Багровый папоротник

Отрываюсь от чтения записей, принимая порцию горячего риса с тушенкой. За мной внимательно наблюдают четыре пары глаз, которые уже успели прочитать дневник. Вновь поправляю волосы, которые лезут в лицо и страшно раздражают. Машинально ощупываю руку в поисках резинки, но вспоминаю, что потеряла вовремя стычки с прокаженными.

«7 августа, четверг.

«БП» подвергся непредвиденным изменениям в крови, мутировав в более сложную форму. Определенно это не лекарство от рака. Добровольцы второй группы впали в депрессию и стали избегать света гораздо раньше, чем нулевой пациент, а кожные нарывы проявились в более тяжелой форме. Внешне больные напоминают прокаженных, однако, если приглядеться, можно различить другую природу нарывов, отличающуюся от лепроидных.

Пациенты обеих групп стали проявлять признаки жестокости и агрессии. Могут нагрубить персоналу, а также категорически отказываются вести диалог. Изменились вкусовые предпочтения: аппетит увеличился, а основу рациона составляет мясо. Требуют сырое».

«1 сентября, понедельник.

Пациенты утратили способность говорить членораздельно. Нет возможности исследовать влияние «БП» на нервную систему, поскольку испытуемые ведут себя крайне агрессивно: пострадало четверо санитаров, отвечающих за гигиену и кормежку. Все четверо искусаны и расцарапаны с особой жестокостью и теперь находятся в лазарете.

Вторая группа, что находилась в одном изоляторе, стала проявлять стайные признаки, определился лидер. Между собой общаются с помощью набора звуков, варьирующих в пределах одной тональности. Это странно».

Дальше шли непонятные обозначения, формулы и неинтересные приписки. Последняя запись с изложением размышлений врача сделана за день до катастрофы, спустя три года. «К. Белл» явно нервничал, буквы выводились наспех и скакали то вверх, то вниз по строчке.

«15 сентября, 2034 год, пятница.

Мы создали что-то ужасное. Это уже не люди. Я видел часть записей о состоянии подопытных. Потребности свелись к минимуму, ограничиваясь первобытным чувством голода, а мозговая активность находится на уровне животного. «БП» стимулирует центр агрессии и голода, подавляя активность префронтальной и соматосенсорной коры головного мозга.

Три года назад у санитаров, подвергшихся нападению, проявилась та же симптоматика, что и у испытуемых, но уже спустя двое суток. Нам пришлось запереть их в изоляторе. Очевидно, «БП» передается через укус и зараженную кровь. Р.Р. отдал приказ расстрелять зараженных и продолжить изучение вируса на новых группах. Хочет использовать разработки для создания оружия. Моя команда не одобрила вектор исследований, нас отстранили. К счастью, сегодня узнал приятную весть, что Р.Р. отошел от дел. Молюсь, чтобы преемник не разделял взгляды.

В лепрозории еще содержат нулевого пациента и новые группы, но мне не позволяют знать состояние исследования. Добыл несколько архивных снимков через старые связи. Благо сохранил образцы первой версии «БП», моя команда с 2031 работает над вакциной. Эксперимент нужно немедленно свернуть, пока не стало слишком поздно. Я должен сообщить в столицу.

P.S. А.Б. не послушал меня. Я для него больше не авторитет. Сэм сообщил, что он все-таки принял участие в эксперименте. Я пытался, милая, прости».

Заканчиваю читать дневник, когда чай в кружке почти остывает и становится невозможным на вкус. Пролистав страницы, обнаруживаю несколько снимков испытуемых и животных. Но одно фото привлекает больше остальных. На нем трое изможденных людей с изуродованной кожей, панически закрывающих лица от вспышки фотоаппарата. Одеты в серые свободные рубашки и такого же цвета штаны. Над входом в изолятор висит табличка с надписью: «Восьмая экспериментальная группа. Концентрация «БП» средняя». Переворачиваю снимок и читаю подпись «10 сентября 2034 год. Испытуемым ввели пробную антисыворотку из крови шимпанзе».

