Неизвестные мгновенья их славы

Неизвестные мгновенья их славы
Алла Зубова

Алла Зубова очень верно назвала свою книгу. Ее герои – это золотой фонд российской культуры ХХ века. О них много написано. Но журналисту А. Зубовой выпало счастье соприкоснуться с их судьбой долгой дружбой, личным знакомством, а с иными быть связанной незримыми нитями памяти.Истории об интересных случаях, эпизодах, мгновениях жизни героев книги многие годы хранились на страницах дневников автора и никогда ранее не публиковались.Теперь читателю первому доверены маленькие тайны больших людей.

Неизвестные мгновенья их славы

Алла Зубова

Дизайнер обложки Георгий Еремеев

© Алла Зубова, 2020

© Георгий Еремеев, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-8896-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АВТОР ВЫРАЖАЕТ ГЛУБОКУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ

КОНОПЛЕВОЙ НАТАЛЬЕ ПАВЛОВНЕ

И ЛУЧИНУ АНДРЕЮ АЛЕКСЕЕВИЧУ

ЗА ПОМОЩЬ В РАБОТЕ НАД ЭТОЙ КНИГОЙ.

Рахманиновская сирень

Стародавнее предание

Река Ворона, чистая, как слеза и быстрая, словно летящая птица, отделяет южный мысок Тамбовской губернии, прижимая его слева к воронежской земле, справа – к пензенской, а середину его отпускает на волю к безоглядным саратовским просторам.

Диковинная эта река Ворона: правый берег высокий, поросший широколистным добротным лесом, левый берег низковатый и зелень на нем небогатая, узкой полосой тянется, а дальше – степь бескрайняя.

С давних-предавних времен бытовало в этих местах поверье, будто жил здесь очень богатый помещик. Дом его белый большой, с колоннами стоял над самой рекой. Всем судьба щедро одарила этого барина: и жена красавица, и две дочери умницы-послушницы и сыночком Иваном, наследником долгожданным утешила. Жить бы им жить да радоваться долгие годы, а беда-то их уж поблизости поджидала. От тяжелой сердечной болезни в одночасье покинула белый свет добрая барыня, да и сам хозяин с горя чуть за ней вслед не отправился. От тяжкого недуга выходила его дворовая молодая девушка. Как малое дитё его лелеяла, грусть-тоску отгоняла то песней ласковой, то сказочкой затейной, то молитвой святой. Потихоньку-полегоньку стал барин здоровьем крепчать, хозяйством своим большим заниматься, а к молодой утешнице своей так привык, что никуда от себя не отпускал. Через какое-то время у девушки родилась дочка и ни у кого не было сомнения, кто отец дитёнка.

Шли годы. Выросли барские дети, надо уже и им свои семьи устраивать. Обеим дочерям в приданое досталось по богатому имению с большим наделом земли да с тысячью крепостных душ.

Как уж эти места назывались раньше, скоро забылось. А стала хозяйкою имения старшая дочь – красивая, гордая, властная, так и поселение в народе прозвали Красивкой.

Другая дочка лицом была мила, по характеру добрая, нравом тихая. И стали все называть ее имение Хорошавкой.

Сыну Ивану досталось самое главное наследство – огромный дом со всеми пристройками и службами, степные земли немереные и множество работящих людей. По хозяину и село прозвали Ивановкой.

Заневестилась и прижитая с прислугой девушка. Не хотелось барину обидеть свою кровинушку, да ведь не дворянского она рода-племени, и законные дети возроптали – равнять их с холопкой!

Не стал барин перечить наследникам, а тайком от них отписал небольшой хуторок, что приютился край лесочка, в придачу дал коняшку со всей справой, коровенку, всякой мелкой живности и сто рублей серебром на прочее обзаведение. Не было предела благодарности от молодой семьи своему благодетелю за бесценный подарок, только обидно слышать как из-за хозяйкиного холопского звания хуторок тот Чернавкой нарекли.

Так ли это было на самом деле или по-другому только сейчас на юге Тамбовской губернии стоят верстах в 7—10 друг от друга большие раскидистые переулками, отшибами сёла Красивка, Хорошавка, Чернавка и степная Ивановка.

Сатинское имение

Настал 19-ый век. Все поверья о том, что, как и почему именно так называлось, по-прежнему жили в народе, только владельцы сёл и усадеб были уже другие. Самым богатым и почитаемым всеми помещиком в тех краях был хозяин ивановского имения – Сатин Александр Александрович. Гостеприимная и большая семья его жила дружно и весело, особенно летом, когда на каникулы собиралось много подростков и молодых людей постарше. В шумной ватаге был особенно заметен мальчик лет 12-ти. Не по годам высокий, длиннорукий и длинноногий, темные волосы коротко острижены; он быстрее всех бегал на перегонки с деревенскими мальчишками, ловчее всех городошной битой вышибал рюхи, любил удить рыбу на озере и пасти коней в ночном. Этим мальчиком был племянник Сатина Сережа Рахманинов.

Когда ему исполнилось 9 лет, благодаря хорошей домашней подготовке его приняли в младшее отделение Санкт-Петербургской консерватории по классу фортепьяно. Несмотря на то, что у мальчика были исключительные способности: идеальный музыкальный слух, уникальная память, сильные длинные пальцы, хорошо поставленная рука, юный пианист учился плохо. Он постоянно прогуливал занятия и в классе не отличался прилежанием. Отчаявшиеся родители решили определить сына в Московский частный пансион профессора Зверева, который славился строжайшей дисциплиной и серьезной программой обучения.

