НГ (Не говори)

Когда начались танцы, Полина потащила его на танцпол, хоть и знала, что из него лучше вышел бы папа… Бедолага из последних сил переминался с ноги на ногу, надеясь, что скоро включать что-нибудь помедленнее, и он сможет прикорнуть на плече жены, делая вид, что ее обнимает.

После перерыва с очередным номером, Ильшат направился в уборную, прихватив со шведского стола парочку стопок водки, которую выпил в туалете, как школьник. Возвращаясь назад, он понял, что жена уже снова отплясывает, не замечая его появления. Тогда он стал глотать стопки одну за другой, не отходя от «кассы», посекундно оглядываясь, чтобы благоверная не заметила его отступления от правил. Вскоре он дошел до кондиции и завалился на диван в углу зала, поджав ноги и подложив под голову ладошки. Ильшат не был из тех, кого тянет на приключения со спиртного, он просто отключался, будто выпил снотворного, и его нельзя было разбудить и пушечным выстрелом в течение нескольких часов. Именно это и раздражало Полину, когда ее муж пил. Она думала, нет бы был, как все нормальные люди, которые несутся в пляс и начинают дурачиться. Ну или заводил бы разговоры «за жизнь» на худой конец. А тут раз и в отключке. Даже не поскандалить.

Проснулся Ильшат, когда все уже почти разошлись. Полина вращалась в обществе, позабыв о своем спящем красавце, и, по всей видимости, неплохо провела время в его отсутствие. Он поднялся и побрел в номер, желая продолжить начатое на диване. Полина распрощалась с новыми знакомыми и поторопилась за мужем, заметив его попытку бегства.

– Выспался? – язвительно спросила она.

– А что не видно? – еле шевеля языком, спросил Ильшат, пытаясь хоть немного открыть слипающиеся глаза.

– Ты, как всегда, пропустил все самое интересное!

– Как я мог?.. – выдавил тот.

– Вот давай только без сарказма, – ткнула его жена, – я познакомилась с такими милыми людьми, ты не представляешь! Хотя, Вика – стерва порядочная, – она огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что свидетели ее критической оценки отсутствуют, и, не заметив лишних ушей, продолжила, – а Дина – шлюха еще та, но в общем и целом, остальные очень даже ничего.

– Угу…

– Какой же ты все-таки скучный!

– Угу…

– Ты что не выключил свет, когда мы уходили? – возмутилась Полина, открыв дверь номера.

– Какая разница?..

– А как же экономия энергетических запасов земли?!

– Господи, помоги мне… – сглотнул Ильшат и, скинув туфли, быстренько разоблачился и залез под одеяло.

– А ты душ принять не хочешь и зубы почистить?

– У-у… – уже вновь засыпая, ответил супруг.

– А поцеловать меня? – залезла на кровать Полина, запуская руки под одеяло, – и еще чего-нибудь, а?

Она тоже изрядно подвыпила, что на нее действовало как раз совершенно противоположным образом, нежели на Ильшата.

– …давай потом?..

– Ну, Илечка, – надула губки Полина, проведя рукой по его отросшему за годы семейной жизни и восхождения по карьерной лестнице животику.

Илечка издал неподражаемый храп, оповестив жену о своем отбытии в мир грез.

– Вечно ты не как мужик, – хлопнула она его по спине, на что Ильшат всхрапнул еще громче, но так и не проснулся.

Часам к одиннадцати, Полина будила Ильшата, что есть мочи. Ей не терпелось прокатиться на огромной ледяной горке и нырнуть в открытый подогреваемый бассейн, в котором она сможет продемонстрировать результаты своих занятий в спортзале. Ильшату демонстрировать было нечего, поэтому он вовсе не горел желанием в такой мороз нырять куда бы то ни было. Но для кого его желания имели хоть какое-нибудь значение?

Ни минуты покоя не было за весь день, и Ильшат с ужасом вспоминал о том, что как Новый Год встретишь, так его и проведешь. А ему вовсе не хотелось все грядущие триста шестьдесят пять дней носиться, словно в его задницу вмонтирован моторчик. Но, опять же, кто его будет об этом спрашивать?

