Бытие. Чудеса и предсказания по спиритизму

Бытие. Чудеса и предсказания по спиритизму
Аллан Кардек

Работы одного из основателей современного спиритизма – научного подхода к изучению миру, противоположного материализму. Рассмотрение духовных истин с научной точки зрения. Объяснение чудес и предсказаний на основе научного спиритического подхода.

Духовное учение происходит из коллективного и согласного наставления Духов. Наука призвана установить бытие по законам природы. Бог величие Свое и могущество доказывает неизменностью Своих законов, а не их отметанием. Прошедшее и будущее для Бога – настоящее.

Аллан Кардек

Бытие. Чудеса и предсказания по спиритизму

Глава 1. Характер спиритического откровения

1. Можно ли рассматривать спиритизм как откровение, и в таком случае каков его характер? На чем основывается его достоверность? Кто и каким образом его получил? Есть ли спиритическая доктрина – откровение в богословском смысле слова, то есть, во всех ли она отношениях продукт оккультного наставления, полученного свыше? Абсолютна ли она или может подвергаться видоизменениям? Принося людям готовую истину и избавляя их от труда исследования, не ведет ли она к бездействию их способностей? Какой авторитет может иметь учение духов, если они не непогрешимы и не выше человечества? Какая польза в их нравственных наставлениях, если они тождественны со всем известным учением Христа? Какие новые истины они приносят нам? Нужно ли человеку откровение и не может ли он в самом себе, в своей совести найти все, что ему необходимо для собственного руководства в жизни? – Вот каковы вопросы, на которых следует остановиться.

2. Определим сначала значение слова: откровение. В обычном употреблении оно означает сообщение всякого до тех пор не известного факта или новой идеи, наводящей на путь к разрешению того, что раньше было тайной.[1 - Французское слово reveler – открывать, от латинского rеvelare, имеющего корнем velum – завеса, в буквальном смысле значит поднять завесу, а в переносном – объявить что-либо тайное или неизвестное.]

В этом смысле все науки, знакомящие нас с законами природы, составляют для нас откровение, можно даже сказать, что этого рода откровения происходят для нас непрестанно. Астрономия открыла нам ранее неизвестный мир небесных тел, геология объяснила строение земли, химия – законы сродства, а физиология – функции организмов, и пр., и пр. Коперник, Галилей, Ньютон, Лаплас, Лавуазье, делавшие открытия, тем самым сообщали нам откровения.

3. Существенным признаком откровения должна быть истина. Открыть тайну значит сообщить факт, а то, что неправда, – не факт и не представляет откровения. Если оно не соответствует действительности, то это уже не факт и, следовательно, не откровение и, хотя бы оно приписывалось Богу, не могущему ни лгать, ни ошибаться, но происходит не от Него и должно рассматриваться как продукт человеческого измышления.

4. В чем состоит воздействие наставника или учителя на учеников, если не в передаче им откровений? Он сообщает им то, чего они не знают и чего не имели бы ни времени, ни возможности открыть сами. Наука есть продукт коллективного труда целых веков и множества людей, принесших каждый свою долю наблюдений, которыми и пользуются их последователи. Итак, преподавание есть в действительности откровение некоторых истин, научных или нравственных, физических или метафизических, сообщаемых людьми знающими тем, кто их не знает и кто без этого обучения никогда бы их не узнал.

5. Но преподаватель учит только тому, чему научился от других людей: это откровение второстепенное. Гениальный же человек сообщает то, что открыл сам: это откровение первостепенное. Он приносит свет, который мало-помалу распространяется. Что было бы с человечеством без откровения этих гениальных умов, появляющихся от времени до времени!

