Люди

– Здесь по-любому собаки бегают, зверье ходит, сортир себе устраивает, мертвым уже все равно, тех людей, что были, на земле давным-давно нет, да и могилы здесь никому не нужны. Так чем же моя нога на надгробье и плевок помешают мертвым? Разбудят их, что ли? – Олег приглушенно хохотнул, глядя, как у Аркаши на лице все же проступает мертвенная бледность на фоне черного леса.

И вдруг Аркаша сделал такую привычную, такую успокаивающую его вещь: он нащупал в кармане чекушку, трясущимися руками отвинтил пробку и сделал пару глотков.

– Зря ты это, – сказал Олег.

– Ничего не зря, нервы ни к черту.

– Нервы у тебя ни к черту как раз из-за водки.

– Она меня успокаивает, я уже привык.

– Как раз из-за водки ты и потерял все свое прошлое.

– Откуда ты знаешь про мое прошлое? – возмутился Аркаша.

– Да по тебе видно. Ты спившийся интеллигент, ты отличаешься от местных бомжей, сторонишься их. Я таких, как ты, прекрасно вижу и различаю. Вообще, люди пьющие – открытая книга для тех, кто управляет ими. Нет ничего проще, чем прочитать мысли спившегося или спивающегося человека. У всех из-за водки мышление и потребности сжимаются, становятся мельче, приземленнее, как будто какие-то части мозга отсыхают. Чем мельче у человека потребности, тем лучше он управляем, тем больше нужных мыслей можно ему в голову насадить.

И тут у Аркаши внутри до того высоко поднялось возмущение, что он выкрикнул:

– Никто мной не управляет! Я сам по себе, живу, как я хочу! – но получилось у него это жалко, пискляво, самонадеянно.

Олег снова усмехнулся зловещим оскалом.

– Да неужто ты действительно хочешь быть бомжом и алкашом, собирающим бутылки и ползающим по помойкам?

Аркаша молчал. И Олег продолжил монолог.

– Водка, да и всякие чернила в тебе самом притупляют твои высшие желания и устремления. Они открывают дверь в твой мозг иллюзиям…

«Иллюзии – это слово я знаю», – подумал Аркаша и чуть заметно встрепенулся. Олег заметил это мимолетное телодвижение – на Аркашу слова явно как-то воздействовали.

– … и твоим внутренним демонам, которые и не дают тебе жить так, как ты действительно хочешь. Ты впадаешь в чрезмерную эмоциональность, и дурные мысли начинают проникать в твою голову. Для дурных и примитивных мыслей он открывается, а вот для хороших и сложных закрывается.

Либо протестуя, либо от страшного воздействия слов нового знакомого – этого мы никогда не узнаем – Аркаша снова ловкой рукой нащупал бутылку, отвинтил крышечку и сделал пару глотков. Олег тяжело вздохнул и посмотрел куда-то вдаль.

– Нам нужно идти дальше, твой друг в опасности…

– Ничего с ним не станет, с этим бродягой.

– … Если уже не мертв.

У Аркаши расширились глаза, почему-то о смерти он совершенно позабыл. Забыл, что вокруг него есть люди и они умирают, что их так легко убить, и что есть люди, которые запросто могут совершить убийство.

– Так что не отставай, спившийся интеллигент, – чуть слышно, с некоторой болью в голосе сказал Олег и быстрым шагом скрылся в темноте между надгробий. Луну спрятали тучи, и сделалось совершенно темно.

– Ни черта не видно, – пробубнил Аркаша, инстинктивно вытягивая руки вперед и идя как будто на ощупь.

Он шел какое-то время, осторожно ступая и обходя камни надгробий, и вдруг ему показалось, что он идет не в ту сторону. Громко и страшно заухал кто-то где-то вверху, зашелестела листва от резкого порыва ветра, Аркаша вдруг оступился и как-то кубарем полетел вниз по мокрой склизкой и жирной земле. Он упал лицом в грязь, поднялся, откашлялся, проверил, на месте ли бутылка с остатками водки, поднялся на ноги. Вокруг стало еще темнее, чем прежде. Словно чернота окутала его с четырех сторон. И тишина такая на него опустилась, что давила на уши. Аркаша пошел в одну сторону и уткнулся в стену, потом в обратную – и снова перед ним появилась стена.

– Замуровали, – шептал он, ощупывая земляные стены со всех возможных сторон, – нет, – остановился он от догадки, – я умер! Я умер! Так мне и надо! Я попал в ад! – он бредил, и сознание его рисовало картинки предстоящих мучений, чертей, кипящих котлов и самого повелителя тьмы. Он вдруг почувствовал, как земля начинает гореть под его ногами и как он погружается в подземное царство. «Вот, уже подожгли костер, а сам он сейчас в огромном котле!» – Аркаша в агонии повалился на землю и стал корчиться от выдуманной боли.

