Рейс в Обитель покинутых

Марго-Рита слушала их разговор вполуха. В её голове раз за разом звучали слова Сни-Жанны о своей обиде. Было ли это правдой? Спустя год, когда стало понятно, что за ней не вернутся, она просто-напросто запретила себе думать о семье, представив, что осталась сиротой, и днём это даже помогало. Но вот ночью… Марго-Рита перестала просыпаться в слезах лишь спустя три года, когда детская обида переросла в ненависть. Она бессчётное количество раз представляла себе, что скажет отцу, если он всё-таки приедет за ней, и с каждым разом слова в её голове звучали всё жёстче и болезненней. Но нет, он так и не приехал. Время шло. Когда спустя ещё три года «Удача искателя» прибыла в Снежбург, Марго-Рита поняла, что не хочет встречаться с семьёй, и весь день, пока шла разгрузка, просидела в рубке, всматриваясь в наружные камеры в поисках знакомых лиц. Это было так глупо и по-детски, она называла себя слабачкой, но всё равно, когда на фоне белоснежного снега мелькала похожая на отца фигура, сердце замирало и в горле вставал ком.

Он так и не пришёл.

И Марго-Рита постаралась забыть, вновь решив, что она сирота, и точка. Но та первая, самая болезненная обида осталась и…

– Рита, прошу тебя, давай поговорим, – тихий голос за спиной заставил Марго-Риту вздрогнуть.

Она повернулась вместе с креслом и впилась взглядом в стоящую в проёме рубки Сни-Жанну.

– Не смей меня так называть! – бросила Марго-Рита и резко, с пронзительным скрипом развернулась к панели управления, глухо проговорив сквозь зубы: – Убирайся. Нам не о чем говорить.

– Я не уйду! Нам давно уже стоило это сделать. Но ты избегала меня!

– Никого я не избегала. Просто… – Марго-Рита осеклась и после паузы продолжила: – То, что я оставила тебя на корабле, не значит, что мне это нравится. И это не значит, что я буду с тобой разговаривать. – Она, не зная, чем занять руки, чувствуя, как дрожат пальцы, начала прикасаться к клавишам, выводя на экраны всё новые и новые столбцы цифр.

Сни-Жанна молчала, но Марго-Рита затылком ощущала её взгляд. Ей хотелось вскочить и заорать, чтобы та убиралась с глаз долой, с корабля на все четыре стороны, и оставила её в покое. Но Марго-Рита была капитаном, а значит, она не допустит ещё одной постыдной истерики. Зелёные цифры на чёрном фоне расплывались перед глазами, а Сни-Жанна всё молчала. Сколько продолжалась эта пытка, Марго-Рита не знала, и, когда Сни-Жанна наконец заговорила, она уже была на грани.

– Это моя вина… – Она замолчала, несколько раз судорожно втянула воздух и продолжила: – Я виновата в том, что тебя отослали. Если бы тогда я не разбила шар, то моя мать не узнала бы правду и не заставила твоего отца отослать тебя. Это моя вина… Знаю, что прошедшие года нельзя никак исправить и мои извинения ничего не изменят, но мне жаль, очень, безумно жаль, Рита. – Сни-Жанна тихо всхлипнула.

А Марго-Рита, словно это было вчера, вспомнила испуганные, влажные от слёз глаза маленькой Сни-Жанны и гримасу ненависти, исказившую лицо её матери, когда та зашла в комнату и увидела, чем занимаются девочки. Потом был громкий скандал в соседней комнате и виноватая улыбка отца, когда тот сообщил Марго-Рите, что отправляет её в Обитель Покинутых.

