Салфур: Тайны Запретного Леса

Ниса грозно уставилась на родителей и, обняв Брана за плечи, убедительно сказала:

– Не имею ни малейшего понятия, что с вами всеми такое творится, – она оглянулась по сторонам, дабы убедиться, что силуэт Брата Каллета скрылся за деревянными лачугами, – но, кажется, вы что-то скрываете от нас, и мне это совершенно не нравится.

– Скрываем? Да что мы можем скрывать от родной дочери? Мы просто шокированы и всего-то, – нелепо улыбаясь, отвечал Курт.

– Надеюсь на это, – с недоверием сказала Ниса и, чуть погодя, добавила: – И кстати, отныне Бран будет жить с нами, а не в сиротском доме.

Курт вопросительно взглянул на свою жену. Та, немного подумав, коротко кивнула ему. Тогда отец Нисы наконец-то смог вынести свой вердикт:

– Если ты того хочешь.

Ниса попробовала улыбнуться, но улыбка вышла какой-то корявой, будто она пыталась выдавить из себя чувства, которых вовсе не испытывала.

– Чудно, – коротко заключила девочка и попыталась повлечь Брана за собой в сторону дома Суинни.

– Ниса, – слегка отстранившись от подруги, сказал Бран, – я не могу вот так просто пойти к вам домой, мне нужно собрать вещи, которые я оставил там… – он кашлянул, будто бы давая себе время подобрать нужное слово, – там, где жил раньше.

– Может быть, сходишь за ними завтра? – умоляюще взглянув на юношу, с сомнением в голосе спросила Ниса и, подойдя к нему чуть ближе, шепнула на ухо: – Они какие-то странные, Бран. Не хочу оставаться с ними один на один.

Бран оценивающе взглянул на родителей Нисы. Они действительно вели себя довольно чудаковато – как овцы, потерявшие своего хозяина, с опаской оглядывающиеся по сторонам в надежде не найти подле себя дикого волка.

– Думаю, им просто нужно время, – также шепотом ответил Бран. – Тем более, что я не задержусь надолго. Заберу свои вещи и прямиком к тебе.

Девочка лишь отвела глаза, а затем легонько кивнула.

Наскоро объяснившись с родителями Нисы, юноша уклончиво ответил на все их расспросы по поводу того, куда он отправится и когда прибудет к ним домой. Бран легонько сжал руку Нисы, а затем, нехотя отпустив ее, направился в один из сырых закутков Ардстро, где когда-то оставил свои драгоценные сокровища: карманный нож, старую серую рубашку, которая выдавалась каждому жителю старого приюта и пару золотых рут, спрятанных за одной из каменных плит.

Глава 37

Бурые крыши скривившихся домов освещало осеннее погожее солнце, разливаясь по ним, подобно парному молоку, и превращая обыкновенные постройки в некоторое подобие золотого шатра болотного владыки. Узкие улочки, бегущие меж лачуг, напоминали кривые нехоженые тропы Салфура, которые, как казалось Брану, не имели ни начала, ни конца. Молодая девушка, что несла в руках плетеную корзинку, накрытую тоненьким полотенцем, оживила в памяти Аву с ее чудесным садом и не менее чудесными плодами. Все, чего дотрагивался взгляд светло-серых глаз юноши, обретало ореол таинственности и становилось чем-то загадочным, кусочками, вырванными из различных частей запретного леса и наскоро сшитыми между собой.

«Наверное, я схожу с ума, – подумал Бран, дотронувшись ладонью до своей головы. – Салфур – чудовище, скрывающее в своих лесных недрах чудовищ, способных на самые ужасные поступки, а Ардстро – маленький оазис добра, сотворенный для людей. Для тех, кто желает жить в спокойствии и мире. Они не могут быть похожими».

