Остров Невезения

А между тем, там, в далекой России, была глубокая ночь. Спавшая Эльмира вдруг вскочила, дико озираясь вокруг. «Нет, вы не можете так с ним поступить!» – прошептала она. Только что молодая женщина своими глазами видела, как он задергался на веревке, туго затянувшейся на его шее. Эльмира не могла сказать, сон это был или видение, но она точно знала, что это на самом деле случилось несколько минут назад.

Он очнулся не сразу, а когда открыл глаза, солнце медленно уходило за горизонт. Дангал поднял голову, приподнялся сам и тут же вновь без сил растянулся на песке. Рана давала о себе знать.

В каком-то полузабытье он все лежал у самой кромки воды, и ему было абсолютно все равно, что с ним и где он. Дангал даже не соображал, что он до сих пор жив, что ушел от смертельной опасности. Молодой мужчина равнодушно оглядывал помутневшим взором видневшуюся вдалеке рощу, чувствуя лишь тупую ноющую боль в раненой ноге.

Вскоре, однако, сознание окончательно вернулось к нему, и он понял, что надо как-нибудь освободить руки и попытаться убраться с видного места, ведь его могут найти англичане. Превозмогая боль, он нашел в себе силы подняться и направился в сторону рощи. Там Дангал перетер веревку о шершавый ствол дерева. После этого он нашел укромное, сухое место под вывороченным бурей деревом и тут же устроился там, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Молодой мужчина пришел к выводу, что если по воле судьбы он вновь оказался на родной земле, то стоит пробраться к своим, хотя бы издали взглянуть на них. Решив так, Дангал заснул крепким сном.

Был поздний осенний вечер. Туман плотной пеленой окутывал сырой лес. За два шага было уже ничего не видно. Продрогшие люди ежились, жались к кострам. Разговоры почти не нарушали окружающую тишину. Лишь где-то вдали тоскливо выли волки, нагнетая атмосферу таинственности и смутного страха, да в кустах неподалеку притаился человек.

Икомо чинила одежду своего сына, когда к ней бесшумно подошел Ирэ и сел рядом, молча наблюдая за ловкими руками женщины. Так продолжалось несколько минут, пока она, не выдержав, не встала, чтобы уйти в другое место.

Ирэ поймал ее за руку и выразительно посмотрел ей в глаза.

– Нет, Ирэ! – твердо и немного грустно произнесла Икомо. – Я не могу сделать этого, не могу выйти за тебя, пойми! Я все еще люблю его и, наверное, никогда уже не забуду!

– Любить кости?! Это безумие, Икомо!

– Пусть. Просто я не хочу калечить тебе жизнь, потому что никогда не сумею полюбить тебя!

– Но я люблю тебя! Разве этого мало? – возразил Ирэ.

– Мало, слишком мало…

У Икомо опять начался приступ кашля, и потому она вынуждена была замолчать. Ирэ медленно отошел в сторону.

– Мама! Мама! – ей навстречу выбежал мальчик лет десяти и обнял ее. – Пойдем к огню, он согреет тебя, и ты скорее поправишься!

Позже появились еще двое, мужчина и женщина. В последней неподвижно притаившийся в своем убежище Дангал сразу же узнал свою мать Энни. Сердце его учащенно забилось в груди, особенно после того, как услышал их разговор.

– Ах, Мэнди! – Энни впилась ногтями в руку мужчины. – Я не знаю, что со мной. Мне кажется, что наш сын где-то здесь, рядом. Но ведь Дангала убили в Испании, так сказал Ирэ.

– Может, его дух бродит неподалеку…

Больше Дангал вынести это он не смог и тихонько попятился. Его так и подмывало выбежать из своего убежища, обнять мать, схватить на руки сынишку – а это был именно его сын, он не сомневался. Но… Так и не решился. Он навеки заклеймен…

Мужчина направился к побережью в ближайший порт, надеясь уехать отсюда и совсем забыв, что его могут искать английские власти.

Когда он шел по городу, его остановили двое полицейских.

– Вдоволь набегался? Ты арестован, Джой! – совместными усилиями его скрутили и отвели в тюрьму.

