Здравствуй, дедушка Кощей!

Ну, всё, тут всё под присмотром, можно идти дальше.

– Деда, пошли в библиотеку.

Библиотека располагалась вдалеке от основных коридоров и залов и практически всегда пустовала, радуясь только редким визитам Кощея, который в очередном приступе научной деятельности скакал там по многочисленным стеллажам с книгами. Заведовал библиотекой пожилой монстр, уж и не знаю какой национальности. Эдакий фиолетовый бочонок с десятком длинных щупалец, которыми ловко расставлял книги по полкам. Пяток скелетов приданных ему в помощь отлично справлялись с пылью и паутиной и последствиями нашествий Кощея.

Сейчас в библиотеке было шумно и многолюдно. В дальнем конце зал был уже перегорожен двойной стеной, в пустое пространство которой утрамбовывали соль.

– Недодумали мы немного, деда, – я взглянул на массивную дверь, – солью и её набьют, это же самому такую тяжесть не открыть.

– Всё в порядке, внучек – колдунство применили, не переживай.

– А, ладно, молодцы.

Внутри комнаты тоже кипела работа. По всему периметру уже стояли двойные стены, а над нами суетились скелеты, возводя двойной же потолок.

– Ваше Величество, – поклонился Гюнтер, выходя из занавешенной толстыми портьерами спальной.

– Проблемы?

– Никак нет, Государь. Скоро кабинет оборудую, удобств наведу и можно будет принимать жильца на постой.

– А ванная, туалет?

– Вот за той ширмочкой, Ваше Величество. Всё под контролем.

Угу, типа валите и не путайтесь под ногами.

– Когда думаете закончить?

– День, максимум – два, Государь. Я вас оповещу.

– Да уходим уже, уходим…

Похлопав одобряюще монстра, посеревшего от вторжения в святая святых такого количества народа, мы с Михалычем покинули библиотеку.

– Ну, скоро начнётся, внучек, – вздохнул он. – Вернётся Кощеюшка и давай самодурствовать, а нам отдуваться.

– Всё как всегда, деда. Отвык за четыре месяца?

– А может ну его, внучек? Пущай до весны повисит у Гороха в темнице?

– Да ну тебя, дед. Не хочу я больше царствовать. Надоело ответственность такую на себе тащить. Пошли в тронный зал.

Я спешил до возвращения Кощея всё подготовить к празднику, чтобы поставить его перед фактом. А то вернётся, закапризничает и конец моим гениальным идеям.

В тронном зале всё было уже закончено. Ёлка, не такая большая, как на горе, уже была украшена самодельными игрушками соответствующими нашим реалиям, ну, там, деревянными монстриками, бумажными скелетиками и прочей нашей братией. Конечно и шишек да зайчиков хватало. Елька со своей командой потрудились на славу. Даже большой кусок тряпки натянули с надписью «С НОВЫМ ГОДОМ!». Около стены хор репетировал «В лесу родилась ёлочка», а взмыленная Елька самозабвенно исполняла роль дирижёра-садиста, щедро раздавая подзатыльники бесам, тянувшим не ту ноту. Отлично. Теперь на кухню.

За праздничный стол я не переживал – Иван Палыч не подведёт, вот только вопрос с оливье так и оставался открытым.

– Федор Васильевич, – заулыбался шеф-повар, едва я вошёл на кухню. – Как раз вовремя. Продегустируйте-ка очередную версию вашего майонеза.

Он протянул мне небольшой сухарик, умеренно намазанный густой светлой пастой.

Хрум-с!

– А знаете, Иван Палыч, вот совсем рядом уже. На крайний случай и такое вполне сойдет.

– Нам не надо сойдет, – покачал колпаком мастер. – Нам надо идеально.

– Попробуйте желтка чуть меньше, а горчицы капельку больше, – посоветовал я.

– Вы обедали, Ваше Величество? Могу предложить, как вы тут у себя говорите – на перекусон, рябчика под сливовым соусом и немного картошки-фри.

– Ох, Иван Палыч… Балуете вы меня. Как же устоять-то? Только и вы уж присоединяйтесь ко мне, пожалуйста. А где ваш волшебный коньячок?

В Канцелярию я вернулся часа через два. Иван Палыч – великолепный собеседник, а запахи у него на кухне… А еда… Если бы не государственная служба и мой ответственный характер, я бы там и заночевал.

У нас было тихо. Дед сидел за столом и штопал Тишкины штанишки на лямках. А может и Гришкины. Сами бесенята торчали в моём кресле за очередной серией «Том и Джерри», Дизель, разумеется, крутил ручку генератора, а Маша скучала на диванчике с книжкой в одной руке и большим персиком – в другой.

– Аристофан где? – спросил я у всех сразу.

– Ёлку украшать закончили, – дед слеповато прищурился, вдевая нитку в иголку, – а теперь чуть ниже по склону рыбацкие сети натягивают, чтобы пьяные гуляки до самого низа не скатывались. А на кой он тебе?

– Да не, просто спросил. А сети это они зря. Я же говорил – пускай катятся до ворот, а там бригаду поставим, сразу в тепло затаскивать будут.

– А если по другую сторону горы свалятся? – хмыкнул Михалыч. – Если всю гору спасателями окружить, то и падать некому будет ужо.

– О, верно. Недодумал я.

– На то у тебя, внучек и помощников столько. И даже самый умный мозг над ними поставлен.

– Это ты про себя, дед?

– Глупый вопрос, внучек, – дед перекусил нить и подхватил удобнее штанишки, – знамо про себя. Али есть другой кто?

– Таких как ты – во всем мире не сыскать, – искренне заверил я.

– Оттож, внучек.

– Машуль, а ты чего не в Лукошкино? Не разругалась случаем с Кнутом Гамсуновичем?

– Не разругалась, мсье Теодор, только как мне к нему попасть? Шмат-разум вы же мне не дадите? Или дадите?

– Не дам. Максимилиана запряги и вперёд.

– Только не сейчас, мсье Теодор. У нашего жеребца брачный период начался и приближаться к нему никому не рекомендую. Я-то не боюсь, но могут слухи пойти до самого Лукошкино, а там – Кнутик. Ну, вы же понимаете.

– Понимаю. Не совсем, конечно, но раз других вариантов нет, то побудь и на рабочем месте ради разнообразия.