Здравствуй, дедушка Кощей!

Пардон, увлёкся. Дальше – это личное. Если уж очень интересно – можете сами додумать, я не против. Хотя всё равно фантазии не хватит, настолько хорошо мне было с Варюшей.

Когда через полчасика она лежала рядом, положив голову мне на грудь и легонько царапая меня ноготками, то вдруг вздохнула:

– Нехорошо, Федь…

– Тебе было плохо, Варюш? – забеспокоился я.

– Нехорошо во грехе жить.

– Да разве любовь – это грех?

– Любовь-то не грех. А вот то, что ты, обольститель сатанинский со мной тут только что вытворял – точно грех.

– А мне показалось – тебе понравилось… Ой! Не щипайся!

– Я и укусить могу. А только нельзя так дальше…

– Как это – нельзя? Ты о чем, Варь?

– А ты забыл разве, что по весне мне Горох обещал мужа найти роду боярского, чтобы мы ему слуг верных понарожали побольше.

– Хрен им. И мужу и Гороху.

– Тю на тебя… Хрен-то хрен, да только я – слуга царю нашему батюшке и слушаться его должна.

– Ну, давай тогда поженимся и всех делов.

– Как у тебя всё просто… А жить где будем? У Кощея во дворце?

– Почему бы и нет?

– А детишек, – она покраснела, – тоже у Кощея воспитывать будем?

Вот почему женщины не могут без заморочек? Обязательно какие-то проблемы придумывают… Ничего мы конечно, в этот раз не решили, но хоть и не поругались уже хорошо.

Когда мы сидели в знакомой мне горенке и неспешно уминали большую ватрушку, честно разрезанную пополам, я обратил внимание на необычное оживление под окнами.

– Да это дружок твой, Никита, новую забаву придумал, – отмахнулась Варя. – Как-то по-басурмански называется… забыла. Здоровые мужики с клюками в руках по льду чурку березовую гоняют.

– Хоккей, что ли?

– Во-во, именно это слово, прости меня господи. Весь город ходуном ходит, куда не выйдешь – одни только и разговоры об ентой забаве.

– Да? Весь город, говоришь? Варюш я на секундочку выйду, поговорить надо кое с кем.

Вот тут я тоже немного пояснить должен, уж пардон. Те из вас, которые читали мои ранние отчеты, конечно в курсе нашей булавочной связи, а вот те, кому только сейчас повезло приобщиться к моим хроникам, коротко расскажу. У каждого из сотрудников Канцелярии торчит в воротнике по специальной булавке – говорушка по-нашему. Тут всё просто: берется зелье колдовское и капается им на обычную булавку. Можно вызвать для разговора любого у кого такая же есть, а можно и конференц-связь устроить между несколькими собеседниками. Голос слышится прямо в голове и никто подслушать не может пусть вы хоть среди толпы стоите. А то, что вы среди толпы сам с собой разговариваете… Ну, может, сумасшедший, кому какое дело? Расстояние приличное. Хотя я вам уже рассказывал о наших расстояниях. От Лысой горы до Лукошкино без проблем добивает, а вот до Урала, например, уже нет.

Вот и сейчас, выйдя за дверь, я дважды сжал головку булавки пальцами и тихо сказал:

– Аристофан.

Никаких, гудков в голове, конечно, не было, как и голоса оператора, зато возник голос моего беса:

– Это… босс?

– Аристофан, собирайся и дуй сюда в Лукошкино. Как на Колокольную площадь прибудешь – свяжись со мной, понял?

– Без базара, босс. Пацанов взять?

– Пока не надо. Если что – потом высвистаешь.

Вернувшись в горницу, я с сожалением развел руками:

– Дела, Варюш, надо идти. Гони свою Пелагею от моего Михалыча, да будем собираться.

– Что, вот прямо сейчас-сейчас? И минуточки еще не побудешь?

– Минуточку – побуду, – засмеялся я.

– А что стоишь тогда? Давай, целуй! Вот же настырный Федька ты у меня… м-м-м…

Через полчасика мы с дедом с сожалением покинули терем и дед, напяливая посильнее шапку на голову, проворчал:

– Ну что енто у тебя, Федька, вечно спешка в самый неподходящий момент? Я только Пелагеюшку свою ка-а-ак разверну, да ка-а-ак…

– Не надо подробностей! – перебил я. Мне только баек про утехи этих престарелых любовничков и не хватало. – Дело, деда, превыше всего! Сейчас расскажу, только Аристофана дождемся.

– Тут я, босс, в натуре, – произнес невзрачный низенький мужичок, подбредая по сугробам к нам.

Бесы, они тоже личину менять могут. Да и вообще – многое, что могут.

– Ага, отлично. Слушайте. Тут участковый Лукошкино подсадил на спортивную игру – хоккей называется. Бегают по льду мужики с клюшками, ну это палки такие изогнутые и стараются маленький чурбачок в маленькие же ворота загнать. Короче, правила нам без надобности, а вот народ тут с азартом такое развлечение воспринял.

– Зима, скукотень, – кивнул Михалыч.

– Интересно, босс, – протянул Аристофан. – Золотишком попахивает.

– Вот именно. Откроем подпольную букмекерскую контору, будем ставки на игру собирать.

– Это… босс. Да там навару с того мало в натуре. Да еще и конкретно влететь можно – из своего кармана платить придётся.

– И от кого я это слышу? – укоризненно покачал я головой. – Учишь тебя, учишь… Вот ты, Аристофан сам прикинь. Есть в команде один-два сильных игрока, на которых вся команда и держится. А если этот игрок прямо перед самой игрой, когда ставки уже сделаны, возьмет да поскользнётся, да ногу вывихнет, а?

– Пролетят все в натуре, кто на команду бабло поставил… Реально, босс!

– Да тише ты, рогатый, – шикнул на него дед. – А можно и денежку команде сунуть, чтобы играли плохо.

– Или тупо припугнуть так, типа выиграешь – избу подпалю.