Они пытались спасти их, но ничего не вышло. Что же случилось в ночь с 15 на 16 сентября того года?

– Просто невероятно. – Продолжаю листать страницы и читать пометки, оставленные врачом. Это наборы каких-то символов и цифр, возможно, пароли от компьютеров в лаборатории. – Оказывается, химеры – не самое страшное, что тут создали! Дневник – прямое доказательство, какие ужасные вещи творились в лепрозории. Боюсь представить, что случилось, если бы попал в руки агентам другой страны.

– Я обыскал все в квартире, – говорит Крис. – Здесь больше нет ничего важного. Еще нашел магнитный пропуск. У этого врача есть доступ в тот сектор, что нас интересует. Думаю, там узнаем больше об этом месте.

Достает из кармана пластиковую карточку и протягивает мне. На ней фотография и имя.

– Картрайт Белл. – Пальцем провожу по блестящей поверхности. – Интересно, кто такой «Р.Р.». Вы не нашли похожего имени в других бумагах?

– Нет, – Джейс пожимает плечами. – Думаю, это кто-то из высокопоставленных людей того времени. С его поддержкой велись разработки «БП», но это лишь теория.

– Странно. – Блю задумчиво прикусывает губу. – Если пропуск здесь, тогда он не был в лепрозории в день Тихоокеанской катастрофы? Может ли это значить, что он выжил?

Вглядываюсь в лицо на фото. Мужчина молодой, с натяжкой лет тридцать. Густые каштановые волосы, тонкая переносица и острые скулы. Глаза напоминают двух черных блестящих жучков.

В этот момент раздаются выстрелы и крики наверху. Испуганно вскакиваю на ноги и хватаюсь за вальтер. Джейс и Крис подлетают к окну и высовываются наружу, запрокидывая головы.

– Нужно подняться, там что-то случилось! – Джейс бросается в коридор.

Бежим следом. Крис помогает разгрести заваленную дверь и всматривается в глазок.

– Ничего нет, – шепчет. – Пусто.

Тут же раздается душераздирающий женский крик, который приглушает пальба. Выбегаем на лестничную клетку и несемся сломя голову на верхний этаж, перескакивая через две ступени сразу, туда. Успеваю заметить, что в подъезде нет никаких следов зараженных, преследовавших вчера. Добравшись до нужного этажа, утыкаюсь в спину Джейса, который в ступоре стоит и не двигается.

– Что ты…

– Тс-с! – шипит, прикладывая указательный палец к губам.

До меня вдруг доходит, что звуки стихли. Держу вальтер наготове и жду распоряжения брата. Джейс бесшумно подходит к каждой из пяти дверей на этаже и вслушивается. Возле крайней задерживается, затем рукой показывает, что это та самая. Предупредив жестом, чтобы отошли подальше, сильным ударом ноги вышибает дверь и направляет пистолет в темноту.

– Что происходит? – Крис удивленно поднимает бровь. – Что они устроили тут?

В квартире царит полумрак. Окна заклеены черной пленкой, на полу разбросаны вещи, а линолеум усыпан крошкой битого стекла. Вижу несколько капель свежей крови и использованные гильзы. В свете, что пробивается с этажа, переливается поднятая многолетняя пыль. Вслушиваюсь в доносящиеся шорохи.

– Это уже не смешно. – Кайс напряженно сжимает челюсть так, что видны желваки. – В прятки будем играть?

– Близнецы? – тихо зовет Крис. – Марго? Цилла?

Никто не отвечает. Тогда по очереди входим внутрь. Я замыкаю колонну, внимательно осматривая каждый сантиметр пространства. В квартире три комнаты, но только одна заперта. Мельком проверив остальные, руками показываю, что там никого. Джейс встает перед закрытой дверью и долго прислушивается. Потом несколько раз дергает ручку, но та не поддается. Тогда брат исполняет тот же трюк, что и с входной дверью: она с грохотом срывается с петель и, подняв столб пыли, падает на пол. Кто-то испуганно вскрикивает и выругивается.