Бран пересекал улицу за улицей в надежде поскорее добраться до назначенного места, а в памяти тем временем продолжали всплывать призрачные силуэты, требовательные, всепоглощающие тени, затмевавшие разум. Когда же, блуждая по деревушке, юноша дошел до серого, обветшавшего сиротского дома, что-то екнуло внутри него, затрепетало, подобно птице, и он уже не мог расстаться с навязчивым желанием войти в него, вновь почувствовать атмосферу этого дивного места, оживить в памяти того Брана, что когда-то пытался ужиться с этими мрачными стенами и живущими в них покинутыми детьми.

«Думаю, ничего плохого не случится, если я войду, чтобы проведать няню», – вскользь подумал Бран, словно оправдывая свой импульс оказаться внутри обветшалого приюта.

На секунду ему показалось, что чья-то невидимая рука ведет его к дому, иначе и быть не могло. Сам юноша всей своей душой ненавидел это место, эту проклятую мрачную постройку, что собирает под своей крышей таких же несчастных одиночек, как и он. Дойдя до угла дома и оказавшись перед черной, покрытой царапинами и пятнами серой краски дверью, Бран стал как вкопанный, не зная, что делать дальше. Постучать в дверь и ждать ответа? Откроют ли ему? А если и откроют, что ему сказать няне Эби? Простит ли она ему бегство и ложь? Сможет ли принять его историю? Не решит ли, что он попросту сошел с ума, блуждая среди неприветливой чащобы запретного леса?

– Чушь какая-то. Не стоило вообще приходить сюда, – буркнул себе под нос юноша и, глубоко вздохнув, немедля зашагал в противоположную от сиротской обители сторону. Дойдя до угла другого жилого дома, не отличавшегося от остальных, Бран услышал, как дверь приюта со скрипом отворилась. Повернувшись, на пороге юноша увидел Эби. Ее вытянутое лицо стало еще более уставшим – морщины залегли слишком глубоко, от этого она стала похожей на живой скелет или восставшую из склепа мумию. На коже появились бурые пятна. Бран не мог понять, вызваны они старостью или болезнью, потому как раньше подобного нигде не встречал. Взгляд маленьких глазок, слегка намокших в углах, блуждал по всей улице так шустро, словно искал кого-то, а брови, напряженно сдвинутые на переносице, давали понять, что делает она это не с добрыми намерениями. Потому Бран, ни секунды не теряя, ловко проскочил за угол дома так, чтобы Эби не смогла различить его силуэт. Женщина еще некоторое время стояла у порога, а затем, подняв тяжелые полы своей длинной юбки и фартука, направилась в сторону, откуда доносился звон огромного позолоченного колокола, в сторону храма святой Нанны, продолжая с опаской оглядываться, словно ждала некоего подвоха.

«Странно, – подумал юноша, медленно, подобно травоядному, пробираясь от дома к дому, будто старательно прячась от недоброжелательного хищника, сверлящего всю пустынную улицу своими крошечными глазками. – Никогда не видел няню такой… Такой напуганной и одновременно пугающей. Что-то тут явно нечисто».

Подобно маленькой проворной ящерке, юноша петлял от дома к дому, стараясь не упустить из виду настороженную женщину. Когда Эби добралась до храма, то стала еще тщательней осматривать окружение, не теряя надежды поймать кого-то определенного или того больше, боялась, что именно за ней ведется непрерывная слежка. В чем-то она была даже права. Сложив перед собой ладони и наскоро прочитав молитву, женщина быстро взобралась по изящным белым ступеням. Казалось, она очень торопилась и, по всей видимости, опаздывала.

«Пошла молиться. В такой час? – Бран приложил палец к губам, обдумывая поступок няни. – Обыкновенно она приходила в храм ранним утром во время служения. Пару часов – и на город опустятся сумерки. В доме позовут к ужину, появится множество дел. Так что же она забыла здесь сейчас?»

Пока юноша напряженно размышлял о том, что привело Эби к храму, женщина поднесла к деревянной двери свой морщинистый кулачок и три раза постучала по ней.

«Стучится… В храм?» – не переставал удивляться ее действиям Бран.

Тяжелая дверь издала протяжный вой, отворившись лишь на несколько сантиметров, затем из нее появилась ладонь, судя по внешнему виду, мужская. Эби стояла, слегка раскачиваясь на носочках, кажется, довольно сильно нервничая. Неизвестный впустил ее в храм, бережно затворив за ней массивные двери.