Но что такое гениальные люди? Почему они гениальны и откуда они берутся? Заметим, что большая часть их обнаруживает врожденные, выдающиеся способности и познания, для развития которых достаточно самого незначительного труда. Что они действительно относятся к человечеству – несомненно, так как они рождаются, живут и умирают, как другие люди. Откуда же они взяли эти знания, которых не могли приобрести при жизни? Сказать ли с материалистами, что случай дал им мозговое вещество лучшего качества и в большем количестве, чем большинству людей? В таком случае они не обладали бы большим достоинством, чем какой-нибудь овощ, более крупный или более вкусный, чем другие. Сказать ли с некоторыми спиритуалистами, что Бог одарил их душою более совершенной, чем у обыкновенных людей? Но это предположение не логичнее первого, потому что приписывает Богу несправедливое пристрастие.

Единственно рациональное решение этой задачи можно найти только в признании предсуществования души и множественности воплощений. Гениальный человек – это дух, живший дольше других и потому прогрессировавший и приобретший больше, чем другие, менее совершенные духи. Воплощаясь, он приносит свои познания; а так как он знает много больше других, не нуждаясь в обучении, то он и является умом гениальным. Но знания его все-таки составляют плод его предшествующих трудов, а не результат привилегии. Прежде чем воплотиться, он уже был духом высокоразвитым и возродился вновь для того, чтобы другие могли воспользоваться его знаниями и чтобы самому приобрести еще большее совершенство.

Люди, несомненно, совершенствуются сами собой, своими собственными усилиями; но если они предоставлены одним своим силам, то они прогрессируют медленнее, чем при помощи более просвещенных людей, подобно ученикам, руководимым наставниками.

Все народы имеют своих великих людей, являющихся в разные эпохи, чтобы вывести своих соплеменников из инертности и дать им новое направление.

6. Если признавать промысел Божий обо всех тварях, то почему не признать, что духи, по энергии и умственному развитию способные подвинуть человечество, волею Божиею воплощаются для того, чтобы способствовать прогрессу в определенном направлении. Они получают миссию подобно посланнику от посылающего его государя. Таково назначение великих людей. Они являются, чтобы научить людей новым истинам, которые иначе еще долгое время оставались бы им неизвестны, и чтобы помочь массам быстрее подняться на следующую ступень. Эти гении, веками появляющиеся как блестящие светила, оставляют за собой долгий, светлый след в человечестве; это миссионеры или даже мессии, и новые истины, сообщаемые ими из области физической или философской, составляют откровения.

Если Бог допускает откровения научных истин, то тем более может допустить открытие истин нравственных, составляющих существенный элемент прогресса. Так было с философами, идеи которых переживали целые века.

7. В отношении собственно религиозных верований, откровением называется преимущественно сообщение духовных истин, которые человек сам собою познать не может, не может и открыть их посредством собственных чувств. Такого рода знание сообщается ему Богом или Его вестниками, непосредственным словом или внушением. В таких случаях откровение делается всегда людям особо одаренным, так называемым пророкам, или мессиям, т. е. посланникам, миссионерам, имеющим поручение, миссию передать это откровение людям. Рассматриваемое с этой точки зрения откровение требует полной пассивности и должно быть принимаемо без всякого расследования или рассмотрения, без всякого обсуждения.

8. Все религии имели таких пророков, и хотя многие из них знали не всю истину, но все-таки имели назначение, согласно с промыслом Божием. Они соответствовали времени и среде, в которой жили, и особенностям духа тех народов, к которым они обращались, будучи относительно выше их. Несмотря на заблуждения их учений, они все же пробуждали умы и тем самым сеяли семена прогресса, который расцветал впоследствии или расцветет со временем, когда взойдет солнце христианства. И потому их напрасно предают анафеме во имя правоверия: придет день, когда все верования, как бы они ни были различны по форме, но основываясь в действительности на одном общем принципе – Боге и бессмертии души, – сольются в общем великом единстве, когда разум победит предрассудки.

