Ты сама пришла ко мне в руки

И сердито вытерла нос.

Хэллис неожиданно рассмеялся, откинув голову. Достал свой платок и принялся вытирать лицо Сармы:

– Ты крайне смешно и глупо выглядишь.

– Чушь сморозил ты, а глупо и смешно выгляжу снова я? – возмутилась Сарма.

– Из-за крови и порошка на носу. Нет, из-за своего женского коварства ты как прежде выглядишь достойной герцогства в классическом пределе.

– То есть редкостной стервой?

В ответ на оскорбление Хэллис выдал её ровно одну средней силы пощёчину, от которой голова Сармы зазвенела.

– Заткнись и давай сыграем, – сразу же примирительно сказал он.

Возвращались в предел молча и целыми. Но Фанги всё же сказал:

– Хэллису ты явно нравишься. Столько времени прошло, а он только сейчас разглядел твоё очарование.

– Что? – переспросила от неожиданности Сарма.

– А у тебя перед глазами случаем не стоит вид откровенно смеющегося Хэллиса? Лично я такое видел практически впервые. Если бы не существование Кармина, то я бы поставил на то, что Хэллис…

– Не продолжай. Мне кажется, он не знает, что я в контракте. Но он небывало мягок со мной, что говорит о том, что он в курсе всего произошедшего. Разве что задумал какую-то подлость.

– А я думаю, что он не видел тебя целый год, а после встречи вдруг понял, что его сердце ушло прямо к тебе в руки. Оттого так мил и почти не избивал тебя.

– Я… я… не думала, что ты способен вообразить себе такую романтическую историю, Фанги. Это на тебя не похоже и так невероятно, что я бы посмеялась, если бы могла.

– А что такого невообразимого в сердечных склонностях? Впрочем, хватит говорить в таком ключе о Хэллисе. Да, верно, будь с ним начеку. И не давай ему даже рядом находиться с Кармином и Эю. Хенер знает, что там у Хэллиса в голове на самом деле.

Сарма щурилась, пока совсем не закрыла глаза. Да, лицо Хэллиса стояло у неё перед глазами. Он редко так смеялся. Обычно он хохотал так с некоторыми из герцогов, с драконами, с несколькими принцами и считанными придворными. Никто из этих избранных не был женщиной и не считался хоть немного слабее Хэллиса. Все остальные были для него либо слишком глупы и бесхарактерны, либо подходили под категорию возможных врагов.

О чём всё это говорило?

Сарма запуталась. Сердце говорило ей, что Хэллис в своей новообретённой снисходительности к ней не лжёт и ничего, ровно ничего не замышляет. Но поверь она в это, действительно заплакала бы, растрогавшись. А её сложно было растрогать. Даже исповедь Кармина о подавлениях восстаний не тронула её душу так же, как одна лишь мысль о том, что Хэллис впервые чистосердечен. Она слишком давно знала Хэллиса.

Но, только войдя под своды верхней части предела отца, Фанги вдруг повернулся к Сарме, взял её за плечо и отвёл в одну из светских гостиных, чтобы закрыть двери и очень тихо сказать:

– Сарма, послушай то, что я хочу сказать. Мы все видели, что ты обожаешь своего сахарного мальчика, но Нинио передал мне просьбу быть внимательным к нему, и я хочу предупредить тебя об этом.

– Быть внимательным в смысле?..

– Да, в смысле быть подозрительным.

– Так это именно Нинио не доверяет ему? – переспросила Сарма.

– Ему никто не доверяет. Он кажется очень милым, но не стоит забывать, что ещё год назад он был нашим врагом.

– Брось. Даже если в его помыслах враг – это я, то все мы знаем, что не каждый стремится убивать своих врагов. Большая часть мудрых разумных недругов… конечно же, использует… А Кармин глупым не кажется.

– Он слишком молод для истинной мудрости. И потом… даже не в этом дело. За четверть свечи до подписания твоего контракта отец лично попросил Нинио приглядывать за Кармином. Отец считает, что Кармин никак не может навредить пределу изнутри, но всё же что-то с ним не так.

