* * *
– Приехали, Эш.
Ответом ему стало молчание. Марк устало потёр переносицу, тряхнул головой и развернул меня к себе. Я снова ушла в себя, взгляд потух, а тело напряглось и не поддавалось, будто окоченевшее.
Позвонив миссис Миранде Уайт и сообщив плохие новости, Марк стал пытаться вывести меня из авто. Это было непростой задачей, ведь я застыла в позе уголка. Так легко было случайно поранить, неудачно уронить. Человек в ступоре становится будто тяжелее на десяток килограммов, а неповоротливость лишь добавляет неудобств.
Достав ключи из моей сумки, Марк открыл входную дверь и отнёс меня в гостиную. Усадив поудобнее на диван, он сам приземлился рядом, чтобы перевести дух.
Впереди был очередной непростой разговор с миссис Уайт.
* * *
На приём к доктору Пристли было решено ехать в сопровождении Марка.
Я чувствовала себя неважно, была бледна, меня постоянно мутило, и за час пути до клиники я один раз впадала в ступор и один раз теряла сознание. Просто так.
Марк сидел со мной на заднем сидении, придерживая и оберегая от ударов и падений в моменты отключений от реальности. Он видел, как обеспокоенно переглядывались мои родители на передних сидениях. Отец был мрачен, хмуро смотрел на дорогу, но когда поворачивал голову и смотрел на жену, его взгляд менялся: столько тоски, нежности, переживания… И сжатие руки: "я рядом, мы справимся".
В кабинете нас уже ждали. Доктор Пристли встал, приветствуя посетителей, пожал руки вошедшим мужчинам. Его взгляд обеспокоенно изучал меня.
– Что произошло? Почему Эшли в таком состоянии?
– Мы не знаем. Резко стало хуже, – миссис Уайт заломила руки.
Марк решил рассказать, что ему известно:
– Вчера на тренировке она впала в ступор. Будто окаменела, взгляд вникуда, пустой. Щипали, тормошили, нашатырь под нос совали – никакой реакции. А потом она сама пришла в себя, и не помнила факта отключки, будто продолжала с того же момента, в который отключилась от реальности…
– Это плохо. Простите, скажу, как есть, не сглаживая.
Марк продолжил:
– Это не все. Вчера после этого при мне был ещё один раз, ещё одно "отключение", такое же.
Я не комментировала и оставалась безучастной, только зябко ежилась, легонько раскачивалась взад-вперёд и смотрела в пустоту.
– Пока мы ехали сюда, она снова впадала в ступор, каменела. И теряла сознание.
Доктор Пристли выглядел обеспокоенно. Пожевав губами, он набрал номер и стал кому-то звонить, жестом попросив подождать минутку.
– Добрый день! Есть отдельная палата в отделении?
....
– Это вопрос буквально жизни и смерти! Готовь палату. Будем через несколько минут, я введу тебя в курс дела.
Врач положил трубку и посмотрел на моих родителей.
– Ситуация серьёзная. Ей нужна госпитализация и особый уход. Предлагаю положить её на втором этаже, в отделении интенсивной психотерапии. Там лечатся не принудительно. Это отделение для лечения тяжёлых неврозов, расстройств, депрессий и прочего. Так как симптомы вызваны раздвоенностью и нестабильностью сознания, я считаю, что ей подойдёт лечение сном. Пара дней сна мощно восстановит её неврологические функции, и тогда уже мы сможем разбудить её и провести сеанс гипнотерапии, не опасаясь за её физическое здоровье. Сейчас его проводить будет крайне безответственно и опасно для неё. Что скажете?
Мистер и Миссис Уайт переглянулись. Марк держал меня за руку, сидя рядом на диване.
– Где нужно поставить подпись?
Через несколько минут в кабинет вошла медсестра с каталкой, и Марк бережно помог мне пересесть туда.
