Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

– Федор Васильевич, никак бабка не угомонится. Гонит участкового ночью в лес повидаться с лешим да порасспрашивать его о том, не творится ли на Руси чего странного? Не слышно ли что про нечисть иноземную?

– А чего леший-то знать об ентом может? – Михалыч подключился к нашей конференц-связи. – Он в лесу своём всё знает, кажную травинку, кажный сучок, а дальше своей земли у него интересов и нет.

– Мудрит что-то бабка, – протянул Калымдай. – Участковый уж как только не отбивался, как только не увиливал, а она всё стоит на своем, иди да иди к лешему.

– Да, небось, карга старая решила перед своим старинным полюбовничком, молоденьким постояльцем похвастаться. Подразнить его на старости лет.

– А что, бабка с лешим, как наша Маша говорит, амуры крутили?

– Да с кем эта бабка только не крутила, – отмахнулся Михалыч. – Даже за Кощеем-батюшкой одно время убивалася.

– Да ты что?!

– Да ну её в болото нам-то что? Тут другое, внучек… – дед замолчал, а я немного встревожился.

– С помощью лешего можно участковому передать нужную информацию, – продолжил за деда Калымдай. – Или дезинформацию. В общем, всё, что нам выгодно будет.

– А да, верно, – теперь я задумался. – А что нам выгодно и как это лешему объяснить? Да и послушает ли он нас, возьмется ли помогать?

– Возьмётси, кудыть он денется. А участкового можно подтолкнуть рассказом о силах адовских, которые к нам лезут.

– Прямо всё ему и рассказать?

– А всё и не надоть, внучек. Так, подтолкнуть издалека. Ить сам подумай, участковый и так всё знает ужо, только всё это сложить вместе не может пока.

– Ну ладно, тогда сейчас подумаем, как на лешего выйти… Калымдай, у тебя всё? Тогда до связи.

– К лешему мы пойдём, внучек. А больше-то и некому.

– В лес? Вот же… А как мы его найдем? Лес-то вон какой большой. Да и не пошлёт он нас куда подальше? Больно ему надо с нами разговаривать.

– А вот для этого вызывай-ка ты царя-батюшку, обговорю я с ним енто дело. Ты не серчай, внучек, что я поперек тебя к Кощею лезу, просто так быстрее получится, чем тебе сначала объяснить всё, а потом ты нашему Величеству пересказывать будешь…

– Да ну, деда, я наоборот, только рад. Давай, конечно, вызову да разговаривай с ним сам.

Всё на удивление прошло нормально. Соединив деда с Кощеем, я заскучал и отправился вниз чаёвничать, где был окутан любовью и заботой нашего дорогого хозяина. Чай, кстати, был отличный, как и крендельки с маком.

Минут через десять появился дед и сразу же направился на выход, махнув мне:

– Идем ужо, внучек, поспешать надоть.

А дать чаю с крендельками поудобнее в животе улечься? Каторжная у меня всё-таки работёнка…

Пока мы шагали от городских ворот к лесу, Михалыч рассказал, что Кощей отправил Горыныча на поиски лешего и как он его найдет, так привезет на нашу полянку для беседы.

– А ишо царь-батюшка велел на том же Горыныче домой во дворец возвращатьси.

– О как… Что он там еще затеял? Нам же демона поджидать в Лукошкино надо.

– Не знаю, внучек, но велел быть непременно.

– Калымдая надо бы предупредить…

– Ужо сделано, не переживай.

– Вот ты, дед, орёл у меня!

– А то! – заулыбался дед. – Ну, давай, по бурелому, шагом арш!

Спасибо. С удовольствием, блин.

На поляне Горыныч с лешим уже дожидались нас.

Леший выглядел довольно странно даже на мой, привыкший к Кощеевым монстрам, взгляд. Мужик не мужик, шишка не шишка, а что-то среднее ростом с Михалыча, не выше. Это с ним бабка шуры-муры крутила? Кто их поймет, бабок этих…

Горыныч, поджидая нас, развлекался, играя с лешим в кошки-мышки.

Он лежал на брюхе, вытянув передние лапы, удерживая лешего. Правая и левая головы на длинных шеях, обогнув лешего с боков, преграждали ему дорогу для отступления, а средняя, нависая сверху, сюсюкала:

– И кто это у нас такой маленький? И куда это ты дурачок бежать собрался? Ну, давай поиграем, деревяшечка, побегаем, попрыгаем.

Леший зло пыхтел, но уже и не пробовал вырваться, хотя Горыныч иногда и разжимал лапы и тогда леший делал пару осторожных шагов в сторону, но головы тут же подталкивали его назад в лапы.

– Отчепись, зеленый! Да не слюнявь ты меня! Тьфу, жаба с крыльями!

– Обиделся, маленький… Обзывается еще… Нехорошо это. Но мы маленького поучим, по жопке ему нахлопаем и будет он у нас умненький, благоразумненький и очень-очень воспитанный.

– Или просто сожрём, – предложила левая голова.

– Привет, Горыныч! – поздоровался я, выходя на поляну.

– А, Федор Васильевич! Салют! Здорово, Михалыч!

– Здоровей видали. Пошто страдальца тиранишь?

– Да он сам попросил! – заявила правая голова.

– Ага, прибежал к нам и говорит мол, Горынушка, ну давай поиграем, ну давай, а? – подтвердила левая.

– А я что? Мы жалостливый очень. И дел много и голодный, но как отказать маленькому? – ухмыльнулась средняя.

– Врет! – заорал леший, дергаясь в когтях. – Брешет, кабан чешуйчатый!

– Сожру, – тихо и ласково сказала средняя голова, наклоняясь к лешему.

– Ладно, хватит, – заявил дед. – Отпусти его, Горыныч. Порезвились и довольно.

Леший вырывался наконец-то из крепких, дружеских объятий и отряхиваясь и ворча, заковылял к нам.