Коллекция королевы

– Правильно, – кивнул Тимофей. – Так и сделаем. И вот что… Мы должны… Мы не имеем права теперь тут пропасть! Чтобы какая-то нечисть… Пошли к каяку. Поплывём все вместе на остров. А потом устроим совет, как дальше быть. Ничего, не из таких передряг выбирались! Руки-ноги целы пока и ладно! Надо поторопиться – наползает туман. Скоро ничего не увидим. Нам плыть недолго, но тут глубоко. При этой сумасшедшей погоде не знаешь, что тебя ждет через пять минут.

Действительно, с моря надвигался сплошной серый туман. Путешественники соорудили себе обмотки, и собрав в единственный уцелевший рюкзак всё, что могло пригодится, направились в бухту. Первым шёл Тимофей, счастливый обладатель унтов. Следом двигался мрачный Бисер. Петя замыкал печальное шествие – похудевший, подсохший, подкопчённый дымом пожара, с новым решительным выражением ещё недавно мальчишеского лица.

– А телок-то и вправду вырос, – покосился на него Бисер. – Капитан – не капитан, но повысить в звании придётся. Пусть не юнга, так может мичман?

Каяк оказался на прежнем месте, в маленькой заводи, защищёной с двух сторон от ветра и волн, крепко принайтованный к торчащему из воды камню. Нос его лежал на земле, а корма оставалась спущенной в море. Друзья сели, оттолкнулись и отплыли к видневшемуся вдали острову, увенчанному раздвоенной скалистой вершиной.

Глава 56

Юркий каяк лавировал между льдин и успешно продвигался к намеченной цели. Но и туман не задержался. Мало того, что белесоватая муть заволокла всё вокруг, но промозглая сырость упорно лезла за воротник, и вскоре у всех троих, несмотря на работу вёслами, застучали зубы от холода.

– Ни черта не вижу! Я был приличный гребец. А сейчас от слабости что ли… Видно, воды веслом наплескал. Ногам мокро, а парни? – Кирилл сидел на корме и обращался поэтому к спинам своих товарищей.

– Точно, а может я. Приналяжем немного. Ещё четверь часика, и на месте, – обнадёжил их Тимофей.

– Послушай, – тревожно добавил он немного погодя. – Многовато воды! Но чавкающий звук и осевший сразу каяк не оставил больше иллюзий. Вода прибывала удивительно быстро. Не прошло и двух минут, как все трое оказались в холодном море.

«Ну вот и правда, каюк,» – мелькнуло в голове Тимы. Он мгновенно потерял из вида друзей и ухнул вниз. Однако, ощутив, как вода медленно проникает сквозь меховую куртку и туго перетянутую ремнями обувь, принялся изо всех сил выгребать наверх. Решевский отлично умел плавать, это сейчас было неоценимо. Рукавиц из оленьего камуса он не снимал, и они помогали действовать в воде как тюленьи ласты. Выбравшись на поверхность и набрав побольше воздуха, он осмотрелся. Метрах в двадцати от него днищем вверх плавал каяк, в котором зияла треугольная дыра. По бокам его, держась за борта, барахтались Кирилл и Петя. Рядом бултыхались багры. В обе стороны от разводья плавно расходились две половины расколовшегося ледяного поля.

Тимофей растерялся, не зная, куда направиться. Он стал кружиться, теряя последние силы на то, чтобы удержаться на поверхности. Тем временем вода успела заполнить почти всё свободное пространство между коченеющим телом и одеждой. Только воздушный пузырь под намокшей кожей меховой куртки помогал ещё сохранить плавучесть. Но наконец ему удалось ухватить багор, и он пустился догонять одну из уходящих вдаль ледяных половин.

Кричать Решевский не мог. К счастью Кирилл и Петя просто увидели его и принялись грести в том же направлении. Замёрзшие, в обледеневшей одежде, они все трое почти одновременно достигли льдины, легли плашмя на неё и, опираясь на положенные впереди багры, по-тюленьи поползли вперёд.

