У остывшей реки

Силаев заглянул в сауну. Она была еще теплая. «Молодец Валентин», – отметил про себя Николай. Ему осталось только чуть подогреть, и он щелкнул температурным тумблером. Людмила стала сервировать небольшой столик на кухне…

Когда выпили и за встречу, и за процветание бизнеса на приокской земле, Николай попросил:

– Расскажи о себе, ведь мы так толком и не поговорили…

Людмила откусила кусочек сыра, запила персиковым соком, потом, взглянув на Силаева, снова отпила из фужера.

– Да и рассказывать-то особенно нечего. Про работу ты знаешь, а остальное…– она опять посмотрела на Николая. – Остальное – так себе. Личная жизнь не задалась.

И она замолчала, задумавшись о чем-то своем. Может, вспомнила эту самую личную жизнь. Николай тихонько коснулся ее руки.

– И все же?

Людмила ответно погладила его руку.

– Вышла замуж сразу после учебы за местного парня. Он занимался мелким бизнесом, торговал кондитеркой. Сначала вроде все шло нормально, а потом компаньон его кинул. Банковские кредиты повесил на моего, а сам сбежал. Пришлось продать квартиру, машину, чтобы погасить долги. Торговля зачахла. Муж начал пить. Терпела сколько сил хватало, а потом развелась и ушла к родителям. Расстались без битья посуды, благо делить нечего: детей нет, а имущество почти все размотали. – Людмила отпила глоток сока. – А потом случайно встретила Брагина. Вот и вся моя одиссея. – Немного помолчав, встрепенулась: – Давай выпьем, ну их – эти воспоминания?!

Они выпили коньяку, чокнувшись рюмками так, что хрусталь запел как церковные колокола. Потом Николай предложил:

– Пошли в сауну, я и бассейн наполнил.

– У меня купальника нет.

– А зачем он? Мы же одни!

– И то правда…

Силаев ввел такой порядок общения с горожанами: каждый понедельник с 10 до 13 часов личный прием. Раз в месяц – «прямая линия» с населением. Любой житель мог позвонить по указанному в местной газете телефону и задать волнующий вопрос главе города. Это, как подчеркивал Силаев, обеспечивало непосредственную связь людей с властью. От своих заместителей и чиновников рангом пониже он требовал того же.

Поначалу и приемные часы, и время общения по телефону не выдерживались. Народ валил толпами, телефоны разрывались от звонков. Прежняя власть ничего подобного не практиковала. Получив свободный доступ к чиновником, люди ринулись решать свои большие и маленькие проблемы. Года два ушло на расчистку «авгиевых конюшен», когда Силаеву приходилось самому вмешиваться в пустяковые проблемы, чтобы поставили дверь в подъезде, заменили пару листов шифера на крыше, отремонтировали водопроводную колонку. Но постепенно, накручивая «хвоста» городским службам, он приучил их работать оперативно и не разводить волокиту. Кое-кого уволили. С безответственностью и безнаказанностью в управлении ЖКХ было покончено. С помощью кнута и пряника мэр заставлял частников ремонтировать и прихорашивать принадлежащие им магазины, офисы, конторы. Неслыханное дело – зимой тротуары аккуратно очищались от снега и льда.

Теперь горожане шли к Силаеву только по крайней нужде для решения важных проблем. Но он все так же еженедельно проводил приемы и каждый месяц общался с горожанами по телефону. Местные СМИ подробно освещали все это.

…В понедельник, придя утром на работу, Силаев уточнил у секретарши, если ли кто на прием. «Да, ответила та, записалось три человека

Первым в кабинет с трудом зашел участник Великой Отечественной войны. Живет один, бабка померла, дети на Севере. В квартире потек унитаз, а чтобы заменить, плати, говорят, дед денежку, так как квартира приватизирована. Вот и ответ прислали письменный на бланке с синей печаткой. Неужели я не заслужил, чтобы унитаз бесплатно поставили?

Силаев посмотрел бумагу. Подписана начальником городского управления ЖКХ. Нажал кнопку, включил громкую связь.

– Слушаю, Николай Васильевич! – донеслось громко из динамика.

– Зайцев, ты неделю назад направил ответ ветерану войны о замене унитаза. С отказом, помнишь?

– Да, ведь у него квартира приватизирована. По закону…

– По закону ты прав, а по совести – нет, – перебил его Силаев. – Он кровь за нас с тобой проливал, а ты торгуешься как барыга. Посмотри, он же на Заводской улице живет, там рядом магазин «сантехника». Напиши письмо директору, можешь за моей подписью, в порядке шефской помощи…Через неделю доложи!

– Будет сделано, Николай Васильевич!

Силаев выключил селектор, взглянул на ветерана.

– Слышал, гвардия?! В течение недели будет у тебя новый унитаз!

Дед поднялся, слегка поклонился Силаеву:

– Спасибо, сынок! На тебя вся надёжа, а то все законом каким-то стращают.

Затем вошел мужчина лет шестидесяти, небольшого роста, лысый. У него проблема с сыном. Приехал из Молдавии, хочет остаться здесь жить, но на работу не берут, нет регистрации. Пошел в милицию, оттуда прогнали, ничего не объяснив.

– Вам не сюда надо, а в миграционную службу. – Силаев включил селектор. – Лена, соедини меня с Фроловым из миграционной.

Повернулся к посетителю:

– А чего сын не ходит, это же его проблема?

Мужчина молча махнул рукой.

– Пьет что ли?

Тот опять молча кивнул.

– Все ясно.

Зазвонил телефон, Силаев взял трубку:

– Вадим Николаевич, тут у меня посетитель по твоей части. Я его к тебе направлю, пусть твои специалисты примут и объяснят что к чему. Договорились? – Положил трубку и к лысому – Идите в миграционную службу, там все объяснят.

Вошли два бритоголовых амбала в кожаных куртках. Руки в татуировках, на пальцах золотые печатки. Без приглашения по-хозяйски сели напротив. «Только этих мне сегодня не хватало!», досадливо подумал Силаев. Он собирался поскорее закончить прием и к одиннадцати часам проехать на строящийся кирпичный завод, провести совещание со строителями. А тут, видимо, короткого разговора не получится.

– Слушаю вас, – сухо бросил глава.

Мужчины отрекомендовались. Один руководитель московской инвестиционной компании («бывший бандит», отметил про себя Силаев), а другой директор по персоналу и охране информации («старший киллер», заключил мэр). По рассказу бритоголовых расклад такой. Их компания готова вложить немалые средства в предприятия города с целью, так сказать, их модернизации. Их интересует макаронная фабрика, хлебокомбинат, ликеро-водочный завод, далее завод по производству лазеров. Можем, предложили ходоки, предоставить кредит для покрытия долгов по зарплате и налогам.

Что касается лазерного завода, пояснил Силаев, вам надо договариваться с его руководством. Ликерку не трогаем вообще. А вот по хлебокомбинату и макаронной фабрике можно подумать.

– Где гарантия, что через год вы их не обанкротите и не перепрофилируете под офисы или торговые площадки? – прямо спросил Силаев.

– Таких гарантий вам не даст никто. Посмотрим, как дело пойдет, – сказал один из визитеров.

– Нам не подходят ваши условия. Что еще? – Силаев дал понять, что пора подводить черту. Посмотрел на часы: без пятнадцати одиннадцать.

–Еще нам нужен участок земли пару гектаров с коммуникациями.

– Подо что?

– Построим торгово-офисный центр.

– Оформляйте заявку и – на аукцион.