Сереже Рахманинову 10 лет. С этого возраста он каждое лето приезжает в Ивановку  на каникулы к своим родственникам Сатиным.

Внимательно присматриваясь к подростку со сложным характером, Зверев сумел угадать в мальчике задатки необычно сильного, оригинального таланта и настоял на том, чтобы ученик жил в его доме. Он специально для него составлял упражнения, заставляя заниматься по 6—7 часов в день. Угрюмый, молчаливый, раздражительный Сергей терпел, чувствуя себя рабом на галерах. Однако наступали непредсказуемые мгновения, когда тяжкий труд исчезал и Сергея захлестывала волна бурной радости и он уже забывал, сколько времени его пальцы не отрываются от клавиш.

Еще несколько лет назад, едва закончив учебный год под надзором своего безжалостного строгого профессора, он без промедления укладывал свой скромный багаж и бежал на вокзал, чтобы скорее прибыть в свою любимую Ивановку, где с деревенскими мальчишками вдоволь наслаждался свободой. Здесь у него за спиной словно вырастали крылья, а степная ширь звенела на сотни волшебных голосов и он мог безнаказанно отчаянно озорничать…

Флигель в Ивановке, отведенный Рахманинову. Здесь рояль и музыкальная библиотека.

Теперь это душевное бунтарство уже давно остепенилось, ушло куда-то вглубь, будто шторм, бушевавший на море, стих и только голубые волны с белыми барашками ритмично набегали на каменистый берег.

Сергей уже миновал свой двадцатилетний рубеж. Он был совсем взрослым человеком. На него везде обращали внимание: красив, строен, с гордо приподнятой головой римского патриция.

Несколько летних каникул он провел в имениях своих новгородских родственников, а когда наконец приехал в Ивановку, семейство Сатиных поразилось произошедшем изменении в своем когда-то озороватом необщительном племяннике.

Теперь он много занимался музыкой, и его поселили отдельно в небольшом флигеле, со скромной обстановкой, но где было самое главное – хороший рояль. Окна выходили во двор. Возле них росли густые кусты сирени. Тяжелые, влажные, тёмно-фиолетовые, голубоватые и кипенно-белые грозди при открытых окнах наполняли комнату тонким, нежным ароматом.

Иногда Сергей подходил к сирени, погружал лицо в свежие прохладные кисти и замирал. Думал ли о чем-то своем сокровенном, или вслушивался в музыку, звучавшую в нём?

Всему семейству Сатиных приятно было видеть, как изменился Сережа. Ему было интересно общаться с двоюродными сестрами, с молодыми людьми, которые часто навещали имение, устраивать музыкальные и поэтические вечера, спорить о прочитанных книгах. И как это ни странно было для всех, большую часть времени он проводил за роялем.

Скоро все заметили, что Сережа особое внимание уделяет троюродной сестре – Верочке, веселой, чуть взбалмошной миловидной девушке. Они любили играть в четыре руки задорные польки и мазурки, подолгу о чем-то тихо разговаривать в густых зарослях сирени, в теплые лунные вечера прогуливались к озеру. Все улыбались, глядя на них: какая красивая пара!

А младшая двоюродная Сережина сестра Наташа, еще подросток, похожая на забавного галчонка, с тайной завистью смотрела им вслед, глубоко вздыхала, стараясь унять свою глубокую печаль.

Со дня на день ожидалось радостное для всех событие: Сережа сделает предложение Верочке. Однако лето заканчивалось, молодого музыканта в Москве ждал его любимый учитель, известный композитор и пианист Сергей Иванович Танеев, уже теперь угадывавший в своем ученике гения.

На этом месте рассказа о жизненных перипетиях юного Рахманинова очень хотелось бы с согласия читателя сделать небольшое отступление, которое лишний раз подтвердило бы его необыкновенный талант.

С.В. Рахманинов, конец 1890-х гг.

Танеев старался как можно больше времени уделять занятиям с Рахманиновым у себя дома. Однажды слуга доложил, что пришел композитор Глазунов и просит безотлагательно его принять. Александр Константинович был гораздо моложе Танеева, но это нисколько не мешало их тесной дружбе.

Сергей Иванович сразу же догадался, что Глазунов принес ему свое новое сочинение и от строгого, честного судьи молодой композитор хотел бы услышать беспристрастное мнение. Надо сказать, что при всем своем высоком благородстве и мягком характере, Танеев обладал еще и тонким чувством юмора.

Узнав о приходе Глазунова, Сергей Иванович загадочно улыбнулся, попросил ученика выйти в соседнюю комнату и очень внимательно прослушать игру Глазунова. Ученик удалился, оставив приоткрытой дверь комнаты, где будет находиться.

Глазунов принес Танееву первую часть только что написанной новой симфонии. Композитор исполнил произведение. Сергей Иванович высказал автору свое мнение, потом сказал другу, что его ученик юный композитор Сергей Рахманинов тоже пришел к нему с новой композицией и предложил вместе послушать его сочинение.

Вошел Рахманинов, Танеев представил его Глазунову. Сергей, без всяких нот, сел за рояль и на слух, не ошибившись ни в одной ноте, исполнил то, что только сейчас играл Глазунов.

Александр Константинович настолько был поражен, что твердил одно: «Я никому не показывал ноты… О них никто не знает…». Глазунов успокоился лишь когда Танеев сказал другу, что его юный ученик обладает феноменальной музыкальной памятью и сейчас слушал симфонию Александра Константиновича впервые, находясь рядом в комнате. И, лукаво улыбнувшись, хозяин дома извинился перед гостем за шутку.

Теперь же продолжим рассказ о том, что происходило в Ивановке.