Остров Невезения

Дангал озирался вокруг, стараясь запомнить все то, что ему было когда-то так дорого. Его босые загорелые ноги ступали по родной земле, и он чувствовал, что ощущение невыразимого счастья разливается по всему его телу. Он узнавал эти места. Вот здесь, на этой поляне он еще мальчиком любовался на блистательную луну, скромную повелительницу ночной тьмы. А тут, под этим деревом, он когда-то обнимал Икомо. «Икомо! У нее мой сын! А мой ли? Уже нет…» – с грустью подумал Дангал и вдруг понял, что ему страстно хочется увидеть своих родных и друзей.

Вдруг его чуткий слух уловил какие-то подозрительные звуки. Он поднял руку, делая знак остановиться, а сам продолжал прислушиваться. Странные шорохи стихли. Друзья подождали немного и вновь осторожно двинулись вперед. И кто-то тоже пошел. Дангал велел своим спутникам подождать, а сам отправился на разведку. Он раздвинул кусты и вдруг увидел нескольких индейских девушек. Они тоже смотрели на него несколько секунд, а затем с пронзительными визгами бросились бежать, охваченные паническим страхом.

– Что случилось? – к нему подошли его друзья.

Он кивнул в сторону удиравших во все лопатки девушек и неопределенно пожал плечами.

– Да, Джой, у тебя определенный талант до смерти пугать женщин! – пошутил было кто-то, но тут же смолк под его тяжелым взглядом.

Они пошли дальше. Выполнив поручение капитана, пираты вернулись на корабль.

Не успели они поднять якорь, как из-за мыса вдруг вывернуло какое-то незамеченное ранее судно и уверенно направилось к ним, а вслед за ним – еще несколько. Это была английская военная эскадра, и потому Маквелл приказал поднимать паруса и удирать во все лопатки.

Но англичане оказались гораздо быстроходнее, и потому быстро догнали пиратское судно и пошли на абордаж. Разгорелся бой. Он шел с переменным успехом, однако вскоре удача оказалась на стороне английских военных. Со стороны же пиратов осталась лишь небольшая кучка отчаянно защищавшихся людей. Они засели за баррикадой из ящиков и вели оттуда стрельбу. Особенно выделялся Дангал. Он занимал наиболее удобное положение и стрелял оттуда, точно и методично, одного за другим выводя из строя англичан.

– Молодец, Джой! – крикнул ему один из разбойников.

Он мрачно и невесело усмехнулся в ответ.

А между тем один английский офицер давал приказ, указывая на Дангала: «Достаньте мне этого парня, он мне нужен живым».

Один за другим смолкали выстрелы последних защитников корабля. Раненный в ногу Дангал отбросил ставшее уже ненужным ружье, покрепче зажал в руке нож и бросился в рукопашную, а за ним – его друзья. Не стоит описывать эту отчаянную схватку, в которой озверели те, кто обычно называют себя людьми.

На Дангала навалилось сразу несколько человек. Хоть он и сопротивлялся изо всех сил, ему все же скрутили руки за спиной и затолкнули в трюм отдельно от остальных пленных. Он прислонился к стене и закрыл глаза. Из-за раны и потери крови голова его кружилась, и перед глазами плыли красные круги.

Вскоре за ним пришли, проверили, крепко ли связаны руки, и повели на допрос. Перед ним стоял тот самый молодой офицер, который отдавал приказ взять его живым.

– Кто такой? Твое имя? – отрывисто произнес англичанин.

Дангал не шелохнулся. Он ведь ничего не мог сказать, а со связанными сзади руками даже не имел возможности показать знаками, что он нем.

– Быстро говори! – повысил на него голос офицер, но, вторично не дождавшись ответа, снова заговорил. – Ладно, не хочешь отвечать на эти вопросы – не надо. Ты был главным на вашем судне?

Дангал кивнул. Это на самом деле было так. Федор Грабля уже давным-давно погиб, а капитан почти отдал свои полномочия Дангалу, насколько это было возможно с немотой последнего. Сейчас, в этом бою Хайрис Маквелл был убит.

– Ладно. Чем вы еще занимались, помимо грабежей? – спросил офицер.

Последовавшее за этим молчание Дангала окончательно взбесило англичанина.

– Так ты будешь говорить, разбойник, или нет?! – зарычал он и ударил пленника в лицо кулаком.