К несчастию, религии всегда были орудиями господства; влияние пророков соблазняло много второстепенных честолюбий, и появлялось множество лжепророков и лжемессий, эксплуатировавших суеверие ради личного самолюбия, своекорыстия или даже лени: они находили удобным жить за счет обманутых ими жертв. И христианство не избежало таких паразитов. Мы обращаем по этому поводу серьёзное внимание наших читателей на 21-ю главу «Евангелия в разъяснении спиритизма»: «Явятся лжехристы и лжепророки».

9. Могут ли люди получать непосредственные откровения от Бога? На этот вопрос мы не посмеем ответить вполне определенно ни в положительном, ни в отрицательном смысле. Мы не считаем это совершенно невозможным, но и неопровержимого доказательства этого не встречаем нигде. Вне всякого сомнения то, что высшие, ближайшие к Богу духи проникаются Его мыслью и могут ее передавать. Что же касается воплощенных пророков, то, смотря по иерархическому положению, какое они занимают, и степени их личных познаний, они могут черпать свои вдохновения или из собственных знаний, или из сообщений более высоких духов, непосредственных послов Божиих. Эти же говорящие от имени Божия могли быть иногда сочтены за Самого Бога.

Такого рода сообщения не представляют ничего удивительного для тех, кому известны спиритические явления и способ, каким устанавливаются отношения между воплощенными и невоплощенными духами. Сообщения могут передаваться различным образом: посредством простого внушения или слышимым словом, или видением духов-наставников, появляющихся во сне или в бодрственном состоянии, как тому встречаются примеры в Библии, в Евангелии и в священных книгах всех народов. Потому мы с самой строгой точностью можем сказать, что откровения передаются большею частью вдохновенным медиумам, слышащим или видящим; из чего, однако, не следует, что все медиумы были способны сообщать откровения и тем самым быть посредниками между Самим Богом и людьми, или орудиями Его ближайших послов.

10. Одни только чистые духи получают слово Божие и полномочие передавать его; но теперь известно, что не все духи совершенны и что есть такие, которые принимают обманчивый, ложный облик. О них Ап. Иоанн говорит: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они» (Первое соборное послание, гл. 4, ст. 1).

Бывают сообщения истинные и серьезные, а другие – ложные и поддельные. Вечная истина – вот необходимый признак божественного откровения. Всякое откровение, заключающее заблуждение или могущее видоизменяться, не исходит от Бога. Так, десять заповедей синайского законодательства носят на себе все признаки своего божественного происхождения; но не то с остальными законами Моисея. Они преходящи, часто противоречат синайским заповедям и составляют личный политический труд еврейского законодателя. Нравы народные смягчились, и законы эти сами собой вышли из употребления, а десятисловие осталось неизменным, как вечный светоч человечества. Христос положил его в основание Своего здания, а остальные законы отменил. Если бы они были так же божественны, то он не коснулся бы их. Христос и Моисей – это два великих законодателя, которые изменили лицо земли, и в том доказательство их божественной миссии. Чисто человеческое дело не было бы столь могущественно.

11. В настоящее время мы получаем чрезвычайно важное откровение о возможности общения с существами духовного мира. Знание это, конечно, не ново; но оно оставалось до наших дней, как бы в виде мертвой буквы без всякой пользы для человечества. Суеверие заглушило это общение вследствие незнания законов, управляющих им, и люди были неспособны извлечь из него какую-нибудь пользу; только нашему времени предоставлено очистить его от лишних придатков, оценить всю его важность и извлечь из него свет, который должен озарить дальнейший путь.

12. Спиритизм, познакомив нас с окружающим нас невидимым миром, среди которого мы жили, не подозревая его, с законами, управляющими им, с отношениями его к миру видимому, с природой и состоянием существ, его населяющих, и, следовательно, с судьбой человека после смерти, составляет настоящее откровение в полном, научном смысле этого слова.