Вскоре был суд, на котором Джоя признали опасным преступником и постановили расстрелять.

– О нет!!! – кувшин с молоком вылетел из рук Эльмиры. – Ты ни в чем не виноват, любимый! За что они хотят сделать это с тобой?

Казалось, Эльмира совсем забыла, где находится. Все обедающее семейство дружно посмотрело на нее.

– Что с тобой? Ты нездорова? – заботливо спросила ее Матрена Степановна.

– Нет, бабушка, все хорошо…

– Да щас! – вмешалась Розалия. – Вбила себе в голову, что любит какого-то уголовника! Он уж потонул давно, а она все еще по нему вздыхает!

– Мертвый беспокоит тебя, Эленька? – спросила Матрена Степановна. – Седни вечерком сходим к нашей знахарке. Может, она что-нибудь придумает. Хорошо?

Эльмира рассеянно кивнула.

Когда после еды все разошлись, Аксинья боком подошла к Эльмире.

– Кто он, Эля? – робко поинтересовалась она.

– Я люблю его, а с ним сделали что-то ужасное… – невпопад ответила Эльмира и замолчала.

Тактичная Аксинья поняла, что ей неприятен этот разговор, и потому ушла, сославшись на то, что ее уже заждался старый пень, как она называла своего мужа.

Вечером Матрена Степановна надела свой любимый цветной платок и вместе с Эльмирой отправилась к местной знахарке по имени Пелагея.

Пелагея одиноко жила в старом доме, обросшим мхом и расположенном на краю деревни. Старуха жила здесь с давних пор, и никто не знал, сколько ей лет, да и она сама вряд ли знала об этом.

– Шо тя ко мне привяло, кака кручина? – спросила древняя знахарка, едва они переступили порог ее дома. – С кем эт ты пришла, Матрена? С девкой шо ли? Не вижу ничяво, слепа уж стала совсем.

– Внучку я привела, Эльмиру. Покойники ее беспокоят.

– А ты выди лучше, наедине с ней потолкую.

Матрена Степановна вышла.

– Мужчина те покою не дает, девка? – спросила затем Пелагея.

– Откуда вы знаете? – встрепенулась Эльмира.

– Как не знать? Скажу ишо, что этот мужчина молод. Ты любишь его, но щас, вдали от тя он глубоко несчастен.

– Так он жив? Жив?! Я несколько раз видела во сне его казнь!

– Конешно он жив, – уверенно произнесла старуха. – И не сны ты видела. Между вами существует очень прочная связь. Он думат о тебе, и ты ето чуешь. Я не знаю, как назвать все ето, но ты поняла мою мыслю?

– Да, да! Но что с ним? Увидеть бы его сейчас…

– Это можно, но не знаю, получится иль нет. Далеко-далеко этот человек.

Пелагея подвела Эльмиру к дымящемуся котлу, бросила туда какой-то порошок и стала что-то быстро бормотать. Из котла вырывались клубы пара и клочья пены, но вскоре и то, и другое исчезло. Прозрачная вода, находящаяся там, окрасилась вдруг в ярко-красный цвет, и Эльмира даже почувствовала запах крови.

– Фу ты, кровишша! Молчи, девка, молчи! – проговорила знахарка и замахала над котлом корявыми черными руками.

Постепенно на кровавом фоне появилось мутное изображение. Какой-то небольшой дворик. У стены стоит связанный Дангал в белой рубахе и с завязанными глазами, напротив него – взвод солдат с нацеленными на него ружьями. Рядом с ними офицер заоткрывал рот: видно было, что он скомандовал «Огонь!» Но тут прибежали какие-то люди и что-то закричали, размахивая перед самым носом офицера бумагой. Он, судя по движениям губ, приказал взводу разойтись. Потом прибежали еще какие-то люди и тоже с бумажками. Офицер снова построил солдат и отдал, наконец, роковой приказ. Спустя секунду Дангал рухнул на землю. По его груди медленно растекалось алое пятно. К нему подошли двое солдат, сняли повязку с глаз и, ухватив его за ноги, куда-то потащили.

– Дангал, милый!!! – в ужасе вскрикнула Эльмира, не выдержав. – Да сколько же можно?!!