Здравствуй, дедушка Кощей!

– А потому что, мужики – все глупые, – хихикнула Варя.

– Давай, внучка, – кивнул Михалыч. – Бей, круши! Вырезай под корень всё наше племя! Да и сами корни отчекрыживай… под корень. Тьфу, ты! Бежим отседова, внучек, места тут видать заколдованные супротив мужиков! И слова сказать нормально не получаетси!

Спасла нас с дедом бутылка водки с царских заводов, выставленная перед нами хихикающей Варей.

Выпив, я обрёл наконец-то ясность мысли и связанность речи:

– Я, дед, т-т-тебе точно говорю! Женская магия она накапливается, консу… консолидируется… вот же словечко, а? А п-п-потом, ка-а-ак вдарит по нам, мужикам! Наливай! Давай, деда – за нас, вдаренных, но гордых мужиков!

– Давай, внучек… Ох, хороша, зараза!.. А пойдем, внучек на базар? Собачку купим. Будет нам дворец сторожить, на Гюнтера гавкать… Наливай, внучек… Как закончилась? Уже вторая? Щаз сделаем, только, тс-с-с… Вну-у-учка! Варварушка, организуй-ка, девонька нам еще бутылочку!

Помню, что Варя с Тамаркой всё подсовывали нам вареники и хоть не ругались, но смотрели без душевной теплоты. Потом тётка Пелагея унесла куда-то деда под мышкой. А я, ощутив внезапное понимание всего и вся, допил водку прямо из бутылки, подмигнул мирозданию и… всё. Больше ничего не помню.

* * *

Разбудил меня Дизель.

Гад! Зараза! Сволочь! Убью! Вот выздоровею и убью, честное слово. И Кощея убью, который Дизеля запрограммировал в шесть утра меня будить. И вообще – всех убью… Ой, как плохо-то мне…

В спальню вошел до неприличия бодрый Михалыч:

– Живой внучек?

– Деда… а что это вчера было? Сидели, разговаривали и вдруг – водка и понеслось… Я там ничего не натворил? А домой мы как попали? Ох…

Очень это не характерно для меня вот так напиваться. Нет, в хорошей компании, по предварительной договорённости, я очень даже люблю посидеть, о политике, компьютерах поболтать, но вот так спонтанно, да в зюзю…

– Магия енто женская, – авторитетно пояснил дед. – Сиречь – колдунство Евино. Бабам-то, внучек, от рождения такая сила дана – над мужиками верховодить.

– Как это?

– А тут всё просто, внучек. Где разумом мужика не осилить, там баба языком одолевает.

– Что за намёки пошлые?

– Да тьфу на тебя, внучек, совсем мозги от пьянки повернулися… Помнишь как мы вчера у девок всё выспрашивали, а потом все мысли у нас наизнанку повывернуло?

– Ну да, было что-то такое.

– Вот енто она и есть – магия.

– Ой, даже вдумываться не хочу, на слово поверю… Деда, а дай водички, а?

– У меня кой-чё получше есть, – дед показал мне склянку с тёмной жидкостью.

– Не-не, – слабо запротестовал я. – Сам пей эту отраву.

– А я и выпил, внучек.

Да кто бы сомневался. Дед постоянно с похмелья этим зельем лечится. Глотнёт залпом, заискрит как бенгальский огонь, потом вспышка и дед уже как огурчик и вовсе не тот, что зеленый и в пупырышках. Только по мне – лучше вообще не пить, чем ядами колдовскими лечиться.

– Ну и на здоровье, деда, а мне водички-то дай.

– Держи, внучек, – дед внезапно ткнул меня пальцем в живот.

Едва я распахнул рот, чтобы обложить его матом, как Михалыч ловко опрокинул в меня содержимое склянки.

Вкус, запах… Ну как вылизать лабораторию сумасшедшего алхимика. А ощущения… Не доводилось побывать в трансформаторной будке во время землетрясения? И мне тоже, но теперь я отлично это представляю. А потом я взорвался. Просто разлетелся на молекулы, но слава всем богам – тут же снова стал цельным. А похмелья – как ни бывало! В моё бы время такое зелье – озолотился бы.

– Михалыч, спасибо, конечно, – вздохнул я, – только, пожалуйста, не пичкай меня больше этой гадостью.

– Главное – результат! – дед важно поднял вверх палец.

– А как мы домой попали?

– Да енто мамзель твоя Машу позвала, она нас Шмат-разумом и перебросила.

– Ну, хоть так…

– Силь ву пле, господа, – раздался Машин голос из-за стены.

Угу, вампирскому слуху любой шпион обзавидуется.

– Машуль! – повысил я голос. – Мы там ничего не натворили?

Дверь в мою спальню отворилась и Маша задумчиво спросила:

– Перевернутые лотки на базаре считать за творение? Немного, штук пятьдесят.

– Та-ак… Еще что?

– Да так, мсье Теодор, ничего особенного, всё как всегда. Сорванный колокол с Андреевской церкви, перелом рук и ног у хозяина трактира «Пьяная мышь», после того как он вам отказался наливать в долг. Выбитые ворота в Немецкой слободе – наверное, меня искали – собутыльников вам мало было, не считая той полсотни мужиков, которые за вами попятам ходили. Дедушка Михалыч поймал собачку и вы все повели её на Лялину улицу с девицами местными знакомиться.

По мере перечисления наших подвигов, у меня отвисала челюсть, а дед, положив ладонь на сердце, опустился на кровать и судорожно хватал воздух ртом.

– Потом, когда ваши собутыльники пошли на приступ отделения милиции, – продолжала наша вампирша, – вы, почему-то на них обиделись и вместе с дедушкой сожгли царский терем, разрушили городскую стену и стали гоняться за разбегающимися коровами из ближайшего хлева, когда он запылал от огня, охватившего весь город.

– Вот зараза, – дед выпрямился. – От я сейчас надаю кому-то по вампирской бесстыжей заднице!

– Ну, правда, Маш, нельзя же так пугать.

Маша хихикнула:

– А нечего так напиваться!

– А на самом-то деле, что было?

– А ничего, мсье Теодор, успокойтесь. Вы лежали под столом и спали как счастливый поросёнок, а дедушка Михалыч тоже хрюкал, только уже в кровати мадам Пелагеи.