– Мама сказала мне, что ты тяжело заболела и вернёшься, когда выздоровеешь. Я так ждала твоего возвращения, каждый день спрашивала у неё о тебе. Но ты так и не вернулась, – дрожащим от слёз голосом заговорила Сни-Жанна. – Уже потом, повзрослев, я всё поняла. Она считала волшебство болезнью и боялась, что я заражусь. Но было уж поздно. – Она усмехнулась. – Спустя три года я вылечила друга от лёгочной изморози. Как же мне жаль, что она об этом так и не узнала. Вот бы она удивилась…

Марго-Рита вслушивалась в её слова, ощущая, как внутри разгорается пожар. Она всегда знала, что мачеха её недолюбливает, но как отец, её родной отец, согласился на это? Неужели другая женщина была ему важнее собственной дочери? Марго-Рита глубоко вдохнула и со свистом выдохнула сквозь сжатые зубы, изо рта вырвались облачка пара.

– Лёд бы её побрал, – начала Марго-Рита, встав с кресла и повернувшись к Сни-Жанне лицом. – Я была ей чужой, понимаю, но отец… Как мой родной отец мог так со мной поступить?

– Я не знаю, – покачала головой Сни-Жанна и, обхватив себя за плечи, поёжилась. – Много лет я размышляю над этим вопросом. И… у меня нет ответа…

Марго-Рита стояла перед ней, и всё её тело сотрясала дрожь. Она пыталась успокоиться, пыталась по привычке откинуть эмоции в самый дальний угол и рассуждать здраво, но мысли об отце, о его предательстве всколыхнули такой пласт боли, что Марго-Рита не справилась. Она громко всхлипнула, судорожно вздохнула и начала говорить, быстро и нечётко, захлебываясь словами и проглатывая окончания:

– Четыре года я каждый день ждала, что он одумается и вернётся за мной. Ради этой нелепой детской надежды терпела всё, что со мной творили в этой обители проклятых. Наблюдала, как кого-то из моих друзей по несчастью забирали навсегда. Нам говорили, что за ними приехали родители. Мы радовались за них, счастливчиков. Уже потом, когда попыталась выяснить их судьбы, я узнала, что ни в одну из общин они так и не вернулись. Какой любящий отец смог бы отдать своего ребёнка в такое место?

Марго-Рита говорила всё тише, температура в рубке неумолимо падала, а пожар внутри всё разгорался, заполняя, кажется, каждую мышцу и кость, стремясь вырваться наружу и заплясать голубым огнём на коже. Колючая изморозь украсила пульт управления, замысловатыми узорами изрисовала экран и стены.

– Я не знаю, почему он согласился на это. Моя мать… могла быть очень убедительной. Но знаешь, его глаза загорались таким тёплым светом, когда он рассказывал о тебе. Он тебя любил. – Сни-Жанна грустно улыбнулась.

– Любил, говоришь? – криво усмехнулась Марго-Рита. – Тогда почему он не вернулся за мной? Почему не спас из того ледяного ада? Он избавился от меня, как от ненужной игрушки, чтобы жить с другой женщиной и воспитывать её ребёнка. Он предал память моей покойной матери. И меня предал! – С каждым словом она говорила всё громче, а иней всё быстрее появлялся на всех поверхностях.

Пожар внутри наконец вырвался наружу и обернулся обжигающим холодом. Марго-Рита взмахнула руками, и с её пальцев во все стороны выплеснулись мириады синих искр. В одно мгновение они облепили и подняли в воздух все незакреплённые предметы. Металлическая кружка, пистолет в кобуре, забытый кем-то шарф, пластиковая коробка с запасными деталями – всё это хаотично заметалось по рубке, сталкиваясь друг с другом. В кают-компании раздался грохот: в воздух взлетела посуда из кухонного уголка. В глазах у Марго-Риты потемнело, она продолжала выкрикивать обвинения, не слыша собственного голоса, не замечая хаоса, центром которого являлась. Сильный ветер трепал волосы: искры, запутавшись в них, ощущались как частички единого целого, и Марго-Рите казалось, что она раздроблена на миллионы мелких осколков, стремящихся вырваться за пределы корабля и умчаться вдаль.

– Марго-Рита, остановись, прошу тебя. Мы сейчас упадём!

