Пределы нормы

Обулся, натянул шапку.

– Цветы можно заберу?

Цветы Марина Алексеевна заботливо поставила в вазу с водой. Роза безразлично пожала плечами и, вытащив букет из тесной вазы, подала его мне. Пару капель с него упало мне на ботинки.

Шёл прочь от Розиного дома, и очень волновался за цветы. Прижимал их бережно к себе, пытался согреть дыханием, они в благодарность сладко пахли. Только ради них запрыгнул в трамвай, проехал пару остановок. Так быстрее, чуть теплее.

Я буквально влетел в подъезд, вбежал вверх по лестнице, забарабанил в дверь. Дверь открылась, на пороге стояла мама, улыбалась мне.

– Лешенька! Ты не забыл!

А я забыл. Забыл, что сегодня день Нового года. А вместе с тем забыл, как каждый год мама сокрушалась, что день ее рождения совпадает с днем празднования Нового года, как за ее именинным столом все поздравляют друг друга «с наступающим», и тосты звучат за счастливый грядущий год.

Я протянул букет, а она:

– Заходи, сыночек.

И взяла у меня его уже в коридоре. Пока я раздевался, мама улыбалась цветам, нюхала их, касалась щекой.

Взяв меня под руку, (в другой цветы), провела в гостиную. Там за праздничным столом сидели гости, все знакомые лица, только имен я не помнил. А они хором, как по команде проговорили моё, поприветствовали. Потом все весело заспорили, куда меня усадить, но я сказал, что замёрз.

Там под окном, где тянулась батарея, где в углу стояла зажженная ёлка, на полу расстелили одеяло, и на нем сидел малыш. Обложенный машинками и кубиками, он неуклюже зажимал между ножек пластиковую бутылку и завинчивал ей крышечку. Я сел подальше от него, поближе к ёлке, спиной к батарее.

Удивительно, думал я. Новый человек. Я отличался от него, наверное, только тем, что мог быстрее закрутить эту крышечку на бутылке. А так нам обоим предстояло учиться жить среди них, едящих и смеющихся, рассказывающих смешные истории, поздравляющих маму с днем рождения, а друг друга с Новым годом. Мы еще ничего о них не знали, и очень мало что понимали, поэтому всему удивлялись.

За столом все то и дело запускали руку в мешок за спиной: «А помнишь, как это, а помнишь, как то?». Доставали все время что-то из детства, из юности, хвастались, или так, для общего веселья. А нам с малышом и достать нечего. Пусто у нас за спиной. Мы всё заново, мы всё с самого начала. Даже рисовать мы еще не умели, дай нам по мелку, и мы нарисуем кривые черточки, да точки. Куда уж там круги?

Мы сидели под ёлкой как подарки своим мамам, обещаем вырасти хорошими людьми, защищать их, помогать им, не быть обузой. Мы безошибочно различали мамин голос среди прочих. А может только его и слышали, остальные сливались в шум.

Мы пока умели только любить и начали с мамы. И тем самым познали свой первый закон, а может единственно существующий, а может просто самый главный…

Малыш заплакал. На то у него, наверное, свои причины. Сидевшие за столом как по команде повернули лица в нашу сторону. Полная женщина в цветастой кофточке с шумом, охая, тесня гостей, выбралась из-за стола, подхватила малыша на руки. Вот тебе и закон.

– Лешенька, пойдем за стол, – позвала меня мама.

– Уже иду, – сказал я ей.

Сидеть теперь тут стало одиноко, но мне хотелось еще хоть немного посмотреть на них со стороны, прежде чем пойти к ним, стать одним из них.

Конечно, начнем с мамы, говорил я малышу, который уже не плакал, сидел на коленях у своей мягкой, теплой мамы, пил компот из бутылочки и стучал ложкой по праздничному столу, а там научимся любить кого-то еще. Не всех конечно, всех нельзя, чтобы не разочаровываться. Только тех малыш, которые как мама, приходят, когда они нужны.

К шуму голосов за столом, буйству моего малыша прибавился звук дверного звонка. Мама ушла открывать. Появление новых гостей встретили бурно, весело, громко.

– Маргарита, кто не знаком, моя сослуживица, – представила мама новую гостью.

В руках мама держала пальто, которым уже не хватило место на крючках в прихожей, а еще цветы, торт и пакет, наверное, с подарком.

– А это Вера, моя племянница – уже сама гостья представила свою юную спутницу.

Я впервые видел Веру без ее белой шапочки.

У тебя красивые волосы, Вера.