Сарма тяжело сглотнула, а Фанги, немного помолчав и оглядев гостиную и взглядом измерив расстояние до любых поверхностей, за которыми может кто-либо прятаться, снова обратился к ней:

– Из-за Хэллиса с его дрянным характером и резкими поступками ты можешь почувствовать, что теряешься. А в таких ситуациях так и тянет полагаться на ближайшего союзника – возлюбленного, но послушай, ты не должна проникаться к Кармину большим доверием на фоне выходок Хэллиса. Это будет ловушкой, в которую ты сама себя загонишь.

Сарма только печально кивнула.

Возможно, Кармин её не простил, и отец увидел это в глубине души варлорда. Да, этот "сахарный мальчик" действительно сладко говорит и может быть и не причинит никакого вреда, но внутри у него может прятаться что угодно.

Размышления о том, какие мысли скрывает в своей голове Кармин, насовсем вытеснили образ Хэллиса.

Кармин вернулся в предел после ужина, утомлённый, задумчивый и вымокший под дождём, но всё равно красивый до невероятного, и Сарма решила осторожно начать расспрашивать его, чтобы выведать, о чём он думает, что его заботит.

– От чего ты возвращаешься так поздно? – сразу же спросила она, увидев Кармина входящим в её спальню.

– А… – начал было он, но тут развернулся к ней, и его взгляд упал на её лицо: – Это кто же во время тренировки оставляет на лице женщины такие жуткие отметины?

– Это не так уж важно. Мне, можно сказать, откровенно повезло сегодня, – быстро говорила она, стараясь перевести тему от ссадины на щеке и проступающего огромного синяка вокруг носа, на скуле и под глазом. – Да и вчера тоже повезло. И… Кармин, ты что же, никому не говорил о нашем контракте?

– Нет. Условия контракта для меня одновременно удачны и унизительны. Потому я молчу о нём.

– Похоже, молчали о нём и все те, кто любит меня. Потому как, похоже, слухи до сих пор не разошлись по империи.

– Это не входило в твои планы?

– У меня не было планов на этот счёт. Я думала, что слухи – это что-то вроде отражения естественного процесса. Но если не вчера они дошли до тех, кого не нужно, то дойдут завтра. Я не верю в удачу.

Кармин подошёл, пока Сарма говорила, скинул плащ и верхнюю рубашку, стащил сапоги и забрался в изножье кровати, чтобы сесть напротив серены и хмуро, почти как Фанги, взять на руки слишком довольную Эю. Малышка цапнула Кармина за волосы и дёрнула их к себе в рот. Кармин принялся вытаскивать волосы из руки Эю и ласково, так, чтобы не напугать дочку, говорить:

– Мне не нравятся твои шрамы, ссадины и кровь. Ещё ужаснее видеть их совсем свежими. Я бы хотел, чтобы ты больше не ходила на тренировки с другими наследниками. Тренируйся только со мной, братьями и сёстрами, пожалуйста.

– Только если откажешься от своего искупления насовсем, – быстро нашлась с ценой Сарма.

Кармин тихонько застонал.

– Я не могу, – наконец сказал он. – Давай так: я не выхожу на ночные захваты, а ты больше не тренируешься с тем, кто сегодня сделал это с тобой.

– Я в свою очередь должна сказать, что не могу. Это Хэллис из первых наследников Классика. Я бы очень хотела не только не тренироваться с ним, но и позабыть его облик, но он всегда стоял во главе моих недоброжелателей, и я не могу спасовать перед…

– Этот ублюдок так сильно хочет тебя?

– Что? – Сарме показалось, что она ослышалась – Кармин ни разу не сказал ни одного грубого слова за всё время их знакомства.

Кармин очень серьёзно смотрел на Сарму, подняв голову от Эю настолько, насколько дочка позволяла, упрямо удерживая своего отца за волосы. Кармину явно больно. И теперь уже Сарма принялась вытаскивать его волосы из руки Эю.

– Только не будь наивной, Сарма, – тихо сказал Кармин. – Недоброжелатели? Серьёзно? Все они всего лишь хотят тебя, поскольку ты – сильнейшая. А все их нападки только от того, что знают, что ты никогда не достанешься им. И для Хэллиса ситуация очевиднее, чем для всех остальных. Может быть, конечно, он так же молод и неопытен, как и я, и не отдаёт себе отчёта в своих действиях, но я в это не верю.