Мы шли по коридорам больницы в молчании. Впереди медсестра и врач, позади вся остальная делегация. Поднявшись на лифте на второй этаж, мы огляделись: дружелюбно-бежевого цвета стены не отталкивали и не пугали; по коридору ходили пациенты, выглядели по большей части бодро. Они находились в "жилом" крыле, где находились только палаты – в основном на 3 человека, и несколько палат подороже – индивидуальных. В одну из таких палат вошли доктор Пристли и медсестра с Эшли.
Палата была двухкомнатной: санузел с душевой кабиной, раковиной и дорогой отделкой под камень, и жилая комната, в которой стояла довольно широкая мягкая кровать, стол с табличкой, на которой был написан пароль от Wi-Fi, маленький холодильник и телевизор. Стены, как и в коридоре, были бежевыми. На окнах висели жалюзи, но было довольно светло. В целом палата создавала впечатление скорее гостиничного номера, чем больничной палаты.
– Вот здесь мы и остановимся, – тепло улыбнулся доктор Пристли, – на этом мои полномочия здесь заканчиваются, я передам вас в руки своего коллеги.
В этот момент в палату вошёл мужчина лет 40, в медицинском халате. Надпись на бейджике гласила "Доктор Блум, заведующий психотерапевтическим отделением, психотерапевт".
– Здравствуйте! Меня зовут доктор Блум, я заведующий этим отделением. Я беру Эшли на личный контроль. Прошу, оставайтесь пока в палате, мне нужно обсудить лечение с доктором Пристли. Мы скоро к вам вернёмся.
С этими словами, врачи покинули помещение.
Я встала с каталки и осмотрелась. Села на кровать, рассеянно провела по ней рукой.
– Здесь мило. Но это все равно психиатрия…
Мама села рядом со мной и обняла меня. Отец сел с другой стороны от меня. Не желая портить момент, Марк тихонько вышел из палаты и прикрыл за собой дверь.
– Не бойся, все будет хорошо. Зато выспишься на год вперёд! – папа подмигнул мне и легонько щёлкнул по носу. Я смешно сморщилась и улыбнулась.
– Спасибо за поддержку, па! Я постараюсь не раскисать. Надеюсь, лечение поможет, и мы сможем разобраться с этим дедулей в моей голове.
– Держись, родная! Ты сильная, и ты справишься с этим. Помни, ты не одна!, —мама поцеловала меня в лоб, – а теперь о более приземленных вещах. Что тебе привезти? Напиши список, я соберу, и завезу вечером.
***
Марк
Ожидая родителей Эшли, Марк гулял по этажу и наблюдал.
В жилом крыле было тихо. Вся жизнь крутилась в противоположной части отделения. Там не было кабинетов и палат, только просторный холл с зонами для различных занятий. В уголке уютно разместился мягкий диванчик и кресла-мешки, там можно было посмотреть телевизор. Кружком стояли мольберты с кистями и красками для арт-терапии. У стенки притаились пара аппаратов с кофе, шоколадками и прочими снеками, а рядом с ними два стола, у каждого по 2 стула. Здесь тихонько гудела жизнь: кто-то смотрел новости, кто-то играл в карты или шахматы, несколько человек рисовали с преподавателем морской пейзаж. Грустная женщина в толстом халате говорила с кем-то по телефону и все время всхлипывала. Каждый проживал и принимал свои горести потрясения, а специалисты им в этом помогали.
Неспешно Марк вернулся к палате Эшли, как раз к тому моменту, как Джозеф и Миранда оттуда вышли вместе с доктором Блумом и доктором Пристли.
– Да, навещать имеет смысл только на четвёртый день. Сегодня она заснёт, и будет спать до утра послезавтра. Послезавтра мы выведем её из сна. Она поест, сходит в душ, позвонит вам, и после этого, уже на более лёгком препарате заснёт снова, до утра четвёртого дня. Утром в 10:00 будет проведён сеанс гипнотерапии.
– Спасибо за разъяснение. Марк, ты готов ехать?
– Да, только попрощаюсь с Эшли. Вы не против?
Мистер Уайт кивнул ему: