Судьба – тени прошлого

– О, уже все в сборе! Великолепно! – Зашёл, громко хлопнув дверью, Нильфад. – Ну-с, начнём.

Все подошли к большому круглому столу, на который указал полководец. На столе лежала большая карта с точной расстановкой военных батальонов обеих сторон и предполагаемое место сражения, а также важные стратегические объекты.

– Поле Фердюсон? Это же гиблая затея! Преимущество будет на их стороне. Во-первых, поле ближе к Ист-Крег. Во-вторых, с их стороны возвышенность – лучники нас разобьют! – возмутился Адияль.

– У нас нет другого выбора. К сожалению, – спокойным и отчаянным голосом ответил Нильфад.

– Что это значит? – спросил Вэйрад, подозрительно взглянув в сторону товарища.

– Это значит, друг мой, что это единственное поле с восточной стороны, на которое согласятся выйти игъварцы. Если иначе, то нам придётся ждать очень долго, пока лорд Дезевон не пожелает захватить весь Север. Либо нам придётся осаждать крепость, но это сильно рискованно и практически полностью обречено на провал. Лучший выбор – поле Фердюсон, – растолковал генерал Отсенберд.

Все замолчали.

– Тщетно. В таком случае нужно призвать корпус лучников и арбалетчиков, – прервал долгое молчание Зендей.

– Займись этим, сын, – ответил ему Вэйрад.

– Господа, предлагаю использовать тактику «клешни». В таких обстоятельствах это лучший вариант, – предложил Нильфад.

– Не согласен. Лучшее, что мы можем в данной ситуации, – «гребень». Чем более неожиданная стратегия, тем больший у неё эффект, – высказал Отсенберд.

– Я предлагаю иной выход: мы начнём сражение со стандартного построения, потом заманим их на поле Вейт-Род, якобы отступая, переводя силы на более западный фронт. У небольшого леса рядом, будет ожидать засада из лучников. Мы выманим их на нашу территорию, заставим играть по нашим правилам! – высказался генерал Леонель.

– Твоя мысль неплоха. Стоит обдумать некоторое моменты, но, впрочем, звучит весьма недурно, – согласился Нильфад.

– Значит, действуем по этому плану, – поддержал Отсенберд.

– Завтра на рассвете созываем войска. Готовьтесь. Зендей, на тебе лучники. Адияль, на тебе, как обычно, батальон Бейз. Не посрами уж память своего старика.

– Так точно! – ответил Зендей.

– Ой, уж-то прям старик, да ещё и прибедняется как!

V.

– Ну давай рассказывай, как жизнь, братец? – взяв кружку пива, начал Зендей.

– Потихоньку. Лисан вечно обижается, что я на службе пропадаю. Говорит, мол, грустно ей и одиноко! А я вот начинаю волноваться, ибо чувствую, будто она от меня… отдаляется… А впрочем, может, мне и кажется, да и объяснить это я не смогу. Вечная проблема.

– Эти женщины… Терпеть я их не в силах. Если с какой я больше, чем на одну ночь, то уж весь дрожать от гнева начинаю. Тем и кончается, как правило. – Зендей сделал глоток. – Говорят, с тобой многое приключилось с нашей последней встречи. Смотрю, ты и звание поднял. Офицер! Достойно. Когда мне было девятнадцать я только получил звание лейтенанта… – вспоминал Зендей. – Эх, помню ты ещё совсем мальчишкой был, я за тобой смотрел всегда… Отец уж на службе пропадал. Дядя Эверард только и был.

– Славное и беззаботное время было… – задумался Адияль. – Помнишь тот случай с дядей Эверардом? Тогда ещё я чуть не спалил наш лагерь…

– Помню конечно! Как такое можно забыть? Ну и потеха тогда была… Эверард меня отчитал за то, что я якобы не уследил за тобой. Грозился нас отправить домой. Он-то не знал, что я тебе факел дал и сказал, как его зажечь. Ты ещё тогда темноты боялся… Чудились тебе какие-то «демоны летающие». Потому и дал я тебе оружие против этих «демонов». Кто бы мог подумать тогда, что этот пугливый сопляк станет одним из лучших мечников Невервилля…

– Не преувеличивай. Ты лучше меня в разы сражаешься, – покраснев, отнекивался Адияль. – Я ведь и учился по твоим стопам, считай.

Зендей рассмеялся. Видно было, что он не согласен с братом, но переменять его отношение не желает.

– А помнишь тот раз с Ариэль? Мне тогда что-то вроде шестнадцати было, – продолжил через некоторое молчание Зендей. – Моя первая любовь. Ты нас застукал, но был слишком мал и не понимал, что ты увидел… Кричал потом на всю округу, мол: «Мой брат тискает Ариэль!»

– Ха-ха-ха-ха, – рассмеялся Адияль. – Ну и влетело тебе потом от… потом ты сам застукал её с Эйденом. Твоей любви как и не было…

– Да… Как я тогда убивался из-за неё по глупости малолетней… Первый мой поединок тогда случился. Ну и отделал меня этот Эйден… Потом ещё неделю не мог ходить нормально… Ноги изнывали от боли… Такие смешанные чувства относительно него… Не сказал бы, что жалко мне его, но, так или иначе, он был частью нашего с тобой общего взросления.

