– Ага, было такое.
– Повязали их тогда, посадили в поруб, а сегодня в порубе они трупы оказались.
– Как так?!
– А не понятно как. Только это не менты их прибили. Бабка говорила, что не хорошо их как-то придушили, что теперь они оборотнями стать могут, упырями. Мол, надо их по-особенному захоронить, сжечь или кол осиновый в грудь вбить. Участковый трупы к немцам отправил, а немцы и поднялись. Пастор там замутил головы своим мол, убили менты охранников да еще требуют над телами надругаться особым способом. Вот и рванула немчура к отделению за своих мстить. Только, думаю, без адовых сил тут не обошлось.
– Демоны своих же подставили? Зачем это им?
– События развиваются, господин генерал, только выводы пока делать рано. Пока только накапливаем информацию. Как-то всё запутанно. Ещё и взрыв этот вчерашний…
– К-к-какой взрыв?!
– А я не докладывал разве? Прошу прощения, не успел. Вчера вечером, когда участковый с бабкой и Митькой возвращались домой, на их пути сработало самодельное взрывное устройство. Хорошо так жахнуло, Федор Васильевич, у нас аж дом затрясся.
– Живы хоть?
– Все живы, так, мелкие царапины. Бабка сегодня там вынюхивала и докладывала участковому мол, ингредиенты для бомбы местные, колдовские, а вот само колдовство ей почему-то показалось не нашим, иноземным.
– О погляньте-ка, – перебил нас дед. – Мент участковый объявился.
Верно, с той стороны забора забравшись на телегу, участковый пытался утихомирить немцев, но они его особо и не слушали, а орали по-своему, явно собираясь штурмовать участок. А тут еще и наши, постепенно окружив немцев, поддавали жару, призывая навтыкать немчуре, оборонить участкового и царя-батюшку, защитить Русь от недругов и пойти спалить Немецкую слободу заодно и пограбив хорошенько. Последнее предложение вызвало особенно радостные вопли. В общем, народ, как немцы, так и наши, развлекались от души. А вот участковому я не завидовал.
Спас участкового посол, прикативший в карете, из окошка которой выглядывала Маша. Посол всего парой фраз заткнул своих соплеменников и немцы, дружно построившись в колонну, замаршировали к себе в слободу. Горожане, недовольно пошумев тоже быстро рассосались, а посол, вернувшись к Маше в карету, отбыл куда-то.
Ну вот, а всё так интересно начиналось…
Мы спустились с чердака, Калымдай отослал куда-то Борова, а я приступил к раздаче пряников.
– Смирно! – скомандовал я, а Калымдай машинально вытянулся, несколько недоуменно взглянув на меня.
– За особые заслуги перед царем-батюшкой, медалью «За Кощея!», награждается ротмистр Калымдай! Кроме того, специальным Указом Великого и Ужасного, ротмистру Калымдаю присваивается очередное воинское звание. Поздравляю, майор!
– Служу царю-батюшке!
Я протянул ему руку:
– Рад за тебя, Калымдай, честно заслужил.
– Спасибо, господин генерал! – крепко пожал мне руку новоиспеченный майор и тихо добавил: – А ведь без вашей протекции тут не обошлось, а, Федор Васильевич?
Я замахал руками:
– Кощей, всё Кощей, я только Указ доставил.
Михалыч растроганно всхлипнув, смахнул слезинку с глаза:
– Ну, обмывать после победы будем. А сейчас так, чтобы обычаи не нарушать.
И дед потянул из кошеля пузатую бутылку коньяка.
Очень так душевно мы посидели. Пить-то там особо нечего было, ну что такое одна бутылка на троих взрослых мужчин? Зато наговорились вволю.
Когда стемнело, объявилась Маша.
Вся в белом, в кружевах, с легким макияжем и горящими щечками, Маша выглядела очаровательной такой барышней времен Александра Сергеевича.
Калымдай тут же вскочил, галантно усадил Машу с нами за стол и налил ей остатки коньяка в глиняную кружку за неимением бокала.
Маша коньяк только лизнула и, стащив пряник, объявила:
– Господа, намечается ле проблем. Без вашей помощи я не справлюсь.
– Замуж собралась и надо свадебку устроить? – предположил дед.
– Замуж мне еще рано, я слишком молода для семейной жизни.
– Не нагулялась ишо, – перевел дед.
– Фи. Мой Кнутик в большой опасности, но самое плохое – ситуация складывается так, что он может помешать нашим планам.
Оказалось, что пастор Швабс сегодня решил открыться послу и предложил ему поучаствовать в плане воцарения католической церкви в Лукошкино. Но посол, как умный и поднаторевший во всяческих интригах человек, сразу заподозрил неладное. Взяв время на раздумье, не сказав пастору ни да, ни нет, он тут же поделился с Машей своими подозрениями. Придя к выводу, не без помощи Маши, конечно, что в деле замешаны нечистые силы, посол, хоть и будучи католиком, но и оставаясь патриотом Лукошкино, решил разрешить проблему самым простым образом – убить пастора или хотя бы отправить его под стражей на родину для честного и беспристрастного суда.
Молодец конечно, только планы он нам ломал капитально. Кроме того, посол действительно оказался в смертельной опасности. Доверять телохранителям после их нападения на участкового было бы уже глупо, а вот убить самого посла они вполне могли, если и правда, как мы подозревали, они находились под влиянием пастора и адских сил.
Мда… уж точно ле проблем.
– Прибить посла, да и всех делов, – предложил Михалыч.
– Моего Кнутика? – Маша так улыбнулась деду, что тот, выставив перед собой ладони, тут же забрал назад своё предложение.
– Похитить и спрятать на время проведения операции, – выдал свой вариант Калымдай.
Ну, это уже было более дельное предложение.
– Похитить хорошо бы, да только какой он шум потом подымет…
– Обязательно, – кивнула Маша. – Дипломатический конфликт.
– Если бы тихо так, сам бы себя похитил.
– Это можно сделать, мсье Теодор, – снова кивнула Маша.
– Как? Ну-ка, ну-ка…
– Я пойду на жертву и спрячусь с моим Кнутиком где-нибудь на несколько дней и буду его всячески отвлекать… – Маша облизнула губки, – …от событий в городе.
– А есть где? Может дом снять?