– И в чем проблема? – спрашивает Блю. – Я не понимаю. Это просто больные одичалые.
– Вы серьезно? – Джейс издает истерический смешок. – Проблема в том, что инкубационный период лепры составляет в среднем лет пять-десять, а Фобос только что сказал, что видел среди заразившихся людей агентов иностранной армии, которые прибыли в 20-й район на несколько дней раньше нас! Хочу сказать, это не лепра вовсе!
– Тогда что это? – Блю разводит руками.
– Понятия не имею. Но точно знаю, что за двадцать лет нельзя одичать до такой степени.
Тумблеры в голове щелкают с невероятной скоростью. От страшной догадки холодеют внутренности, но удаленным уголком сознания понимаю, что Джейс прав. Что-то ужасное происходит в Джастифай-сити.
– К тому же я не слышал, чтобы от лепры атрофировались мозги, – замечает Кайс.
– Эта девчонка Зои знает больше, чем говорит, – огрызается Джейс. – Когда доберусь до нее, вытрясу всю душу!
– Все, успокойся. – Блю обнимает его за плечи и ласково гладит по спине. – Мы обязательно разберемся со всем завтра, а сегодня нужен отдых.
– Ах, да, – Кайс ехидно прищуривается, – я не хочу разрушать таинственную атмосферу Джастифай-сити своими потребностями, но все-таки что у нас будет на ужин?
Стоит ему напомнить о еде, как живот бунтует, требуя положенный паек.
– Этому лишь бы брюхо набить. – Джейс машет на друга рукой и смеется. – У тебя явные проблемы с расставлением приоритетов.
– Тут я бы поспорил. – Кайс пихает его в бок. – Война-войной, а обед – по расписанию!
– У меня есть консервы и крупа. – Стаскиваю рюкзак с плеч и копаюсь внутри в поисках съестного.
– Я пока осмотрюсь. – Блю уверенными шагами направляется вглубь квартиры. – Может, здесь осталось что-нибудь из одежды или какая-нибудь информация о лепрозории.
Она испаряется в полумраке квартиры, красиво вильнув бедром. Самозабвенно перелопачиваю содержимое рюкзака в поисках спичек, которыми запаслась у самолета. На улице быстро смеркается, и внутри хоть глаз выколи. Все разбредаются кто куда. Джейс пытается достучаться до Реверса через личный передатчик, но от него, как и от других связующих устройств, которыми располагаем, нет проку. В этом аномальном месте отказывается работать любая техника. Невольно вспоминаю Руби: она бы наверняка сообразила, в чем причина.
Собрав все, что нужно, отправляюсь на кухню. По моим рассуждениям, в каждом доме есть припрятанные свечи, и этот, к счастью, не становится исключением. Нахожу на антресолях вместе со всяким хламом вроде фотоувеличителя, давно пропавшей консервации и стопок журналов с выцветшими от старости страницами.
– Тебе помочь? – Кайс, как всегда бесшумно подкравшись, стоит в дверях, сложив руки на груди и прислонившись плечом к дверному косяку.
– Просто составь компанию, – говорю. – А то я начинаю сходить с ума от попыток Джейса связаться с домом.
Смеемся. Расслабляюсь и успокаиваюсь окончательно, чувствуя себя в безопасности. Кайс внимательно наблюдает за каждым движением, глубоко погрузившись в мысли. Мне нравится чувствовать его взгляд на себе. Это единственное, чего он не может лишить меня, так как сам не в состоянии справиться с желанием смотреть.
– Почему ты выбрала семнадцатую? – вдруг спрашивает.
– Не знаю, – честно признаюсь. – Просто в прошлый вторник, семнадцатого, у Джейса был день рождения. Это первое, что пришло в голову.
– Я так и подумал, – кивает.
Такие обыденные вещи, как готовка, резонируют с общей атмосферой заброшенности жилища. Кручу кран, просто на всякий случай, и в который раз за день везет. Ржавые трубы жалобно скрипят, громыхают и выплевывают безобразно коричневую воду. Спустя время она становится довольно сносной. Видимо, при затоплении города водопроводные системы не пострадали. Спешу обрадовать остальных открытием.
Пока колдую с продуктами, Кайс сооружает посреди комнаты костер, предусмотрительно занавесив окна плотными шторами и распахнув форточки. Блю, уже принявшая душ, подменяет меня на кухне, и, прихватив свечу и спички, спешу в ванную, чтобы скорее смыть с себя грязь и кровь этого дня. Наслаждаюсь каждым мгновением ритуала, очищающего не только тело, но и голову.