Металлическая кружка с размаху ударилась в угол экрана, и на его поверхности появилась сетка трещин, переключатели сами собой щёлкали, кнопки нажимались, похрустывая толстым слоем наросшего на них в мгновение ока инея. Экраны замигали красным, сквозь гул в ушах до Марго-Риты донёсся мерзкий громкий писк.

– Рита!

Ненавистное имя с размаху впилось в мозг острым гвоздём, зрение прояснилось, и Марго-Рита ощутила, как её охватывает ужас. И самым страшным было то, что…

– Я не могу остановиться, – прохрипела она, с трудом разомкнув покрытые ледяной коркой губы. – Я не могу…

Вдруг Сни-Жанна, с трудом увернувшись от шарфа и металлической кружки, преодолела разделяющие их метры и порывисто обняла Марго-Риту. Та сначала на мгновение напряглась всем телом, словно затянутая до упора пружина, а потом задрожала, почувствовав, как к её ледяной, покрытой коркой щеке прижимается что-то тёплое. Целительное тепло охватило Марго-Риту с головы до пят, и она смогла ощутить бушующее вокруг волшебство. Её руки задрожали и повисли плетьми по бокам, а затем она, помедлив, сомкнула их у Сни-Жанны за спиной. Предметы вокруг беспорядочно метались, но Марго-Рита чувствовала, что теперь всё под контролем. Целую минуту, закрыв глаза, она просто стояла и наслаждалась позабытым ощущением того, что она творит волшебство. А потом Сни-Жанна рядом с ней шевельнулась, и чудесный момент был испорчен. Марго-Рита тряхнула головой, вспоминая, почему она отказалась от использования волшебства, и жёстким усилием воли замкнула его глубоко внутри. Хаос вокруг прекратился так же неожиданно, как и начался. Предметы чинно опустились на обычные места, шапки изморози растворились, словно их и не было. Через несколько секунд в рубке и кают-компании ничего не напоминало о только что творившемся там волшебстве.

– Спасибо, – хрипло прошептала Марго-Рита и неловко отстранилась, не в силах посмотреть Сни-Жанне в глаза, а потом, прочистив горло, громко сказала: – Не делай так больше. Волшебство на «Удаче искателя» под запретом!

– Но…

– Я запрещаю, слышишь? И о нём больше не говори. Не хочу ничего знать! – воскликнула Марго-Рита, а потом чуть тише добавила: – Оставь меня одну, прошу…

Сни-Жанна молча кивнула и сделала несколько шагов прочь, но средний экран панели управления вдруг осветился красным, и слева направо, повторяясь по кругу, побежала надпись:

– Принят сигнал SOS. Координаты…

Глава 7. Северный ветер

Час спустя «Удача искателя» приземлилась между двумя снежными дюнами, освещёнными первыми лучами занимающегося рассвета. Тёмное фиолетовое небо низко нависало над стремящимися вверх сугробами, которые своими плавными изгибами напоминали исполинские морские волны, навечно замершие в ледяном плену.

В брюхе корабля открылся проём, спустилась лестница, и на плотный, покрытый коркой наста снег выбрались три человека. Выстроившись цепочкой, спасательный отряд двинулся на восток.

Когда все собрались в кают-компании, вопроса о том, стоит ли реагировать на просьбу о помощи, не стояло. Контрабандисты единодушно решили, что оставлять попавших в беду неправильно. И сразу же развили бурную деятельность по подготовке к спасательной экспедиции. Марго-Рита, изучив карту, пришла к выводу, что приземлиться прямо в нужной точке не получится и придётся какое-то время идти пешком под ледяными порывами сильного ветра. Поэтому к походу готовились особенно тщательно.