13. По своей природе спиритическое откровение имеет двойной характер; оно одновременно представляет черты божественного и научного откровения. Божественно оно потому, что проявилось по произволению Божию, а не по предвзятому намерению или инициативе человека: его пришествие есть дело промысла Божия; также потому, что основные пункты этого учения преподаны духами, которым Бог повелел просветить людей в том, чего они не знали и чего сами собою не могли бы узнать, но что им необходимо знать с тех пор, как они доросли до понимания этих вещей. Научный же характер проявляется в том, что это учение не составляет привилегии какого-либо одного лица, но дается всем одним и тем же путем или способом. Как передающие, так и воспринимающие его действуют не пассивно и не избавлены от труда наблюдения и исследования; они не отказываются от своего суждения и от свободы своей воли; им не только не запрещается контролировать сообщения, но даже советуется это делать; и, наконец, это учение не продиктовано все целиком и не требует слепой веры: оно выводится самим человеком из наблюдения указанных ему духами фактов и даваемых ими наставлений. Эти наставления он может изучать, комментировать, сравнивать и извлекать из них следствия и приложения. Одним словом: отличительное свойство спиритического откровения состоит в том, что происхождение его божественно, инициатива принадлежит духам, а разработка есть результат труда человеческого.

14. Для разработки спиритизма служат те же приемы, какие употребляются в точных науках, т. е. применяется экспериментальный метод. Встречая новые факты, не находящие объяснения в известных уже законах, спиритизм их наблюдает, сравнивает, анализирует и, от явлений восходя к причинам, доходит до законов, управляющих ими. Затем он выводит следствия, и отыскивает полезные применения. Он не устанавливает никакой предвзятой теории; ни существования, ни воздействия духов, ни перисприта, ни перевоплощения, ни одного из принципиальных положений учения спиритизм не выставил как гипотезу. Он вывел заключение о существовании духов только тогда, когда оно, несомненно, выяснилось из наблюдения фактов; и так со всеми основными принципами. Не факты приводятся как следствия для подтверждения теории, а теория вытекает из фактов для их объяснения и объединения. Итак, можно, вполне точно выражаясь, сказать, что спиритизм есть наука опытная, а не плод воображения. Науки вообще делают серьезные успехи только с момента приложения к их изучению экспериментального метода; но до сего времени думали, что этот метод приложим только к материи, а оказывается, что он одинаково пригоден и в вопросах метафизики.

15. Приведем пример. В мире духов происходит очень странное явление, какого никто не мог бы предположить: это существование духов, которые не считают себя умершими. И вот, высшие духи, которым отлично известен этот факт, не пришли наперед сказать: «Есть духи, думающие, что живут еще земной жизнью, и сохраняющие свои вкусы, привычки и инстинкты», и вызвали проявления подобных духов, чтобы дать нам возможность их наблюдать. Тогда, видя духов, сомневающихся в своем состоянии или утверждающих, что они еще в земном мире и занимаются своими обычными делами, из примера вывели правило. Множество аналогичных фактов доказало, что это явление не исключительное, а свойственное известному фазису спиритической жизни, и явилась возможность изучить все разновидности и причины такой странной иллюзии. Это состояние свойственно духам малоразвитым нравственно и сопровождает определенного рода смертные случаи; оно бывает только временно, но может продолжаться днями, месяцами или годами. Тут теория выведена из наблюдения. То же самое имеет место и относительно всех других положений учения.

16. Как наука в собственном смысле имеет предметом изучения законы материи, так специальным предметом спиритизма есть изучение законов духа; а так как дух есть одна из сил природы, непрестанно действующих на материю и принимающих ее воздействие, то, следовательно, знание одного из этих миров не может быть полно без знания другого. Спиритизм и наука дополняют друг друга; наука без спиритизма бессильна объяснить некоторые явления одними законами материи, а спиритизму без науки недоставало бы основания и проверки. Изучение законов материи должно было предшествовать изучению духовности, потому что материя первая поражает чувства. Если бы спиритизм явился ранее научных открытий, то не имел бы успеха, как все, что приходит не в свое время.