– Ладно, – уже спокойнее произнес после этого молодой офицер. – Можешь молчать, если так хочется. А я предлагаю тебе сделку. Мы видели, что ты отлично стреляешь. Выбирай: либо тебя как главаря вздернут на виселице, но твоим дружкам будет сохранена жизнь, либо ты перейдешь на нашу сторону, а всех их повесят. Ну, согласен стать солдатом нашей славной британской армии?

Дангал отрицательно покачал головой.

– Что?! Ты согласен на смерть ради какой-то паршивой кучки людей?!! Воистину странный человек! Уведите его.

На следующее утро его снова пытались допросить. Руки Дангала были, как и вчера, связаны, и потому от него опять ничего так и не добились.

– Опять будешь молчать? – рявкнул, не выдержав, все тот же офицер и угрожающе приблизился к нему.

Тут в каюту вдруг заглянул какой-то уже немолодой военный.

– Господин офи… – он вдруг увидел Дангала и потерял дар речи. – Г-г-гос-п-подин… оф-фи… офи… офимэнди, я того… этого… – он смущенно замолчал, поняв, что несет какую-то чушь.

– В чем дело?

– Разрешите поговорить с этим человеком? Наедине.

– Действуй! – молодой офицер вышел вместе со своими помощниками.

Едва они остались одни, пожилой военный метнулся к Дангалу.

– Я сразу узнал тебя, парень! Ведь твой отец – Мэнди? – поспешно сказал он.

Уже второй раз Дангал слышал это имя. Он продолжал вопросительно смотреть на своего «собеседника», спокойно ожидая, что будет дальше.

– Ты про Энни что-нибудь слышал? Я ведь Лиго, ее родной брат!

Дангал вздрогнул. Вот и встретился он со своим дядей. Мать много рассказывала ему о Лиго и о его золотом сердце.

– Так что же ты молчишь? Как она там?

Дангал покачал головой.

– Неужто умерла?!

Дангал пожал плечами.

– В тогда дело? Ну говори, говори!.. Я видел ее двадцать пять лет назад! Или… ты не можешь говорить?

Молодой мужчина опустил глаза.

Лиго некоторое время молчал, что-то соображая.

– Слушай меня внимательно, парень! Завтра на рассвете они повесят тебя. Таков закон. Но ничего не бойся. За друзей не переживай: они увезены на берег и получили небольшие сроки, так что скоро выйдут на волю. Понял?

Сказав это, Лиго позвал того офицера и сказал ему, что этот пленник немой, и потому бесполезно его допрашивать.

Еще не рассвело, когда почти обессилевшего от раны Дангала со связанными сзади руками вывели на палубу. Его заставили встать на небольшую скамейку, накинули ему на шею петлю и в присутствии всего экипажа стали зачитывать приговор.

Дангал не слышал того, что они читали. Он смотрел в туманную даль, туда, где виднелись смутные очертания родных берегов. Нет, он не боялся смерти, но в то же время совсем не хотел умирать. Он хотел иметь свою семью, чтобы у него были дети с золотистыми кудряшками. Но неужели теперь, через пару минут, все будет кончено? И он недоумевал, что значили слова дяди: «Ничего не бойся»? Бессильное уже утешение или намек на возможность спасения? Дангал ждал.

Из-под его ног вышибли скамейку. Свет померк у него перед глазами, и он почувствовал, что задыхается. Вся его жизнь пронеслась перед ним, пустая и бессмысленная. Ему стало страшно, что он так ничего и не сделал хорошего, не принес никому ни счастья, ни радости. Ему стало жалко напрасно потерянных лет. Он увидел свою поседевшую мать и Икомо, склонившуюся над ЕГО спящим сыном, тихонько рыдающую в подушку Эльмиру. «Я не хочу!!! Не хочу!!!» – надрывалась от беззвучного крика его душа.

И вдруг что-то случилось. Он оказался на деревянной палубе. Дангал понял, что это под его тяжестью оборвалась веревка. Или… она была подрезана? Долго не раздумывая, он моментально вскочил на ноги, и не успели англичане опомниться, как его сильное тело оказалось в воде и скрылось в волнах. Сколько они не оглядывали слегка волнующуюся водную поверхность, никак не могли заметить беглеца.

Дангал все плыл и плыл, а до берега еще было очень далеко. Он плыл медленно, извивался змеей, так как руки его по-прежнему оставались крепко связаны за спиной. Волны то и дело захлестывали его, и Дангал едва не захлебнулся. Но, несмотря на эти трудности, молодой мужчина не сдавался. Вскоре он почувствовал под собой опору и, выбравшись на берег, рухнул на мокрый песок.