«Да что здесь, черт возьми, происходит?» – Бран напряженно размышлял над тем, как ему поступить. Войти в помещение он не мог, это сразу рассекретило бы его. Высоких деревьев в Ардстро почти не было, а возле храма вообще словно ничего не приживалось, как у фей – сплошь выжженная засухой земля. Окна здания, выходящие на узкие улицы серого городка, были закрыты плотными черными занавесями, поэтому увидеть то, что происходит внутри, юноша не мог, но мог услышать. Этого вполне хватит, чтобы понять, играет с ним его воображение или с Эби, как и с храмом, что-то действительно не так.

Откинув прочь сомнения, Бран приблизился к священной обители. Несмотря на скромный размер, постройка отличалась величественностью, словно была вырвана из другого места и помещена в Ардстро. Подобно идолу, храм возвеличивался над серыми, несовершенными домами обыкновенных людей, всем своим видом давая тем понять, что власть в его руках. Наверное, все те немногие деньги, что водились в этой скромной деревушке, отдавались в распоряжение Брата Каллета. Оно и немудрено, все же религия – единственное, что было у людей, единственное, что помогало им вставать по утрам и пытаться выжать из этой проклятой богами земли хоть какой-то урожай.

Брану было некомфортно находиться рядом с этим прекрасным чудовищем, но выбора не оставалось. Сев и опершись спиной на отбеленную стену храма, он почувствовал его прохладу. Юноша стал дышать тише, вслушиваясь в то, что происходит внутри, замирая при малейшем звуке.

– Все в сборе, я полагаю.

Этот голос откликнулся в сердце Брана, словно он его уже слышал, но не мог вспомнить, кто был его носителем.

– Простите, Бр… то есть уста бога, я немного опоздала.

– Мне ни к чему ваши извинения, Эбигейл, вы ведь получили мое письмо?

– К-конечно, сэр, т-то есть уста, я все получила, – послышался негромкий шорох, словно говорившая доставала из складок одежды лист бумаги. – В-вот.

– Чудно. Раз вы ознакомились с ним, полагаю, нам не следует тянуть, – говоривший дважды хлопнул в ладоши, и Бран услышал, как кто-то засуетился, словно подыскивая нужные говорившему вещи, а затем вновь послышался шелест бумажных листов. – Вы и до этого довольно хорошо информировали нас о мальчике. Благодаря вам, мы обнаружили его, скажем так, жилой угол в одной из заброшенных построек и смогли… – говоривший долго не решался закончить предложение.

И Эби, будто не сдержавшись, негромко произнесла:

– …похитить его.

– Это слово мне не по душе, – угрюмо ответил неизвестный. – Но пусть будет так.

– И что вам нужно на сей раз? Разве бедный мальчик уже не исполнил предначертанное?

– В этом и кроется проблема, Эбигейл. Юноша выжил.

– И не только он, – пискнул третий голос.

– Да, еще дочь Суинни.

– Неужели? Бран и Ниса Суинни… Они живы? – дрожащим от страха голосом переспросила Эби, а затем, набрав в грудь побольше воздуха, добавила. – А что же с остальными?

– По нашим сведениям, они мертвы, – коротко и властно ответил главный говоривший голос. – А должны были умереть все, понимаете?

– П-понимаю, – опечаленно ответила Эби.

– В связи с этими обстоятельствами я хотел бы спросить, где на данный момент находится дитя порока?

– Я не имею ни малейшего понятия об этом, – коротко ответила Эби. – Только сейчас узнала, что он вообще жив. Узнала от вас самих.

– Где он может прятаться? На старом месте его нет, хотя он лично сказал одному из нас, что пойдет забрать свои вещи из, скажем так, старого места его пребывания. Что это может быть за место по-вашему?

– Вещи, – прошептал себе под нос Бран, а затем быстро прикрыл рот руками и подумал: «Неужели говорящий – это Курт? Ведь только он, Джила и Ниса слышали эту мою фразу».