Гостьи

– Я уже выхожу.

А он мне:

– Хорошо, не забудьте документы.

Задело меня, конечно. Может и нужно было что-то колкое сказать в ответ, но я ведь и впрямь был уже у порога, готовый выходить, а мой рюкзак с документами оставался лежать на диване. Я вернулся за ним, не разуваясь. На секунду замер на пороге. Сказал вслух: «Вернусь твоим хозяином». И подавив в себе желание сбежать вниз по лестнице, ровным, размеренным шагом спустился к машине.

Роман вышел он мне навстречу.

– Доброе утро.

– Здрасте.

– Ну, все взяли? Поехали?

Веселый такой, улыбается мне.

Я кивнул. Решил с ним не любезничать. Ведет себя, как ни в чем не бывало. А он все-таки не единожды нарушил свое слово.

Сели в машину, тронулись.

Еду, молчу, ну вроде с важным видом.

– Не заскучали? – спрашивает и снова улыбается.

– Все в порядке.

– Жена у меня в роддоме. Роды сложные. Пришлось помотаться. Вы не сердитесь?

Я, конечно, опешил. Нужно, наверное, поздравить, просить все ли в порядке. Или нет, улыбается, значит точно в порядке. Лучше узнать девочка или мальчик. Но как такое спросишь?

– Нет, – отвечаю.

Нотариусом оказалась строгого вида женщина, в очках, прям училка. Я по привычке начал ее боятся. Потом думаю – брось Пашка, мы же не в школе. И плечи так расправил, но робость не прошла.

Она нам:

– Доброе утро.

Роман ей в ответ. Я молчу.

Она предложила присесть, указала на стулья. Мы сели.

– Наследство? – уточнила.

Но думаю, это формальность. Думаю, она нас ждала. Уж очень на вид она собранная.

– Завещание, – уточнил Роман.

Роман подал ей через стол документы. Сигнализировал мне, чтобы я сделал тоже самое со своими. Я снял со спины рюкзак, который мне очень мешал сидеть на стуле. От волнения молнии не слушались, но я их победил и трясущейся рукой подал собранную мамой папку.

Она разложила документы на столе, изучает. А я прошу себя расслабиться: привыкай, Пашка, дела делать, а то стыдно… Убрал напряженный взгляд с нотариуса, огляделся. Все чистенько, новенько. Ламинат, покрытые кремовой эмульсией стены, на них календарь, сертификаты в рамочках, в углу диспенсер с водой, кактус у монитора, за спиной женщины на тумбочке стакан.

– А вы кем приходитесь Гончарову Алексею Васильевичу?

Я молниеносно перевожу растерянный взгляд со стакана обратно на нотариуса, и уже было открыл рот, силясь сказать «сын», но ответил Роман:

– Брат.

Я хотел возразить, но вовремя разобрался в ситуации. Спрашивали не меня. Она спросила Романа, а он ответил: «Брат».

Брат значит…

Он Алексею брат.

И дальше она говорила исключительно с Романом. Что-то уточняла, заносила данные в компьютер. Мне и обидно и облегчение такое, а то сидел бы сейчас заикался, смущался.

Родственник он мне, думаю, и украдкой рассматриваю его лицо, и даже нахожу что-то схожее. Интересно это все, конечно, но родство меня не радует. Потому что оно не радует его. Конечно, я не об объятьях на вокзале, или упаси Боже, слезах, нет, конечно. И даже не о разговоре по душам, что, мол, вот так получилось и не виделись, и друг о друге не знали. И даже этого мне не надо. Я бы просто предпочел не знать. Сказал бы этой мадам в красивых очках заранее, и все шито-крыто. А узнать так, как-то унизительно, что ли. Вроде бы и не скрывает, но и не говорит. Он как Алексей. Он меня знать не хочет.

– Здесь подпишите – тычет наманекюренным ноготком в бумажку нотариус.

Роман дал ручку. Прочитать, наверное, нужно. Но читать не стал, уже не хочу делать дела. Уже не интересно и как-то неважно. И надо же, руки перестали дрожать. Расслабленный, спокойный, я удивляюсь: оказывается, чтобы повзрослеть всего-то и нужно, что раз неудачно влюбиться, да раз почувствовать себя ненужным. Но если бы Геля хоть пальчиком меня поманила, я бы, конечно, к ее ногам, а на Романа даже смотреть не могу, это не обида, это отвращение что ли…

Подписал.

– С настоящего момента вы являетесь фактическим собственником унаследованной недвижимости, в данном случае квартиры, то есть получаете право пользования – проживания, уплаты налогов, оплаты коммунальных услуг. По прошествии полугода после получения свидетельства о праве на наследство, постановки на кадастровый учет и регистрации права собственности можете распоряжаться наследством – продавать, дарить, – скороговоркой протараторила нотариус.

– Не понял, – очнулся я.

– Свидетельство о праве на наследство вы получите через 6 месяцев со дня смерти наследодателя.

– То есть как? А продать? – даже позабыл стесняться своей непонятливости.

– Через полгода, – проговорила каждое слово отдельно.

Получилось так – Через. Пол. Года.

Нотариус вернула бумажки и сухо попрощалась. На улице, уже за дверью Роман меня поздравил, протянул мне руку. Я ее пожал.

В машине он спросил о моих планах. Я сказал «посмотрим». Наверное, сказал недружелюбно. Больше он ничего не спрашивал.

Это он мне дядя? А по дороге к нотариусу он рассказал мне о том, что у меня родился двоюродный брат? Или сестренка? Он ведь не уточнил. Хотя нет, он просто сказал, что у НЕГО родился ребенок.

Еще одно рукопожатие, и я в своей квартире. Бросил на диван рюкзак. Документы в порядке, можно звонить маме. «Здравствуй мама. Я хочу домой». А внутри камень. Много камней – один в груди, другой в животе, третий в горле. Сесть мне мешают, да и стоять с ними тяжело, а двигаться больно. Долго так стоял, пока они уменьшались. Такие маленькие стали, а я им говорю – живите во мне. Может, из этих камней строятся несокрушимые стены?

Наконец позволил себе подумать о «делах».

Могу проживать, платить налоги, что там еще? А, платить коммуналку.