Все мы злодеи

Она выскользнула наружу и наложила заклинание на витрину. Чтобы очистить ее, заклинание понадобилось применить восемь раз, но при виде сверкающей витрины Изобель не ощутила удовлетворения от проделанной работы. До турнира оставалось всего несколько дней. Вскоре витрину снова испортит кто-то из возмущенных приезжих.

Не успела Изобель вернуться в магазин, как вошли два посетителя.

Изобель поморщилась. Они, как и она, были одеты в форму Ильвернатской подготовительной школы.

– Привет, Оливер, – сказала Изобель. – Привет, Хассан.

– А, это ты, – сказал Хассан. – Не знал, что ты все еще работаешь у своей мамы. Разве ты не слишком знаменита для этого?

Как все ее друзья и одноклассники, Хассан и Оливер перестали разговаривать с Изобель после того, как вышла «Традиция трагедии», а саму девушку объявили чемпионкой на одиннадцать месяцев раньше срока. Несмотря на то, что они знали ее много лет, они решили, что из-за внимания прессы она поменялась далеко не в лучшую сторону.

– Работаю. Неполный день, – решительно сказала она.

– Что ж, я бы хотел вернуть магический камень, – сказал Оливер. – Он сломан или что-то вроде того.

Мать Изобель не продавала сломанные магические камни.

– Дай мне на него взглянуть, – сказала Изобель, и на лице парня появилось странное выражение. – Что?

– Он сломан, ясно? Я хочу вернуть…

– Если с ним что-то не так, – в чем Изобель сомневалась, – я это исправлю.

Оливер неохотно взглянул на Хассана, изучавшего футболки с надписью «Поддержите инди-заклинателя вашего района», а затем положил кристалл на прилавок и подвинул его к Изобель. От камня исходило слабое, пульсирующее белое свечение. Значит, внутри его точно есть магия.

– Что это за заклинание? – спросила Изобель.

– Длинные локоны, – тихо ответил Оливер.

Изобель бросила взгляд на волосы Оливера и нахмурилась. Непохоже, чтобы он использовал заклинание для роста волос. Может быть, камень действительно сломан.

Изобель вытащила магическую доску и установила камень в центре септограммы. Затем она схватила еще один камень с Длинными локонами из выставочной корзины и сравнила их.

– Ты прав. С ним действительно что-то не так, – с горечью признала Изобель. – Странно. Как будто кто-то добавил восьмой ингредиент…

Она прищурилась.

– Ты что-то с ним делал? – спросила она, заставив Хассана с любопытством поднять глаза.

– К… конечно нет, – проворчал Оливер.

– Нет, делал! Ты пытался переделать заклинание. Как только чары заключаются в камень, заклинание готово. Это можно изменить, только убрав чары и начав все сначала, и… какое ты пытался создать заклинание?

– У вас с Мэй все настолько плохо? – Хассан ухмыльнулся и даже одарил Изобель дружелюбной улыбкой, от которой в ее груди затеплились искры надежды. Они трое никогда не были близки, но ходили на одни и те же вечеринки. Может быть, после всей этой славы, которой она никогда не хотела, после окончания турнира у нее есть шанс вернуть все как было прежде.

У Оливера покраснели уши.

– Слушай, просто исправь его, а? Я сказал отцу, что он сломан.

– Не переживай, – сказала Изобель. – Я никому не скажу. Но в следующий раз советую быть осторожнее. Ты мог пораниться. А отрубленные конечности трудно вернуть на место. Особенно такие… нежные.

Пока Хассан хохотал, Изобель принялась работать над заклинанием. Она схватила один из гримуаров своей матери и нашла рецепт Длинных локонов. Чтобы стереть все глупости, которые Оливер сделал с камнем, нужно просто повторить заклинание.

– Значит, ты больше не единственная объявленная чемпионка, – сказал Оливер. – Каково это?

Очевидно, поддразнивания Изобель и Хассана испортили ему настроение.

– Я бы не хотела говорить о турнире, – неловко сказала Изобель.

– Слышала, что сегодня сделал Лоу? Ослепил человека и…

– Я слышал, что он его убил, – влез Хассан.

– Нет, моя тетя работает медсестрой в больнице. Она сказала, что он еще жив. Но, похоже, Лоу умудрился сделать это с помощью всего одного проклятья. Жутко это, а? Даже несмотря на то, что он использовал высшую магию.

Изобель понятия не имела, о чем они говорят. Больше всего это напоминало дикие слухи, которыми любили обмениваться охотники за проклятьями.

Оливер побарабанил пальцами по стойке и продолжил:

– Итак, ты знаешь, что единственный шанс победить его – заключить союз. Лоу не сдастся, пока перевес не будет по крайней мере трое против одного.

– Я не заключаю союзов, – сказал Хассан. – Смысл, если в итоге вы все равно поубиваете друг друга?

– Ты протянешь дольше, – сказал Оливер. – Ты что, не читал книгу?

Хассан нахмурился. Как и Изобель, он был в замешательстве. Ни разу за одиннадцать лет учебы она не видела Оливера с книгой.

– А ты читал?

– Я смотрел тот документальный фильм.

Изобель ненавидела излишне драматичные документальные фильмы с чрезмерным использованием панк-музыки и красным фильтром, поэтому она перестала слушать, о чем болтают мальчики. Но комментарий Оливера не давал ей покоя. Исторически сложилось, что чемпионы, которые заключали союзы, показывали лучшие результаты, чем те, кто этого не делал. Но даже с учетом того, что она знает имена четырех других участников турнира, она и подумать не могла, что кто-то из них заключит союз с ней.

– Так что будешь делать, Изобель? – спросил Оливер, отвлекая девушку от мрачных мыслей. – Будь у меня выбор, я бы остановился на Даре гильотины. Хорошее и быстрое заклинание. На стиль Лоу, конечно, не похоже…

– Хватит вести себя как придурок, чувак, – сказал ему Хассан – и, кажется, эти слова разозлили Оливера еще сильнее.

– Жду не дождусь, когда весь город придет на твои похороны, – прошипел он. – Было бы очень неплохо.

Не обращая на него внимания, Изобель выложила семь ингредиентов заклинания в каждой точке септограммы. Каждое заклинание всегда состояло из семи компонентов.

– Знаешь, мне кажется, что если победят Макасланы, это будет еще хуже, чем если победят Лоу. Лоу хотя бы держатся особняком. А что бы с этой силой сделали Макасланы? Ты же знаешь, как они любят похороны. Тебе не кажется, что они захотят устроить еще?

Изобель пошевелила пальцами. На правом мизинце у нее было кольцо с проклятием самообороны Вырубай! которое она добавила в свой арсенал с тех пор, как журналисты начали преследовать ее в школе. Она была бы не прочь увидеть лицо Оливера, когда ее чары отшвырнут его на пол.

Но затем Хассан устало отступил от Изобель.

– В его словах есть смысл, – признал он, и гнев Изобель растворился в горьком, безнадежном негодовании. На двух мальчиков. На Бриони Торберн. На всю ее семью.