– Вы с ума сошли? – строго спрашивает Джейс. – Что происходит?

– Где она?! – это Деймос. Очень напуган, и страх слышен в панически дрожащем голосе.

– Кто?

– Женщина из ученых! Ингрид! – Деймос тычет указательным пальцем мне за спину. – Она была там!

Глава 7. Другая пуля

Смотрю в округлившиеся от ужаса глаза Деймоса и Фобоса, которые, не замечая меня, глядят куда-то мне за спину. Стоят в оборонительной позе с раскинутыми руками, закрывая собой людей в комнате. Вижу, как один за другим друзья поворачиваются, лица перекашивает от страха, и понимаю, что не хочу знать, что стоит за спиной.

Тяжелое дыхание, от которого едва ощутимо разлетаются прядки волос у самых ушей, периодически сбивается на сдавленные хрипы. Догадываюсь, что не успею увернуться – коридор слишком узкий и не оставляет места для маневра.

– Не двигайся, – одними губами произносит Джейс. Направляет пистолет мне за спину, целясь в зараженную.

Задерживаю дыхание, закрываю глаза и молюсь, чтобы рука брата не дрогнула.

В следующую секунду Ингрид хватает меня за рукав и рывком тянет назад так, что теряю равновесие и падаю на пол. Вальтер выскальзывает из рук и теряется где-то в полумраке коридора. Зараженная наваливается сверху и принимается избивать, истошно вереща. Инстинктивно прикрываю лицо руками, а ногами пытаюсь сбросить, но женщина держится мертвой хваткой. В какой-то момент удается вырваться, катаемся по полу в ожесточенной борьбе на выживание, но потом зараженная загоняет в угол и наносит решающий удар, после которого, отлетев к стене, теряю контроль над ситуацией.

Рухнув на осколки зеркала, не успеваю подняться, как получаю мыском ботинка удар под дых, от которого перекручивает в воздухе. Приземлившись на лопатки, удается только вздохнуть, прежде чем Ингрид вновь наваливается. Удары обрушиваются один за другим, не давая возможности перейти в атаку. Остервенелое лицо перекошено от ярости, женщина лязгает зубами в сантиметре от шеи и жаждет вгрызться в артерию, а я с трудом удерживаю на расстоянии. Молотит меня, как боксерскую грушу, больно ударяя по ребрам. Напрягаю пресс, чтобы избежать переломов, но у зараженной получается нанести парочку серьезных ссадин. Ученая настолько сильна и резка в действиях, что единственное, что остается, это защищаться и постараться не дать укусить.

Ингрид дергает за грудки и вколачивает в пол. Бьюсь головой о линолеум несколько раз, прежде чем выпадает момент для атаки. Изловчившись, ударяю ногой в живот, но это не останавливает зараженную. Рассвирепев еще больше, запрокидывает голову и орет так, что голосовые связки не выдерживают, и крик срывается на жуткий призрачный свист. Адреналин шквалом бурлящих эмоций обрушивается на нервную систему, заставляя сердце бешено колотиться в груди. В мыслях только одно желание – убраться подальше отсюда.

Раздается выстрел, другой, третий. Ингрид затихает. Изумленно смотрит мне в глаза, а затем на расползающееся багровое пятно на груди. Взгляд вдруг становится осмысленным и живым, ясность сознания возвращается в измученное болезнью тело. Ингрид, качнувшись, падает вперед, а я подхватываю. Женщина беззвучно шевелит губами, пытаясь что-то сказать, и наклоняюсь ближе, чтобы расслышать кряхтение.

– Мне…страшно… – шепчет, захлебываясь кровью. – Не хочу умирать.

Из груди слышны хлюпающие звуки. Отчаянно стараюсь остановить кровотечение, закрывая рану, но все без толку. Ингрид продолжает шевелить губами и судорожно хватать воздух.