Когда переодеваюсь в заботливо приготовленные Блю вещи, найденные в квартире, и обрабатываю раны на ногах, настроение заметно улучшается. Смотрюсь в старое потрескавшееся зеркало, висящее над раковиной, просто из любопытства. Нет и следа от той Рокси, что была красиво накрашена и одета на праздник. Сейчас передо мной девушка в мужском черном свитере под горло и слегка большеватых синих джинсах. Уставшие глаза, мокрые волосы и синяк на скуле становятся венцом жалкого вида. Расстроенно отворачиваюсь от зеркала, задуваю свечу и выхожу из ванной.
Искупавшиеся и переодевшиеся в более-менее чистые вещи, устраиваемся возле костра на кухне и прижимаемся друг к другу плотнее, чтобы согреться. Ужин получается бедным. Разговор не клеится, все слишком измотаны. После непродолжительного застолья Джейс вместе с Блю уединяются в спальне, Крис уходит в гостиную, а я и Кайс остаемся сидеть возле костра, греясь и потягивая бурду вместо чая.
– Еще посижу, если не против, – говорит, делая глоток.
– Не против.
Молчим. Слушаю, как дрова приятно потрескивают, выпуская сноп искр. Краем глаза наблюдаю за тенями, пляшущими по его лицу и волосам. Глубоко вздыхает.
– Ты думаешь о ней? – не удерживаю язык за зубами, и слова воробьями срываются с губ.
– Да. Но не так, как о тебе.
– Очень интересно. Я должна принять это за комплимент?
– Она хороший человек и друг, пусть тебе и не кажется так. – Слегка наклоняется.
Прекрасно осознаю, что сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений, но ничего не могу с собой поделать. Если уж не суждено покинуть 20-й район, то хочу услышать правду здесь и сейчас, какие бы последствия за собой не влекла.
– Ты со всеми хорошими друзьями вместе живешь? – Суживаю глаза.
– К чему этот разговор, Рокс? Ты прекрасно знаешь, что у нас с тобой ничего не может получиться в ближайшем будущем, так зачем зря ворошить улей?
– Ты серьезно? – Вскакиваю на ноги и выливаю бурду в раковину, отвлекаясь от мысли ударить его. – Ты решил все за нас двоих, и даже за Джейса! Не дал ему шанса узнать, что испытываешь чувства ко мне!
– Не так громко, Роро, пожалуйста, – взмаливается, примирительно поднимая руки. – Мы всех разбудим.
– А мне плевать, – все больше распаляюсь. – И не смей называть меня Роро! Так зовет меня он один. Знаешь, что думаю? Ты ведешь себя как полный болван!
Кайс в ярости подскакивает и перекрывает выход, не позволяя сбежать.
– Я не могу сказать, что чувствую, потому что Джейс верит мне! – теперь он повышает голос. – Верит, что может оставить тебя на меня, и я позабочусь обо всем! И он точно не ждет, что буду смотреть на твое лицо и тело как мужчина, и каждый раз представлять то, чего не могу сделать с тобой! Я не хочу потерять единственного лучшего друга, который мне как родной, только потому, что не могу совладать с чувствами к его сестре.
– Почему так уверен, что он не поймет? – сдерживаю подступившие слезы.
– Ох, Рокси. – Феникс заламывает руки. – Я знаю его лучше, чем себя. Поверь, он говорил мне, какое будущее видит для тебя, и я точно не вхожу в его планы.
– А что, если у меня теперь нет никакого будущего? – Прикусываю губу. – Нет смысла молчать об этом. Мы можем никогда не вернуться домой, и что тогда?
– Не говори так. – Отшатывается, будто сделала больно. – Мы обязательно вернемся. Обещаю.
– Не давай ложной надежды, Кайс. – Качаю головой. – Я уже не маленькая, мне не получится соврать.
– Глупенькая, – улыбается уголками губ. – Я не вру. Обещаю, что доставлю тебя домой, а ты знаешь, что я держу слово. Мы выберемся отсюда.
Смотрю на его нахмуренные брови, печальные голубые глаза и сильные руки, отчаянно заломанные за голову, и больше не могу совладать с собой. В два шага сокращаю расстояние и приникаю к губам, как к последней живительной влаге в засушливой пустыне, которая образовалась в душе за долгое время нашей холодной игры в нелюбовь.
Глава 6. Дневник
28 ноября. День 3.