– Эй, ты чего там валяешься? – спросил голос откуда-то сверху.

– Божественное провидение! – вскрикнул только что корчившийся от боли узник ада. – Господи, прости меня, я согрешил!

– Тьфу на тебя, Аркадий Петрович! Вылазь давай уже из могилы! С тобой мы никогда в жизни не выполним задуманное, если в каждой могиле решишь поваляться! Нашелся страдалец! Хватит жалеть себя! Ты не страдай, а давай делай уже что-нибудь! Что я говорил тебе про твою алкашку – до добра не доведет!

Аркаша мигом опомнился и радостно вскочил на ноги, он с облегчением вздохнул и взялся за руку Олега, которая его, как пушинку, вытянула из ада.

Аркаша взбодрился и внутренне собрался. Они с Олегом сидели в кустах и наблюдали за тем, что происходило на небольшой полянке посреди леса. Бедного полуживого Валеру, временами сквозь кляп завывающего как волк, привязали к большому кресту в центре поляны. Видимо, этот вой и послышался Олегу с Аркашей. Вокруг креста ходили фигуры в темных балахонах, почти сливающиеся с лесом. Они разводили костры и расставляли какие-то предметы.

– Сколько человек видишь? – спросил Олег.

– Вроде человек девять, не считая Валеры.

– Ага, помнится, когда они проходили мимо нас, было шесть мужских фигур и три женские.

Аркаша кивнул сам себе.

– Что делать-то будем?

– Я отвлеку мужиков, они побегут за мной в лес, сомневаюсь, что эти женщины смелые – смотри, как они жмутся друг к другу и не отходят одна от одной, они сами и сбегут отсюда. А ты быстренько освободишь Валеру и побежишь домой.

– А если не сбегут?

– Напугай их, Аркадий Петрович, ты сейчас выглядишь как черт, вылезший из могилы. Это же женщины, они очень впечатлительные.

– А ты точно справишься один?

– А у меня есть выбор? Тем более у меня с собой пистолет, он весомее любых разговоров с этими демонами.

– Демонами? – поежился Аркаша.

– Не глупи, это просто сравнение, – цыкнул Олег, – пора действовать, а то может стать слишком поздно, – и, пригнувшись, быстрым шагом пошел в обход полянки на другую ее сторону.

Аркаша ждал. Фигуры на поляне стали по очереди обливать Валеру какой-то жидкостью из бутылки. После этого каждый подошел и чем-то обсыпал его. Женщины взяли в руки свечки и зажгли их, расположившись треугольником, своим центром сделав крест.

– Сектанты, ей богу, сектанты! – Аркаша вдруг ни с того ни с сего перекрестился. Он в страхе прижал руку ко рту и стал ждать действий Олега. Как-то слишком долго его не было, или просто для Аркаши время в ожидании так тянулось? Он сидел и чувствовал, как страх скручивает его желудок и вот-вот его вырвет. Хорошо, что он с обеда ничего не ел, кроме водки.

И вот кто-то выпрыгнул из кустов с другого конца поляны и заорал благим матом, трехэтажно обложил каждого на этой поляне и сообщил, что и как он с ними сделает, не побрезговав упомянуть всех родственников и друзей. Реакция мужских фигур не заставила себя ждать. Они ответили отборнейшими словосочетаниями и оборотами речи и бросились к наглому мужичку. Мужичок скрылся в лесу. Пятерка фигур исчезла вслед за ним. И вдруг, к своему ужасу, Аркаша понял, что на поляне помимо трех женских фигур, уже сбежавшихся в одну кучку, осталась и одна мужская.

«Ну, что поделать, пропадать, так с песней», – подумал Аркаша, допивая остатки водки. Он решительно отбросил пустую бутылку, подобрал какие-то коряки и с диким криком выбежал на поляну. Он кричал как в последний раз, так, наверное, он не кричал никогда в жизни. Женщины сразу вскрикнули и попятились. Аркаша странной и нетвердой походкой шел к ним, размахивая корягами. Страшно представить, на кого он был похож в кромешной темноте, освещаемой парой почти догоревших костров. И вдруг проснулся до этого бессознательно свисавший с креста Валера и замычал на весь лес, словно стадо лосей. Аркаша подхватил в унисон его завывание. И все это мракобесие создало такой эффект, что женщины в ужасе с визгом побросали свечи и припустили в лес. Мужчина с воплем «к черту!» тоже бросил нож на землю и побежал следом за скрывшимися в зарослях женщинами.

Аркаша откашлялся, поднял брошенный нож и подошел к еще мычащему Валере.

– Да успокойся ты, это я, Аркадий Петрович.

Валера, как подумалось Аркаше, облегченно замолчал и расслабился, не препятствуя другу разрезать веревки.