17. Все науки имеют последовательную связь между собой; они рождаются одна от другой в логическом порядке по мере того, как находят точку опоры в предшествующих познаниях и идеях. Астрономия, одна из первых изучавшихся наук, оставалась в периоде ребяческих заблуждений до тех пор, пока физика не открыла законов взаимодействия физических сил. Химия, вполне зависящая от физики, должна была следовать за нею на близком расстоянии, чтобы впоследствии идти обеим рядом, взаимно поддерживая одна другую. Анатомия, физиология, зоология, ботаника, минералогия приобрели истинно научный характер только благодаря знаниям, доставленным физикой и химией. Геология, так недавно появившаяся, нашла свои жизненные основы в астрономии, физике, химии и других науках; она не могла бы появиться раньше их.

18. Современная наука отрешилась от четырех первоначальных элементов, признаваемых в древности, и посредством наблюдений дошла до понятия о едином элементе, производящем все видоизменения материи; но сама по себе материя инертна; она не имеет ни жизни, ни мысли, ни чувства; ей нужно соединение с началом духовным. Спиритизм не открыл и не изобрел этого последнего начала, но первый неопровержимыми доводами доказал его существование; он его изучил, анализировал и показал его деятельность со всей возможной очевидностью. К элементу материальному он добавил элемент духовный.[2 - Слово «элемент» принято здесь не в смысле простого тела или первоначальных молекул, но в смысле составной части целого. В этой смысле можно сказать, что духовный элемент принимает живое участие в экономии вселенной, как говорят об элементе гражданском или военном, составляющем определенную часть населения; говорят: религиозный элемент входит в воспитание; или: в Алжире существуют арабский и европейский элементы.] Материя и дух – вот два начала, две живые силы природы, неразрывным сочетанием которых объясняются многие факты, ранее необъяснимые. Спиритизм, имеющий целью изучение одного из двух составных элементов вселенной, необходимо соприкасается со многими науками; он мог явиться только после их разработки и, по самой силе вещей, он рождается от невозможности все объяснить при помощи одних только законов материи.

19. Спиритизм обвиняют в близком его родстве с магией и колдовством, но при том забывают, что астрономия уступает старшинство астрологии, не столь еще отдаленной от нас, и что химия – дочь алхимии, которой не посмел бы теперь заниматься ни один здравомыслящий человек. При том, однако, никто не отрицает, что в астрологии и алхимии скрывались семена истин, из которых развились современные науки. Несмотря на пустоту своих формул, алхимия навела на мысль о простых телах и о законе сродства; астрология опиралась на положения и движения светил, которые она изучала; но в неведении истинных законов, управляющих вселенной, суеверные люди представляли себе эти светила какими-то таинственными существами, имеющими нравственное влияние и пророческое значение. Когда Галилей, Ньютон Кеплер открыли эта законы, и телескоп, разорвав завесу, бросил в глубину пространства взгляд, который многим показался дерзновенным, то планеты явились перед нами как простые миры, подобные нашему, и все чудесное здание рушилось.

Такое же отношение и спиритизм имеет к магии и колдовству. Последние так же опирались на проявления духов, как астрология на вращение планет; но, в неведении законов духовного мира, они примешивали к сообщению с ним суеверные приемы, от которых современный спиритизм, основанный на опыте и наблюдении, совершенно отказался. Можно сказать положительно, что расстояние, отделяющее спиритизм от магии и колдовства, больше того, которое находится между астрономией и астрологией или химией и алхимией; смешивать их – значит доказывать полное незнакомство с ними.