Хищные моржи

– Витька, будь другом, уговори эскимосов, – канючил геофизик Лёша Челышев. – Пойми, время уходит! Мне обязательно надо эту залёжку обследовать. Вот не заплатят норвежцы, что тогда буду делать?

Алексей, сотрудничавший с полярниками по своим научным делам, подрядился для норвежских морских биологов обследовать лежбища моржей. Норвежцы метили животных радиактивным изотопом в своих территориальных водах, а Лёша, снабжённый миниатюрным дигитальным уловителем с громким именем «Викинг», отслеживал меченных особей и наносил их местоположение на карту миграций. Это были живые хорошие деньги, и он старался изо всех сил. К сожалению собственная его работа, связанная со стационарными наблюдениями и оборудованием на полярной метеостанции, не требовала плавсредств. И поэтому, чтобы попасть на очередной остров, Челышеву приходилось каждый раз извиваться ужом и использовать личные связи. Вот и сейчас, узнав, что эскимосы собрались на охоту, он просил приятеля Балашова захватить его за компанию. Балашов в ответ пыхтел, надувался, словом, набивал себе цену. Наконец он пробурчал.

– Сигарет, гляжу, маловато, надо корабля ждать, однако…

– Будут тебе сигареты, Витька, иди! Уйдут ведь…

– Мой тесак, того… затупился, – Балашов старательно изучал носки своих унтов.

– Ну ты зверь, Витька, без ножа просто режешь! Хорошо, и тесак получишь!

Промышленник Балашов довольно усмехнулся в усы, встал, потянулся и не спеша отправился к галечной косе, где готовились к завтрашней охоте эскимосские зверобои. Он подошёл к вельботу, угостил табаком гарпунёров, поговорил с бригадиром Матлю и махнул рукой Алексею. Челышев тут же обрадованно вскочил на ноги и заспешил на берег.

– Так и быть, ребята берут тебя. Пойдёшь с ними стрелком. Бригадир всё объяснит, – хлопнул геофизика по плечу Балашов.

Утром они вышли в море на двух моторных вельботах и взяли курс на «моржовые» острова. Проплыть предстояло килиметров семьдесят, и погода стояла прекрасная. Из открытого вельбота хорошо можно было видеть резвившееся стадо китов, пускавшее в небо весёлые фонтаны. Время от времени зеркальную поверхность моря прочерчивал, как перископ подводной лодки, высокий и острый плавник касатки. Впереди в синей дымке вырисововались скалы «моржовых». Когда до них оставалось около трёх миль, бригадир Матлю передал бинокль своему гарпунёру и велел наметить место причала. Гарпунёр всмотрелся, выбирая бухту получше, и вдруг заволновался. Наперерез курсу вельбота двигалось стадо моржей. И тогда эскимосы, быстро посоветовавшись между собой, решили добыть несколько зверей прямо сейчас.

Начались приготовления к охоте. Быстро надули три нерпичьих поплавка, которые привязаны длинными ремнями к гарпунам – брошенный в моржа гарпун с поплавком не даёт убитому животному утонуть. Затем промышленники разместились по своим постоянным местам . Матлю перешёл на руль, а гарпунёр занял место на носовой части вельбота. Его роль была самая ответственная – он должен на полном ходу метко и с большой силой бросить гарпун в спину зверя. Два стрелка с карабинами заняли позиции по бортам вельбота. Лёша, так ты всё понял? – в который раз повторил Матлю задание Челышеву. – Как только гарпун в цель попадёт, сразу выбросишь поплавок. Чуть-чуть промедлишь, морж сразу нырнёт и нас за собой за ремень потянет. С первым закончишь, дашь гарпунёру сразу второй. А первый гарпун, если промажет, быстро выберешь из воды. Да смотри, не перепутай ремни!

Матлю держал направление вельбота так, чтоб подойти к животным, плывшим в хвосте. Стадо быстро к ним приближалось, так что ясно стали видны приподнимавшиеся то и дело над водой головы, вооружённые громадными белыми бивнями. Примерно четыре десятка морских гигантов растянулись метров на стопятьдесят. Но вот передовые звери заметили людей и, замедлив ход, начали группироваться.

