспитанную бабу, простите. Устала, вот и несу всякую чушь. Я вас, Наум Петрович, очень уважаю. И ваше происхождение тоже, – Васильева заискивающе улыбнулась. Ласково пролепетала: – Хотите еще квасу?

Креолов не хотел, но ради мира накатил полный стакан. И немного успокоившись, снова уткнулся в свой исписанный и расчерченный схемами блокнотик:

– Хорошо бы с торца разбить крытый садик в японском стиле. С попугайчиками и приглушенной восточной музыкой. А в холле можно поставить террариум с экзотическими рептилиями. Сейчас в моде тигровые и сетчатые питоны. Во всяком случае, так меня уверял Виталий Денисович.

* * *

Виталий Денисович Чворов захлопнул медицинскую карту последней пациентки и, поднявшись из-за стола, подошел к зеркалу. Оттянул нижнее веко сначала правого глаза, затем левого и недовольно покачал головой:

– Нужно брать отпуск. Всех денег не заработаешь. И непременно бросить травиться никотином. Да-да, непременно, – он вытащил из кармана «Кэмэл», повертел пачку в руках, потом щелкнул зажигалкой и с наслаждением закурил. Присел на краешек столешницы, снял телефонную трубку и набрал номер директрисы частной клиники эстетической хирургии.

– Дина Самойловна, я прием закончил. Оформил двоих на «Ботокс» и «Рестилайн»[7 - «Ботокс» и «Рестилайн» – препараты для инъекционного устранения морщин.], одного мэна – на гомеопатический коктейль и шлифовку татуировки. И зависла проблемная дама в почтенном возрасте с непреодолимым желанием омолодиться платиновыми нитями. Направил на обследование к Ланскому. В общем, я пошел и, если вдруг сегодня понадоблюсь, то ищите меня у Поляковой. Буду в «Галатее» допоздна. На мобильник не звоните. Кажется, я его потерял. Ну что же тут смешного? Грех вам, Диночка Самойловна, над подчиненным издеваться, тюхой обзывать. Поймите, это не рассеянность, это фатальное невезение. Уже который по счету аппарат исчезает мистическим образом! Я весь в отчаянии от периодического разора. Вы случайно не подумываете увеличить жалованье дипломированному специалисту? Тем более, у меня скоро юбилей. Даже два: десять лет честного труда у вас и тридцать пять по паспорту.

Поговорив еще несколько минут с директрисой, Виталий Денисович отключился, и процедил сквозь идеально ровные зубы:

– Развеселилась пигалица! Чтоб ты фаланги себе переломала! То ли к Инессе на постоянную работу перекочевать? Ну сколько можно в ассистентах маяться? Ждать, когда узурпаторша снизойдет, доверит чего-нибудь посерьезнее липосакции[8 - Липосакция – удаление избытка жира в области живота, талии и др. участков тела.]. – Чворов раздраженно стянул халат, скомкал и закинул в шкаф: – Нет, Эдуардовна не возьмет. Станет она портить отношения с подружкой! Да и что такое по сравнению с клиникой косметический салон? Издевательство над собой. Один год без практики и все, спекся хирург.

Он закрыл кабинет и уныло поплелся по коридору. Передавая ключ дежурившей медсестре, спросил:

– Алина, ты ненароком сотовый в коричневом футляре нигде не видела?