– Как я тебе? – крутилась перед зеркалом Полина, облачаясь в свой карнавальный костюм для новогоднего празднества. Она решила одеться Авророй из «Спящей Красавицы», сочтя сей образ наиболее подходящим для себя, хотя муж скорее видел ее в роли Королевы из «Белоснежки». Естественно, при сложившихся обстоятельствах ему был уготован костюм Принца Филиппа, что не могло не повергнуть его в отчаяние, ибо перспектива одевать трико ему вовсе не улыбалась.

– Хорошо, – кивнул Ильшат, бросив мимолетный взгляд на жену и тут же вернувшись к телевизору.

– И все? – уперла она руки в бока.

– Э… ты прекрасна, как Спящая Красавица, – с полувопросительной интонацией произнес тот, пытаясь угадать правильный ответ.

Полина молчала, сверля мужа глазами.

– Ты очень красиво выглядишь, великолепно, сногсшибательно, ну я не знаю, что еще сказать, – взмолился Ильшат, – ты же знаешь, я не мастак на речи и комплименты.

– На что ты вообще мастак? – обиженно отвернулась Поля, продолжив свой ритуал облачения, – и чего ты валяешься? До банкета всего два часа.

– Всего? – протянул Ильшат, явно считая вполне достаточным и десяти минут, чтобы нацепить на себя этот дурацкий клоунский наряд принца.

– Мы должны прийти заранее, чтобы успеть сфотографироваться.

– Только не это, – чуть не плача, выдавил муж. Он совершенно не хотел иметь задокументированное свидетельство своего позора.

– Вставай и одевайся, – тоном, не терпящим возражений, сказала Полина.

– Есть, сэр, – лениво стал подниматься с кровати Ильшат.

– Не язви.

– Слушаюсь и повинуюсь…

Полина крутилась перед фотографами, как заведенная: она вставала в позы, посылала воздушные поцелуи и пыталась взаимодействовать с Филиппом, которого изображал ее вставший, как истукан, нерадивый муженек, портивший все кадры.

После фотосессии семейная пара заняла свое место в банкетном зале в ожидании кто новогоднего чуда, а кто новогоднего угощения, способного хотя бы временно компенсировать моральный ущерб от всей этой вакханалии. Столы были накрыты восхитительными кушаньями от карпаччо до изысканного фуа гра. Помимо индивидуальных блюд на одну персону из выбранного заранее меню вдоль одной из стен находился нетленный шведский стол, ломившийся от лакомств и деликатесов. Не успев приняться за уже имеющиеся блюда, Ильшат помчался к общему столу, чтобы набрать самого вкусного, пока другие не успели все растащить по своим тарелкам и набить этим брюха. Полине не хватило доли секунды, чтобы остановить, по ее личному убеждению, неприлично ведущего себя Принца Филиппа, и она осталась краснеть в полном одиночестве вплоть до его возвращения с двумя тарелками, под завязку наполненными чем попало.

– Я ничего не просила мне приносить, – сквозь зубы процедила Аврора, стараясь улыбаться.

– А я тебе ничего и не принес, – пожал плечами Ильшат, размещая свои тарелки.

Полина чуть не лопнула от злости и наколола жирную куриную ножку из блюда мужа, чтобы тому неповадно была так пахабно себя вести.

– Но… – хотел было объяснить, что это его Филипп.

– Все твое – мое, – словно приговор сказала Аврора и, содрав румяную кожицу, откусила кусочек нежной курятины.

Это было словно ножом по чувствительному сердцу Ильшата, он никогда не понимал, как можно есть курицу без шкуры, ведь это в ней самое вкусное. Он сглотнул, сверля лежащую на тарелке жены шкурку.

– Даже не думай, – воткнула в нее вилку та.

Ильшат стиснул зубы и повиновался.

Начались пламенные речи об уходящем годе, которые вовсе не волновали Принца Филиппа, не царское это дело слушать всякую ерунду, тянущуюся, как розовые сопли. Аврора же с энтузиазмом аплодировала каждому оратору, светясь счастьем и светскостью. Она старалась быть все время наготове, зная, что по зале рыскают фотографы и в любой момент могут заснять ее с перекошенным лицом, если она потеряет бдительность.