– Эх, зараза, – забормотал гарпунёр, – ближе подходить к стаду нельзя, слишком опасно!

– Правда твоя, – поддержал его бригадир. – Окружат вельбот и потопят. Он скомандовал правому стрелку выстрелить в разные точки стада, целясь в спины моржам, чтобы потом «взять их на гарпун» и добить. Но не успел тот ещё выполнить приказания, как гарпунёр, выбросив руку налево, крикнул: «Келюч!». Матлю сделал знак – не стрелять и повернул руль круто вправо. И тут все заметили, что прямо навстречу вельботам плывёт громадный морж, отделившийся от стада.

– Келюч, – уверенно подтвердил Матлю. – Его надо убить, он нам всю охоту испортит!

Гигантские обитатели арктических морей – моржи питаются, в основном, донными моллюсками разных видов и, иногда, ещё мелкой полярной треской – сайкой. Но, однако, изредка среди них встречаются хищники, опасные и для вооружённого человека. У чукчей и эскимосов, занимающихся зверобойным промыслом, существует для хищного моржа даже специальное название «Келюч».

– Митька, – прокричал бригадир стрелку с правого борта, затормозив ход вельбота, – бей его без гарпуна, пусть тонет!

Келюч шёл, в основном, под водой. Спина моржа то появлялась среди волн, то исчезала. И как только показалась его свирепая голова, раздался выстрел. Келюч метнулся в сторону, круто нырнул вниз, и на поверхности моря показались красные круги. Так ныряют не смертельно, а только опасно раненные звери, и эскимосы в замешательстве и со страхом внимательно следили за его передвижениями, чтобы немедленно при первой возможности начать снова стрелять. Вдруг вельбот сильно тряхнуло и он поднялся носовой частью, будто наскочивший на мель. И сразу с левого борта взвилась из моря усатая морда разъярённого зверя с налитыми кровью глазами и расколотым пулей правым бивнем.

Три выстрела прозвучали почти одновремено. Морж, обливаясь кровью, всей тушей устремился вперёд, и два его огромных клыка с силой опустились на вельбот с левого борта. Посудина опасно накренилась влево, мотор зашипел и остановился, и вся команда бросилась на другой борт, чтобы хоть немного выравнять крен. В это время Матлю схватил карабин и, не целясь, выстрелил снова в упор. В то же мгновение зверь судорожно дёрнулся назад, вырвал клыками большой кусок планшира и исчез под водой. Зверобои облегчённо вздохнули, но разбойник через минуту вынырнул снова. И тогда бригадир, чтобы не остаться в этот день вообще без добычи, велел всё-таки его загарпунить.

Вельбот, черпнув ещё раз правым бортом, медленно выравнялся и закачался. Зверобои принялись изо всех сил откачивать красную от крови моржа воду помпой, но все их усилия были напрасны.

– Вода не убывает. Плохо дело. Он нам, точно, борт пробуравил! – проворчал стрелок Митька. И оказался, к несчастию, прав. Внизу зияла пробоина, проделанная мощным клыком. Охота было непоправимо сорвана, залитый водой мотор снова не завести, и оставалось только одно – добираться до берега на вёслах. Лёша Челышев, проклиная свою несчастливаю звезду, переложил футляр с драгоценным «Викингом» в нагрудный карман.

– Сто чертей и ведьма в ступе! Водонепроницаемый… А если нет? Бережёного бог бережёт!

– Ты че, Лёш, бормочешь, как наш шаман? Касатку никак пугаешь? – усмехнулся Матлю.

– Действительно, на запах крови моржа немедленно явилась эта прожорливая хищница. Но зверобои не обращали на неё никакого внимания. Эскимосы быстро законопатили деревянной пробкой борт и дружно взялись за вёсла.

– А вот ты мне лучше скажи, почему Келюч рождается. Знаешь? Ты же у нас научник! – продолжил, не отрываясь от работы, бригадир.

– Мне так рассказали. Если моржонок остался без матери и всё же выжил, он вырастет хищным.

– Ты смотри, – удивился Матлю. Не врёшь, однако!