20. Уже одна возможность сообщаться с существами духовного мира приводит к неисчислимым последствиям, имеющим величайшую важность; это целый, открывающийся нам новый мир, имеющий для нас тем большее, значение, что он ожидает всех нас без исключения. Это знание не может не привести к глубокому изменению в нравах, обычаях и верованиях, имеющих такое огромное влияние на общественные отношения. Это целая революция, происходящая в идеях, революция тем более могущественная, что она не ограничивается одним народом или одной кастой, но касается одновременно всех классов, всех национальностей, всех культов. Итак, выясняется полное основание считать спиритизм третьим великим откровением. Посмотрим, чем эти откровения различаются одно от другого и какую связь имеют между собой.

21. Моисей, как пророк, открыл людям существование Единого Бога, всемогущего Владыки и Творца всех вещей; он провозгласил Синайский закон и положил первые основания истинной веры; как человек, он был законодателем того народа, через который эта первобытная вера, очистившись, должна была распространиться по всей земле.

22. Христос, приняв из Ветхого завета то, что в нем было божественно и вечно, отбросив то, что было только преходяще, дисциплинарно и происходило от человеческого измышления, прибавил откровение о будущей жизни, о которой Моисей не упоминал, и о наградах и наказаниях, ожидающих человека после смерти.

23. Самая важная часть откровения Христова в смысле первоисточника, краеугольного камня Его учения, – это совершенно новый взгляд Его на Божество. Это уж не тот грозный, ревнивый и мстительный Бог Моисея; жестокий и немилостивый, орошающий землю кровью человеческою, повелевающий истребление народов, не исключая женщин, детей и старцев, и карающий всякого, кто пожалел жертв; это не тот несправедливый Бог, который наказывает целый народ за преступление его главы, отмщает вину на невинных и карает детей за грех отцов, но Бог милостивый, благой, справедливый, кроткий и милосердный, прощающий кающегося грешника и воздающий каждому по делам его. Это Бог уже не одного избранного народа, не Бог воинств, ратующий против бога других народов, но общий Отец всего человечества, распространяющий благоволение на всех Своих детей и всех их призывающий к Себе; это Бог, карающий и награждающий уж не одними земными благами, дарующий славу и благоденствие за покорение враждебных народностей и награждающий многочисленностью потомства. Но это Бог, говорящий людям: «Ваше истинное отечество не в сем мире, но в царствии небесном: там кроткие сердцем будут возвышены, а гордые будут унижены». Это уже не тот Бог, который, повелевая мщение, воздаст око за око и зуб за зуб, но Бог милосердный, говорящий: «Прощайте обидевших вас, если хотите, чтобы вам было прощено, платите добром за зло и не делайте другому того, чего не хотели бы для себя». Это уже не тот мелочный Бог, который под страхом наказания предписывает, как должно поклоняться Ему, и придирчиво оскорбляется несоблюденной обрядностью. Это Бог великий, взирающий на мысли и не ценящий формы; наконец, это Бог, желающий, чтобы Его любили, а не боялись.

24. Бог есть основание всех верований и цель всех культов и поклонений, и потому характер религий соответствует тому понятию, какое они составляют себе о Боге. Те, которые видят в Боге мстительность и жестокость, думают угодить Ему жестокостями, кострами и пытками; те, которые считают Его пристрастным и ревнивым, нетерпимы и мелочны в формах, так как приписывают Богу человеческие слабости.

25. Все учение Христово основано на понятии Его и Боге. Постигая Его правосудие, беспристрастие, благость и милосердие, Он мог поставить любовь к Богу и к ближнему непременным условием спасения и сказать: «Любите Бога превыше всего и ближнего вашего как самих себя; в том весь закон и пророки; выше сих заповедей нет ничего». На одном только этом веровании Он мог основать принцип равенства людей перед Богом и всемирное братство их между собой. А можно ли было любить Бога Моисеева? Нет, Его можно было только бояться.

