Ну, прямо мексиканский сериал! Какие страсти, какая экспрессия!
– Дедушка говорит, что придет завтра утром… чтобы посол подумал… а еще чтобы к смерти подготовился… Маша говорит, что они умрут вместе… В одной могилке… куст роз…
Да кто бы сомневался.
– Всё, прощаются. Ага, ушел дедушка.
– Ну что, внучек, – раздался в голове шепот Михалыча, – всё слышал?
– Ох, дед… Ну ты и артист у нас! Давай, возвращайся скорее.
Через полчаса Михалыч постучал в заднее окошко мол, помогайте затащить старенького. Мечом, между прочим, постучал. Фамильным.
А прямо перед приходом деда отзвонилась и Маша. Засели они с послом в тайном месте, всё в порядке.
– Вы, мсье Теодор, организуйте мне десять бутылок коньяка, французского, разумеется, и ящик Анжуйского. Для Фрица Грозенберга доставку пусть сделают. Мне Кнутика надо будет весьма активно тут удерживать.
– Хорошо, поищем.
– И пряников побольше. А там на базаре как войдёте сразу направо три ряда, там бабушка Петровна пирожками торгует. Пять с картошкой, три с капустой и десять с яблоками. В персидском ряду халвы возьмите, а в азербайджанском – пахлавы. Пару корзинок.
– Подожди, Машуль, вот как раз дедушка вернулся ему и расскажи, что тебе принести надо будет.
– Коньяк и вино. Оревуар, мсье Теодор.
Михалыч, кстати, когда я ему рассказал о Машиных запросах, заявил, что хватит с них самогона и браги, но мне было очень неудобно перед послом и я все-таки убедил деда не скупердяйничать.
* * *
После обеда мы с Михалычем, который, разумеется, вернул свой прежний облик эдакого живчика-дедка, пошли через базар к Немецкой слободе. Нам надо было найти подходящее место для атаки на демона. Только сначала зашли по Машиному запросу в торговые ряды. Услышав цены на коньяк и вино, дед оттащил меня в сторону и гневно зашептал:
– Ить совсем живоглоты, морды купеческие обнаглели такие цены ломить! Потерпит Машка до завтрева, а мы ночью сюда вернемся и тихонько…
– Дед!
– А что дед? Их, кровопийц, учить надоть!
– Это ты про купцов или про Машу?
– Про обеих… обоих… тьфу, ты!
Я, все-таки не слушая его ворчание, расплатился из выданных Кощеем денег и распорядился на счет доставки. На удивленный взгляд приказчика, отмазался мол, барыня велели и больше вопросов не возникло.
А вот место, от которого была бы видна Немецкая слобода, а в особенности немецкая церковь, мы нашли сразу. Лишь немного покружив вокруг слободы, мы заприметили такую ладную, симпатичную церковь с высокой колокольней и совсем недалеко от кирхи.
– От здесь мы этого пса поганого и будем поджидать, – довольно потер ладони дед.
– А как мы внутрь попадём? Наверняка же ночью месса будет? А тут закроют всё, наверное…
Увидав насмешливый взгляд Михалыча, я осёкся. Ну да, нашел из-за чего переживать.
– Давай хоть внутрь зайдём, осмотримся.
Тут дед возражать не стал и мы через калитку церковной ограды зашли в небольшой дворик, а из него по белым ступеням поднялись и в само помещение.
Я человек не религиозный. Крещеный, да, но в церкви бываю крайне редко. Вот во время сессий мы обязательно свечки бегали ставить, а так…
Внутри было красиво, тихо и как-то спокойно и уютно. Я с интересом разглядывал иконы, местных служащих, не знаю, как они правильно называются, ну попы с помощниками, надо понимать. Дед пихнул меня и указал взглядом на здоровенного такого попа, на пару голов выше меня, да и в объеме раза в три побольше.
– Отец Кондрат, – прошептал дед. – Главный тут, да и считай по всему городу не последний человек.
Интересно, надо запомнить на всякий случай.
Дед вдруг хихикнул:
– Кощей-батюшка, жуть как его боитси!
– Да ты что?! А чего он так?
– Да кто его поймёть, загадочного нашего… Отец Кондрат ентот, силы говорят большой, святость в ём сильная.
– А с виду так и не скажешь. Вон, пузень какой себе отрастил!
– Ну да бог с ними обоими, пойдём ужо внучек, осмотрелися мы тута.
Немного посовещавшись, мы решили опять отправиться на постой к нашему гостеприимному хозяину местного отель Плаза Лукошкинского разлива, который, едва завидев нас, рухнул на колени и зарыдал. От счастья, как я понимаю.
В общем-то, в этот день никаких больше приключений с нами не произошло. Вот и хорошо для разнообразия. От Калымдая вестей не было, Маша тоже молчала.
Вечером мы с дедом опять прогулялись вокруг Немецкой слободы и еще раз убедились, что место с церковью мы нашли самое подходящее.
На обратном пути в гостиницу нас хотели ограбить три мужика очень неприятной внешности, но дед отвёл их в сторону, а через минуту вернулся один, довольно подбрасывая на ладони два тощих, но приятно брякающих кошелька. Нет-нет, что вы, никого Михалыч и пальцем не тронул. Наоборот, мужики улыбались нам вслед, махали руками и низко кланялись. Хороший у меня дед, правда?
* * *
Утром меня разбудил Дизель.
Шучу-шучу, Калымдай разбудил по булавочной связи.
Доложил, что блоха на коте еще действует, связь отличная.
Вчера в отделение притаскивали Шмулинсона, ну, того гробовщика-портного, допрашивали он и раскололся и рассказал про свой спор с пастором на счет черной материи.
А ночью на участкового опять напали и опять те же самые охранники-упыри. Я уже начинал привыкать к происходящему. Охранников стрельцы порубили в фарш, а останки, наконец-то сожгли.
В общем-то, и все новости.
Но это я рано радовался. Через полчаса Калымдай снова связался со мной и довольно взволнованно произнёс: