Легенды нашего края. Люди Падающей Воды

– На, девушке своей подари или женщине, какую хочешь…. Этим раствором чернят они брови и за него будут к тебе весьма благосклонны. А мне уж…. они ни к чему.

– Нет, Глям, не возьму – незачем девушке моей красками брови пачкать. А подарок у меня уже есть – смотри, что сделал для неё Суконжи.

На ладони сверкнуло кольцо изумрудом.

Жизнь на пляже дышала ленью, праздностью…. и настороженностью.

Давно ещё, когда женщины насмерть бились с сыноедами за своих детей, в их общине образовалась дружина из самых сильных и самых смелых матерей. Пусть не так, как мужчины, они владели палицей, копьём или топором, но в стрельбе из лука им не было равных. Сыны Адама больше на силу свою надеялись, а дочери Евы оттачивали мастерство, и довели его до совершенства – их стрелы разили наповал с любого расстояния. Пока мужчина натягивал лук, чтобы пустить стрелу, женщина успевала сделать это три раза, не зная при этом промаха. Лучницы даже отрезали себе правую грудь, которая мешала спускать тетиву. Они ходили на охоту, кормили мясом свою общину, и близко не подпускать мужчин к карапузам тоже была их забота.

И сейчас на пляже женщины расположились полукругом, в центре которого копошились малыши. Вряд ли кто-нибудь из мужчин отважиться в него войти. Юноша знал, что звание приемника, да и сам титул Хранителя Великого Бурунши не спасут от стрелы, если приблизиться к карапузам. Так уж обычаи сложились….

Странные обычаи, думал Харка, приближаясь к этому кругу. Женщины любят детей, мужчины их боятся и ненавидят, как свою смерть, и верят, что плоть родного сына продлит им жизнь. Казалось бы, непримиримые враги. Но тем не менее, они встречаются, совокупляются, чтоб зародилась новая жизнь, за которой одни охотятся, а другие защищают. Так изо дня в день, годами, поколениями….

Но бывают удивительные исключения. Когда в западню падает мамонт, или туда носорог угодит, стадо ли степное оказывается в загоне, в пещере тогда наступает Великое Примирение. Горят костры, жиром шипя, на вертелах готовится мясо, и чаши с веселящим напитком расходятся по рукам. Люди поют, люди пляшут – забыты ненависть и распри. Груднички ползают у ног охотников, и повсюду совокупляются парочки. Даже одногрудые фурии находят себе кавалеров в этих неистовых оргиях. Никто не похищает детей, чтобы их съесть, никто их не охраняет. Будто с ума все сходят!

Может, злой рок тяготеет над людьми Падающей Воды? Может, Великий Бурунша проклял их на такое существование? Сегодня Харка всё узнает. А потом он должен убить Хранителя – ибо двух Посвящённых не бывает. Новым Хранителем станет Харка, а старого зажарят на костре, и запеченную голову поднесут ему. Харка пробьет в ней дырочку и высосет мозги…. Таков обычай.

От отвращения к предстоящему Харку передёрнуло – захотелось кинуться в реку и утопиться….

– Стой, Харка, ты куда?

Юноша вздрогнул, остановился и вдруг увидел себя в кругу среди загорающих женщин. Возможно, сделай ещё два шага…. Возможно окрик старухи спас его от стрелы одногрудой.

Он поднял раскрытую ладонь, показывая золотое кольцо.

– Мне Эола нужна – я принёс ей подарок.

– Эола! Эй, Эола! – раздались крики. – Харка принёс тебе украшение.

Девушка подошла с опущенными на лицо волосами.

Харка протянул ей кольцо на ладони.

– Я так спешил, что забыл про шнурок – его на шею надо повесить. Тебе нравится?

Девушка откинула назад русые локоны и встряхнула головой, рассыпав кудри по спине. В чёрных очах заискрились радость и любопытство.

– Какое красивое!

– Вот это да! – их окружили восхищённые женщины.

Девушка растерянно взглянула на них:

– Мне его взять?

– Бери, глупая!

– А потом?

– А потом пойдёшь с ним в кусты и будешь делать всё, что он скажет.

– Дай сюда! – цапнула кольцо с Харкиной ладони подскочившая Агда.

Просунула в щель между изумрудом и его золотым обрамлением шнурок из медвежьего сухожилия, примерила так, чтобы кольцо висело у Эолы между хорошеньких грудей и завязала узелок под её волосами. Объявила:

– Наша Эола сосватана! Харка, бери её руку, веди за собой.

Приемник Хранителя не спешил – нежно приподнял подбородок девушке и заглянул в бездонную черноту очей.

– Ты мне должна поклясться, что я буду единственным у тебя отныне и навсегда.

Разом смолкли вокруг разговоры, упала гнетущая тишина – все напряжённо ждали, что скажет Эола, ведь зарождался новый обычай среди людей Падающей Воды. Утром Харка поклялся, что не будет есть её сыновей, теперь черед девушки….

– Я клянусь, – прошелестели пухлые губки.

– Клятвопреступник умрёт! – озвучила Агда всеобщее мнение.

Напряжение спало. Женщины заговорили, засуетились, оттеснили Эолу от Харки, рассматривая украшение. Юноша терпеливо ждал.

Вдруг колыхнулась тревога по пляжу, и несколько дружинниц выхватили из-под песка свои смертоносные луки. Заплакали дети, женщины бросились к ребятишкам.

Неподалёку группа охотников, вооружённых копьями, пробежала в сторону леса. Едва мужчины скрылись за деревьями, стайка юношей показалась. Они бежали, они кричали:

– В западню за топями у Гнилого болота попал носорог!

Носорог! Носорог! Женщины от радости заплясали, побрасывая вверх визжащих от восторга ребятишек. Носорог! Грядёт Великое Примирение! Надо готовить веселящий напиток. А ну, красавицы, за дело!

Юноши кричали:

– Харка! Харка! Айда с нами!

– У меня нет с собой и копья, – приемник пытался увидеть Эолу.

– Держи моё – у меня ещё палица.

Юноши, увлекая Харку, вихрем пронеслись по-над берегом и скрылись в лесу.

Потомки Серых Волков они могли бежать сутками, не останавливаясь отдохнуть. Известен случай в пещере, когда охотник бежал с известием четыре дня и ночи, упал на входе, сказав три слова, прежде, чем умереть:

– Будет Великое Примирение!

Длинноногий Харка легко бежал с копьем в руке – влёк охотничий пыл и времени было уйма в запасе: с наступлением темноты ему надо быть в пещере. Так приказал Хранитель. Гнилое болото – это не близко, но и не так уж далеко. Он успеет добежать и вернуться – взглянуть на упавшего в западню носорога. С ним ещё немало возни – достать, разделать и принести. Может быть, только к завтрашнему вечеру вернутся охотники с добычей. Он к тому времени станет Хранителем.

Топями называли мёртвый лес, когда-то выросший на торфянике. Скелеты белых берёз и чёрных осин, от кустарников нет и следа, а под ногами мягкий ворс пожелтевшего моха – вот что такое топи. А дальше болото. Между ними узкая полоска твёрдой земли, ставшая тропой кочующих животных. Здесь вырыли западню, и, наконец, она сработала.

Всё оказалось не так, как казалось. Охотники прятались за сухими деревьями, а на твёрдой земле страшный неведомый зверь поглощал их добычу. Стоя у западни, он опускал туда голову и рвал куски мяса из тела носорога огромной пастью с зубами больше, чем Харкина голова. Глубокие складки на длинной шее, но ещё глубже на животе.

Бездонное брюхо, подумал Харка, такому и носорога будет мало.