– Самка приносит детёнышей раз в два года. И одного, много двух, не больше. До трёх лет они с матерью живут, сами ничего не умеют. Если такой годовалый осиротеет – он обречён. Двухлеток может и выжить. Но ракушки он искать не умеет – мама не научила. Вот он и начинает по отмелям птиц ловить, – сказал геофизик и тоже взялся за помпу. Ну, не птиц, а птенцов. Я видел, – вступил в разговор старый стрелок. – Потом они нерпу гоняют. А вырастут, и тебя могут слопать, – засмеялся он, обнажив щербатые десны.

– Под килем вельбота зашуршала галька, и его нос мягко врезался в косу.

– Лёша, мы сейчас чай «пауркен» выпьём, погреемся – и за разделку. А потом я тебя сведу на залёжку. Берегом тут пройти не просто, но попытаем счастья, авось сумеем, – бросил геофизику Матлю и вышел на берег.

Берегом к лежбищу, действительно, оказалось не пройти. Им пришлось пересечь плато и выйти на скалистый изрезанный обрыв с тыла, пройдя километра два. Не доходя до места метров пятисот, оба почувствовали острый запах мускуса, исходивший от массы скопившихся на берегу зверей. И через несколько минут перед ними открылась грандиозная картина.

Внизу под обрывом галечная коса была уже наполовину занята плотной массой спящих животных. А между тем с моря подплывали новые группы моржей. Одни из них, набрав большой запас воздуха, ныряли; другие, поднимаясь на поверхность, с шумом его выпускали, вздымая высокие пенистые столбы воды; третьи выходили на берег, переваливаясь с одного ласта на другой, и неуклюжими прыжками направлялись искать себе место для сна. Воздух оглашался фырканьем, хриплым лаем и диким рёвом зверей. От них исходил терпкий и резкий запах, вызывавший тошноту, а позже и головную боль. Почти все моржи на берегу спали. Алексей включил свой прибор и защелкал тумблерами. Молочно-белый экран засветился, но красных зайчиков -пеленгов на нем не было.

– Бригадир, мне надо поближе. Подождёшь меня? Я недолго, – сказал Челышев Матлю. Ему предстояло спустится по краю каменистой осыпи туда, где берег обрывался к лежбищу десятиметровой отвесной стеной. Он решил разместится на небольшом скальном уступе и двинулся вниз. Свою непростительную оплошность геофизик понял только, когда под тяжестью его ног осыпь вдруг ожила и, постепенно набирая скорость, поползла вниз.

Куда бы он ни ступал, всё приходило тут же в движение. Не прошло и нескольких минут, как камнепад превратился в сплошной поток. Ухватиться ему было не за что.

Вот уже первые камни с грохотом посыпались на головы спящих под обрывом моржей, и тысячи зверей, как по команде, вскочили и, приподнявшись на передних ластах, подняли вверх свои свирепые морды с торчащими вниз как клинки сабель кривыми клыками. Тысячи налитых кровью глаз устремились прямо на Лёшу. На миг ему показалось, что его несёт в сказочное царство, населённое разъярёнными морскими чудовищами. Уступ под камнепадом исчез. Закрепиться было негде. Надежды на спасение не осталось совсем.

Челышев закрыл голову руками, зажмурил от ужаса глаза и вдруг услышал свист, рассекающий воздух. Над его головой пронёсся гарпун, разматывая за собой ровные витки тюленьего ремня. Он чиркнул о камень стальным наконечником и, туго натянувшись, изчез за обрывом.

Это, пожалуй, не было осознанным решением. Да он и не мог, просто не успел подумать. Челышев крепко ухватился за ремень просто потому, что это была опора. Он съехал по инерции на несколько метров, с размаху ударился о каменную глыбу и потерял сознание.

Когда Лёша пришёл в себя, он лежал в небольшой ложбине, наполовину заваленный каменной крошкой. Моржи снова успокоились и улеглись на прежние места. Осторожно пошевелив руками и ногами и убедившись, что он цел, Челышев в страшной тревоге нащупал прибор.