В состав экспедиции включили троих: Марго-Риту, М-Арка и Влада. Сни-Жанна тоже рвалась на помощь, но Марго-Рита напомнила ей, что та ещё недавно была на грани полного истощения, и Сни-Жанна отступила, согласившись с доводами. Влад же вызвался сам – он всеми силами хотел показать свою нужность контрабандистам. Марго-Рита же на все его аргументы лишь пожала плечами: его компания её устраивала, да и не хотелось ей оставлять И-Вана наедине с двумя чужаками.

Нагрузившись припасами, медикаментами и, на всякий случай, кое-какими запасными деталями, спасательная экспедиция двинулась в сторону источника сигнала. Было заметно, что здесь недавно прошла сильная буря: лежалый снег был присыпан новым, мягким и рыхлым. Шли медленно и трудно, проваливаясь по колено в сугробы.

Влад уже десятки раз проклял себя за то, что вызвался добровольцем. Снаряжение состояло из меховой накидки-одеяла с капюшоном и толстых перчаток. Оно не давало замёрзнуть, но было тяжёлым и сковывало движения. Ботинок подходящего ему размера на корабле не нашлось. Обувь Влада утеплили полосками кожи, сделав её массивной и неуклюжей. Однако температура за бортом была намного ниже нуля, и приходилось терпеть вынужденные неудобства. Глубокий капюшон скрывал лицо и, чтобы ветер его не сдувал, крепился на завязках к вороту. От меха пахло чем-то тошнотворно затхлым. Этот запах смешивался с вонью от шарфа, подаренного Сни-Жанной, и окутывал Влада отвратительно пахнущим облаком, которое почему-то ощущал только он.

В ложбине между дюнами ветра не было, он гулял по верхам, скидывая на путников снежную крошку. Казалось, что они бредут в тумане, и лишь тёмное пятно – спина идущего впереди человека – служило ориентиром. Взбираться на снежную дюну было ещё сложнее: осыпающийся снег так и норовил предательски провалиться, заставлял терять равновесие и падать. Из-за этого Владу пришлось четыре раза начинать подъём чуть ли не заново.

Дул сильный ветер, толкая в спину, и Владу пришлось приложить немалое усилие, чтобы опять не скатиться вниз, к «Удаче Искателя». Наконец, с пятой попытки он, тяжело дыша, забрался на скользкую, осыпающуюся вершину и рухнул на колени – ноги не слушались, голени от непривычного напряжения сводила судорога.

– Нужно поторопиться, неваска наступает нам на пятки, – крикнула Марго-Рита, смотря за спину Влада.

Он обернулся: вдалеке, у самого горизонта, на них надвигалась серая пелена, изредка освещаемая вспышками молний. Она напоминала огромную волну, которая неумолимо преследовала их, желая поглотить и растворить в себе.

– С каждым годом она бушует всё сильнее и дольше. Когда-нибудь неваска станет вечной, – пробормотала Марго-Рита, поёжившись. – Пошли, не будем задерживаться. Аккуратнее при спуске, снег очень ненадёжный.

– Вон там корабль, смотрите! – М-Арка не интересовала надвигающаяся неваска, он смотрел вперёд, надеясь разглядеть конечную цель их путешествия. – Где-то я его уже видел.

Сквозь полупрозрачную снежную дымку у подножья следующей дюны темнело крупное продолговатое пятно. Судя по координатам, именно этот корабль, прижавшийся левым боком к нависшему над ним гигантскому сугробу, и посылал в эфир сигналы о помощи.

Марго-Рита сделала знак не спешить, приложила ладонь козырьком ко лбу и стала рассматривать корабль.

– Может, стоит подойти поближе? – Влад сильно замёрз под пронизывающим ледяным ветром, не спасала даже меховая накидка. Коварный ветер умело забирался под неё, насквозь продувая поддетую светлую куртку.

– Я давно не слышала об исчезновениях кораблей. – Марго-Рита задумчиво морщила лоб под капюшоном, не слыша слов Влада. – Кто бы это мог быть? Необычная форма у корабля, вытянутая. Хм.

– Кэппи, Влад прав, не стоит задерживаться. Мало ли какая помощь им требуется.