Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

А что нам еще оставалось? И пошли. А потом и полетели.

До дома Грозенбергов, на втором этаже которого прятался посол, мы перебежками от дома к дому добрались благополучно, никем не замеченные.

Под окном посла Маша расправила крылья:

– Силь ву пле, мсье, обождите тут, я только предупрежу Кнутика о вашем визите.

– А что, посол в курсе, что ты… ну это…

– Не совсем человек? О да, мсье Теодор, он знает.

– Раскололась Машка, – махнул рукой Михалыч. – Ить любовь-то, что с людьми делает.

– Ой, ладно, давай, Маш, лети, потом разберемся.

Через минуту Маша вернулась, подхватила сразу нас обоих и подняв к окну, зашвырнула в комнату. Сначала меня, потом деда. Если бы не конспирация, ух она бы у меня огребла!

– Здорово, Михалыч, – посол протянул руку деду и повернулся ко мне. – О? А ты… вы – тот мужик, который…

– Захаров Федор Васильевич, – представился я. – Кнут Гамсунович, к сожалению нам больше не у кого просить помощи и мы вынуждены обратиться к вам по рекомендации нашей очаровательной сотрудницы.

– Кнутик, ты же поможешь, правда?

– Сначала, фройляйн Марселина, я хотел бы узнать…

– Ну, Кнутик, ну ты же у меня душка. Ты такой храбрый, благородный и всегда готов помочь нуждающимся. Настоящий рыцарь!

– Однако же, дорогая моя…

– Тысяча чертей! – рявкнул вдруг дед, преображаясь в грозного пирата. – Клянусь сокровищами Черной бороды, я застрелю тебя, облезлая сухопутная крыса, если ты откажешься помочь мне!

– Барон… Михалыч?! – пролепетал посол, резко бледнея.

– Барон-барон, – кивнул дед. – Кнут Гамсунович, выручай. Вляпались мы тут с Машкой в одну переделку, без тебя никак.

Посол сменил белый цвет лица на красный, потом на зеленый, а я не дожидаясь прохождения всего спектра, обратился к нему:

– Кнут Гамсунович, позвольте вам объяснить ту страшную ситуацию, в которой оказались не только мы с вами, но и весь город, да и всё наше государство.

Посол, постепенно успокаиваясь, кивнул и внимательно стал слушать мой краткий рассказ о пасторе, демонах и всех прочих радостях, свалившихся на нас за последние две недели.

– И прошу понять нас правильно, господин посол, – завершил я рассказ, – мы не можем пока сказать вам, кого мы представляем. Просто некая третья сила, которая действует исключительно в интересах российского государства.

– Итак, господа, – посол зашагал по комнате взад и вперед, – я не вижу никакой другой возможности как самим закончить работу этого несчастного художника.

– Ну, я точно не художник, – вздохнул я. – Рога я, может быть и нарисую, схематично, но чёрта точно нет. Михалыч?

Дед помотал головой.

– Маша?

– Я крестиком вышивать могу.

– Господа, – вмешался посол, – если я правильно понял, то половина работы уже выполнена? Тогда нам не нужен талант или какие особые способности. Просто сделаем рисунки, как сумеем и развесим их, чередуя с оригинальными. Думаю это вполне приемлемый вариант.

Мы задумались. А что, вполне может и получиться. Всё равно других предложений не было.

Михалыч вытянул из кошеля длинный рыцарский меч и протянул послу, а тот, кивнув, бережно спрятал меч под матрас.

Уже вчетвером, когда посол благородно присоединился к нам, мы снова перебежками прокрались в кирху и взялись за дело.

Только черный и красный цвета. Меня так и подмывало нарисовать свастику. А что? И по духу и по национальности вполне подходило, однако я сдержался. Зато знак радиационной опасности как у Дизеля на черепе, нарисовал смело.

– Красно солнышко получилось, – раскритиковал меня дед и переправил мой шедевр в огромный, корявый глаз. Жутковато, но именно то, что надо

– Мон шер Кнутик, а что это вы такое интересное между ног демона нарисовали?

– Это же хвост, фройляйн Марселина.

– Вы уверены, что это именно хвост, проказник вы мой? Мне кажется, хвост выглядит несколько иначе…

– Откуда у вас такие познания в дьявольской анатомии, душа моя? Мне начинать ревновать?

– У меня в детстве книжка была про демонов. С картинками.

Скучно не было.

В общем, к утру на нас было краски не меньше, чем на полотнах, но это того стоило.

Потыкав по очереди пальцами в шаткую, длинную лестницу, мы так и не решились воспользоваться ей и загнали крылатую Машу развешивать по стенам вперемешку полосы раскрашенной материи. А нечего кусаться было.

Закончив украшать кирху, мы отошли к входу, оглядели результаты нашего каторжного труда и содрогнулись. Знаете, вот честно, если бы декораторы фильмов ужасов увидели бы нашу роспись, они просто бы удавились от зависти. Помещение выглядело настолько мрачно кроваво и ужасно, что единственным желанием, которое возникало от этого лицезрения, был суицид. Неторопливый и в особо жестокой форме.

– Всё расходимся, – устало сказал я. – А мы – молодцы. Кнут Гамсунович, вам особая благодарность за идею и за то, что не побрезговали с нами поработать.

– Вы говорите глупость, дорогой херр Захаров. Я – немец, но я еще и патриот этой страны, которая приютила меня. Я, как и все жители нашей слободы, с радостью отдадим жизнь за эту землю. Ферштейн?

– Еще как. И всё равно спасибо. Ну, всё, до вечера.

* * *

Мы как вернулись в гостиницу, так я сразу отправился спать. Ну-ка всю ночь на ногах, а чаще – на четвереньках. Лег и сразу отключился.

А что снилось, не скажу. Личное. Пора бы мне девушкой обзавестись. Вот только во дворце у Кощея девушек я особо не встречал. Ну, Агриппину Падловну я в расчет и не беру. Девочки на кухне у Иван Палыча только так называются. На самом деле это четыре низеньких, но очень плотных дамы неизвестного мне происхождения. С рожками и одновременно с маленькими розовыми крылышками. И без копыт, зато и без обуви, а ступни там… Только по зимнему лесу и ходить, чтобы в снег не проваливаться. Короче, не мой вариант.

Ой, ладно. Это я так… сном навеяло.

Проснулся я часов в шесть вечера, потянулся, выглянул в окошко, солнышко еще светит, небо голубое, птички разоряются во все свои птичьи глотки, красота! И тут вспомнил, что у меня сегодня битва по расписанию намечена. Сразу как-то настроение и упало. Пришлось идти вниз, подымать его пропущенным завтраком и обедом. А заодно и поужинал – когда еще удастся? Не буду вам рассказывать про уху стерляжью, поросенка молочного, запеченного целиком. Про гречневую кашу с белыми грибами, луком и мелко порезанным жареным мясом тоже не скажу. И про вареники с вишней и творогом говорить не буду. Что про них говорить? Их есть надо. Ну, кисель клюквенный, компот из яблок это понятно и банально. Да и икра белужья, бутербродами с маслом под чай вам вряд ли интересна. Скажу вам только про фирменные оладики Михалыча. Хотя, про них я уже неоднократно говорил. Вкусные очень. Ладно, тогда ни о чем рассказывать не буду, покушал и хорошо и хватит о еде.