Оба долго молчали, попивая пиво и вспоминая давние моменты. Ночь неуклонно близилась к концу, как и пивной бочонок.

– Чего я точно никогда не забуду, так это наши учения у дядюшки Эверарда… – прервал затянувшееся молчание Адияль. – Уж как он нас мучал, заставляя бегать несколько десятков кругов вокруг лагеря, а потом ещё и уроки фехтования, которые мне кое-как давались… Скалолазание, верховая езда – все тренировки у этого старика проходили мучительно… Особенно пытки голодом в случае непослушания… С другой стороны, лишь благодаря ему мы с тобой превосходно обучены.

– Это точно… Помню, был случай, когда ты вновь привередничал, а дядюшка за это лишил тебя ужина… Ну и ревел ты тогда… Мы ели баранину с картошкой, а ты был вынужден глядеть на нас и голодать… Я сжалился над тобой. Когда Эверард отошёл, я взял кусок своей баранины и пару картофелин, принёс их тебе. Ты тогда так обрадовался. Был готов расцеловать меня. Эверард знал об этом… Только мы тогда не понимали, что он так нас слаженности и работе в команде учил. Вечно обижались на старичка… Так жаль, что мы многое о нем не знали. Я многому научился у него, хоть и моментами мне казалось, что он все-таки был не прав.

– Эх… Что ни говори, но он нас по-своему любил… Жаль, что мы этого не понимали… Сколько было ему, когда пришёл его… черёд? – с грустью в голосе спросил Адияль.

– Отец сказал, что семьдесят девять. Земля ему пухом. Но он прожил немало… Сила духа и стальной характер даже здесь ему подсобили.

Оба взяли кружки и, кивнув друг другу, одновременно хлебнули пенного со словами: «За тебя, дядюшка Эверард! Спи спокойно».

– Да и вовсе, если припоминать события в Лерилине, то наша молодость была весьма насыщенной! Правда, говорить о тех событиях, а особенно затрагивать предстоящие я не горю желанием… Ну, ты и сам понимаешь, тяжело мне это… Благо, сейчас моя жизнь прекрасна, за что я и благодарен судьбе!

Уже светало. Братья спали, опустошив бочку хмельного. Батальоны уже прибыли в крепост и выстроились в ожидании приказаний.

Раздалось три громких стука в дверь комнаты, в которой дремали Адияль и Зендей.

– Подъём! Пьяницы… – разбудил громким говором сыновей Вэйрад. – Мы собираемся. По пути протрезвеете.

– Пап, ну потяни ещё немножко времени… – не открывая глаза хрипло проговорил Зендей.

– Поддерживаю… – откашливаясь, согласился Адияль.

– А ну-ка! Размякли совсем! Даю вам пять минут, чтоб были свежи как утренняя роса! – грозно ответил отец. – Радуйтесь, ваших слов не слышит дядя Фирдес! Ибо уж, будьте уверены, он этого терпеть бы не стал.

Через пять минут братья уже шли по мосту к назначенному месту сбора. Погода была прекрасна, изумительна для великого сражения. Птицы летели на Север, что было хорошим знаком, предрекающим победу невервилльцам.

Солнце сияло ярко, но воздух был прохладным, что считалось благодатной погодой для военных действий.

– Господа благородные рыцари! Сегодня нам предстоит скрестить наши мечи с клинками нашего врага. С лезвиями, которые, несомненно, будут жаждать вашей крови! Но правда не в этом. Правда даже не в том, что эти поганцы прямо сейчас безнаказанно сидят в нашей крепости, что уж который месяц свободно топчут наши земли! Так вот, и эта крепость, которая находится на нашей территории, на земле наших предков, захвачена иноземцами! Предки, которые отдавали свои жизни за нас, за наших отцов, за отцов наших отцов, за отцов их отцов, видят наш позор! Правда именно в том, что мы не смеем посрамить их веру! Их жертвы! Мы отстоим нашу честь и честь наших дедов! Не страшитесь же острых лезвий наших врагов! Не страшитесь смертей товарищей! Не страшитесь летящих со свистом оперений стрел! Наши отцы бились, не страшась! Значит, и мы будем! За нас, за Невервилль! Вперёд на встречу истине! Невервилль – свободная страна. Ура-а-а! – огласил торжественную речь Вэйрад Леонель.

В это же мгновение прозвучал гул сотен воинов, вдохновленных словами генерала и кричащих: «Ура-а-а!»

– Всегда поражался твоему умению говорить столь яркие и вдохновляющие речи, – прошептал стоящий позади него Адияль.

– Сынок, это опыт! – ответил ему Фирдес Отсенберд. – Твой отец прошёл не одно сражение, даже не десяток.

– Самое время отправляться, я полагаю, – спокойно сказал Нильфад, взяв в руки поводья.

– Да, – ответил Вэйрад и, набрав воздуха во все лёгкие, крикнул: – Седлай коней!

Спустя мгновение был слышен топот сотен копыт и ржание десятков лошадей. Военный отряд отправился в путь. На ветру развевались хоругви и знамёна с гербом, на котором был изображён двуглавый лев, между головами которого выделялся красный меч.