Судьба – тени прошлого

– Возможно, – сухо бросил Леонель.

– Справа! – Указал на противника Отсенберд.

Вэйрад скрестил оружие с подобравшимся сбоку солдатом в серебряных латах.

– Твою ж мать! Их слишком много! Лезут прямо как выпившие офицеры к хорошенькой барышне! – рявкнул Отсенберд, фехтуя сразу с тремя мечниками.

Вэйрад избавился от своего оппонента, сбив с ног ударом в коленный сустав и далее обезглавив его, после чего подоспел на помощь Отсенберду.

– Возьми левого! С этими двумя я справлюсь! – крикнул Отсенберд.

Вэйрад резко отпрыгнул, сбив с толку врага, и метнул в него кинжал, подобранный у рядом лежащего трупа. Кинжал попал точно в цель. Противник упал, захлебываясь кровью.

Отсенберд справился более банально, сначала обезоружив первого, снёс ему голову, а затем, ловко обойдя второго, свернул оставшемуся шею.

– Впрочем… Где черти носят Дориана? – спросил, тяжело дыша, Вэйрад.

– Да кто его знает… – отдышавшись ответил Отсенберд. – Господи, помилуй! Это ещё как понимать?

Обернувшись, Вэйрад увидел толпу лучников и арбалетчиков противника.

– Так вот, что они задумали… – изумился Отсенберд. – Они с самого начала планировали зайти из-за спины… Что за… Это Нильфад!? – продолжил он, заметя на стороне противника знакомое лицо.

– Ясно теперь, как они узнали о нашем плане, как поняли, по какой тропе мы поедем… – скрежета зубами, прорычал Вэйрад, гневно глядя в глаза бывшего товарища. – Что ж, видно, так нужно было. Наши пути сегодня разошлись.

– Но как… Когда мы столько прошли – и предать!? Не верю! Отказываюсь…

– Фирдес, думаю, на то была своя причина, которой нам не понять. В любом случае теперь он наш враг.

Дориан Нильфад, бывший отныне полководец Невервилля, смотрел в сторону своих, по-видимому, бывших товарищей с таким взглядом, в котором читалась одновременно и безмерная боль и страдание, а вместе с ней и отчаяние, страх, безысходность.

– Ibfej kuijel! Pruf! – на игъварском языке прорычал Бран Хедвин. Лучники натянули тетиву. – Brrel!

Сотни стрел полетели в сторону невервилльской армии. Их было настолько много, что на лица солдат упала множественная тень. Стрелы хладнокровно пронзили многих солдат. Около трети всей армии было ранено незначительно, около сотни воинов – смертельно.

Положение северян оказалось очень тяжёлым. Помимо того, что они уже потеряли больше половины солдат, они теперь ещё и оказались в окружении.

Вэйрад посмотрел в глаза Адияля. По его взгляду было всё ясно. В сию секунду глаза Вэйрада и Дориана отличались разве что оттенком.

– В бой! – непоколебимо произнёс генерал.

– Прощай, друг. Я был рад знать тебя, – попрощался Отсенберд, направляясь прямо в сторону сотен лучников врага. – Завтра выпьем за победу! Ха-ха!

Один из лучников, не дожидаясь команды, пальнул в надвигающегося генерала. Отсенберд молниеносным взмахом клинка разрубил летящую в него стрелу пополам. На лице Хедвина появилась ухмылка.

– Не так меня просто убить, идиоты: я – генерал Невервилля!

Вэйрад пошёл вслед, а за ним и все остальные, включая Адияля и Зендея.

Сражение шло. Шло очень активно. Горы трупов. Океаны крови. Однако Адиялю было не до боя. Он бился, убивал, будучи в своём мире, в мире, в котором он вновь и вновь прокручивал в уму тот взгляд отца. Всё было для него в тумане. Рядом с ним то и дело замертво падали его союзники, соратники. Но ему было не до них. Он думал лишь об одном: о взгляде его отца. Почему он так посмотрел?

Вэйрад и Зендей бились вдвоём. Они вместе шли, четвертуя, обезглавливая, всех, кто вставал у них на пути. Словно давние товарищи. Они и были давними товарищами, которые прошли не один бой бок о бок. Отец и сын. Они понимали каждый манёвр друг друга, каждый взмах меча.