Это откровение истинных свойств Божества, соединенное с благовестием о бессмертии души и вечной жизни, глубоко изменяло отношения между людьми, возлагало на них новые обязанности и заставляло их иначе смотреть на земную жизнь; а это не могло не отразиться на нравах и общественных отношениях. Это, без сомнения, главнейший пункт в откровении Христовом, пункт, важность которого была очень мало оценена. К сожалению, надо сказать, что это пункт, от которого всего больше удалялись и который всего менее признавали в истолкованиях христианского учения.

26. Однако Христос прибавляет: «Многое из того, что Я говорю вам, вы еще не разумеете, и еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить; посему говорю вам притчами, но потом пошлю вам Утешителя, Духа истины, Который восстановит все и все объяснит вам» (Иоанн, гл. 14 и 16).

Если Иисус сказал не все, что мог бы сказать, то это потому, что Он счел нужным некоторые истины оставить в тени, пока люди будут в состоянии понять их. Стало быть, по Его мнению, Его учение было неполно, и Он обещал появление того, который дополнит все; Он предвидел, что слова Его будут плохо поняты, что люди отклонятся от Его учения, одним словом, разрушат то, что Им сделано; если все должно быть восстановлено, то значит, все будет разрушено. Восстановить можно только то, что разрушено.

27. Почему Он нового Мессию называет утешителем? Это знаменательное слово составляет целое откровение. Он предвидел, что людям нужно будет утешение, и подразумевал недостаточность того утешения, какое они найдут в своем понимании веры. Никогда, может быть, Христос не выражался более ясно и открыто, чем в этих последних словах, на которые немногие обратили внимание, может быть, потому, что они не были разъяснены, и пророческий смысл их намеренно не был достаточно истолкован.

28. Если Христос не мог вполне развить Свое учение, то причиною тому было отсутствие у людей достаточных познаний, которые они могли приобрести только со временем: многое при тогдашних понятиях показалось бы даже бессмыслицей. Дополнить же Его учение означает разъяснить и развить его, а не только добавить к нему новые истины, которые все уже находятся в нем в зародыше; недоставало только ключа к истинному пониманию Его слов.

29. Но кто смеет истолковывать Священное писание? Кто имеет это право? Кто обладает достаточными для того познаниями, если не богословы?

Кто имеет? Прежде всего, наука, ни у кого не спрашивающая позволения, чтобы открывать законы природы и уничтожать заблуждения и предрассудки. Кто имеет это право? В наш век умственной эмансипации и свободы совести всякий имеет это право, и Священное писание не составляет уже того кивота завета, к которому никто не смел прикасаться, чтобы не быть пораженным громом. Не отрицая необходимых специальных познаний, несомненно принадлежащих теологам, и признавая как средневековых богословов, так особенно отцов церкви, мы должны, однако, заметить, что их просвещение было все же не вполне достаточно: они осуждали, как ересь, открытие вращения земли и существование антиподов и в не столь еще отдаленные времена проклинали учение о геологических периодах образования земли.

Люди могли толковать писания только на основании собственных познаний и тех неполных и неверных понятий, которые они имели о законах природы, только впоследствии объясненных наукой. Вот почему сами богословы могли вполне добросовестно ошибаться в толковании некоторых выражений и даже некоторых фактов в Евангелиях. Желая во что бы то ни стало найти подтверждение какой-нибудь предвзятой мысли, они вращались все в том же кругу, не покидая своей точки зрения, так что, наконец, видели только то, что хотели видеть. Хотя они и обладали глубокою ученостью, но все же не могли постичь причин, находившихся в зависимости от законов, им не известных.

Но кто может быть судьей разнообразных и часто противоречивых толкований, происходящих из источников не богословских? – Будущность, логика и здравый смысл. Род человеческий, все больше просвещаясь по мере накопления новых фактов и открытия новых законов, сумеет отделить утопические системы от действительности. Наука открывает одни законы, спиритизм – другие, и те и другие необходимы для разумения священных текстов всех религий, от Конфуция и Будды до христианства. А богословие не в состоянии достойно возражать науке, потому что оно нередко само себе противоречит.