Всё в тумане. Не только для Адияля. Это чувство было у всех воинов, стоящих на стороне проигравших. То, что им предстоит потерпеть поражение, было ясно каждому. Шла минута за минутой, а для Адияля Леонеля всего, казалось секунда миновала с того момента, когда отец бросил на него столь неясный и мучительный от этого взгляд.

– Отец! Н-е-е-е-т! – Визг отчаяния и мучения, боли и сожаления воздался в ушах каждого. Особенно в ушах Адияля. Туман развеялся. Всё встало на свои место.

Он увидел отца. Из груди у Вэйрада торчал окровавленный меч. За ним стоял Нильфад.

– Вот и всё, Вэйрад… – прошептал угрюмый Нильфад, стоящий прямо позади генерала, держащий в руках рукоять меча, коим был пронзен бывший товарищ. – Прости… Ты ведь… понимаешь?

– Да… Всё… Спасибо за всё, друг, – ответил ему задыхающийся от собственной крови, подступающей к гортани, Вэйрад, – жаль, что так всё обернулось. Шли привет доченьке и супруге.

Дориан Нильфад бросился бежать, роняя на ходу слезы.

Тучи сгустились – собирался дождь. Зендей выронил меч: он рыдал, вытаскивая плотно встрявшее лезвие меча из груди отца.

– Не бойся, сын… Всё будет хорошо… Я люблю тебя…

Неожиданно, казалось, победившая армия Брана отступила – прибыло подкрепление Невервилля. Но прибыло уж слишком поздно.

– Отец… Отец! Прошу… Папа! – ревел подбежавший Адияль. Солдаты скопились вокруг действия. Давление усиливалось. Тучи сгущались. Удивительно, но порой и природа способна сочувствовать.

– Я люблю вас, сыновья мои… Простите…

– Почему? Ты ведь всегда побеждал… Ты ведь всегда выходил героем из любого сражения… Почему, папа!? Почему именно сейчас… Нет! Даже не думай! Я не отпущу тебя!

Отсенберд стоял рядом, раненный, истекающий кровью. Он молчал. Глаза его переполнены были уже тоской, безмерной, сокрушительной.

– Всегда что-то кончается… Что-то начинается… Мой путь пришёл к концу, а ваши, сыновья , только начинается… Пройдите его достойно… Кхэ… – Подавился кровью Вэйрад. – Поклянитесь мне… что никто и никогда не сломит в вас веру… Поклянитесь, что зов чести всегда будет находить отклик в ваших сердцах. Поклянитесь, что не!.. Так бы хотела ваша мать… Она любила вас, Адияль… Клянись… Зендей, ты и сам знаешь всё, что я бы хотел сказать лично тебе… Помните, я люблю вас… – Вэйрад замолчал. Его сердце ещё билось, глаза пылали. Никогда его глаза не были столь живыми, искренними. Он замолчал навсегда. Его путь окончен. Вскоре ток крови прекратился окончательно. Десять минут, не менее, стояли все недвижимо. Кто-то встал на колени, отдавая тем самым честь ушедшему воину. Имя Вэйрад Леонель для многих значило луч надежды. Его подвиг, совершенный несколько лет назад, перевернул ход войны. Сейчас же он погиб. Как герой. Никто бы с этим не поспорил.

– Обещаю, папа…

– Адияль… Я…

– Заткнись, Зендей… Ты был рядом… Но не уберёг отца. Не увидел? Не хотел? Мне плевать. Я не могу на тебя смотреть. Сгинь! – яростно провопил Адияль. – Столько лет! Я терпел… предательство. А теперь я вижу, что мой брат ни на что не способен… Слабак и трус. Даже отца… отца не защитил! – Адияль был безумен. Гнев, ярость взяли вверх над чувствами и укоренили убеждение о тотальной несправедливости, павшей ему на плечи.

– Адияль…

– Узнаешь, когда будут проходить похороны, – отправишь весточку. И прощай, Зендей. Думаю, я не буду рад встрече в следующий раз.

Адияль встал с колен, вытер слезы и направился за лошадью.

– Но! – сухо бросил он и поскакал.

Лишь один полководец в мундире, увешанном орденами, прибывший с подкреплением, самодовольно усмехнулся. Его грубое, неказистое лицо выражало неподдельную радость.

– Я предупреждал, – вымолвил он самым неприятным из всех возможных тоном, скаля зубы и облизывая своим длинным языком губу.