Поезд идет на восток

Во время небольшого отдыха, когда Су Хао поставил на видик кассету с каким-то глупым американским боевиком о войне в Афганистане, где «трусливые русские» летят в разные стороны от ударов доблестных моджахедов, действующих при поддержке американских бравых вояк. Парень еще раз продемонстрировал свою глупость, но, возможно, хоть таким образом он пытался унизить меня в глазах своей возлюбленной, которая в течение всего времени очень уж активно ухаживала за мной, и было заметно, что ему это не нравится.

Затем мы втроем поехали дальше, ведь основной целью нашей поездки был парк Ихэюань, или Летний императорский дворец. Я уже неоднократно бывал там, но все-таки в каждом посещении была своя прелесть. Например, на этот раз мы сразу же отправились на Ваньшоушань (гору Долголетия), где находится буддийский храм. Мы прошли мимо Жэньшоудянь (Дворец гуманности и долголетия), где раньше были апартаменты императрицы Цы Си. После этого прошли по красивой длинной галерее, украшенной сценами из произведений китайских романов, потом от главной арки на берегу озера прошли мимо Дворца Пайюньдянь (Дворец заоблачных высей), храма Дэхуэйдянь (Храм сияния добродетели) поднялись к храму Фосянгэ (Будды) и Чжэнхуйхай. В храме Фосянгэ, как во всех крупных храмах, есть статуя Будды и его учеников-алоханей. Со стороны северного входа в этот монастырь в помещении входной арки находятся две фигуры страшных дэвов с огромными дубинами, охраняющие вход.

Улица в парке Ихэюань, стилизованная под улицу Сучжоу

Фото из личного архива автора

Когда мы спустились с обратной стороны горы, то увидели, ставшую тогда известной в Пекине, стилизованную улицу на воде (Сучжоуцзе), наподобие улиц в городе Сучжоу.

– Вы хотите погулять по этой улице? – спросила Цю Минъянь. – Вы уже были там?

– Нет, я там еще не был, – честно признался я.

– Тогда мы пойдем туда, – решила она же и обратилась к Су Хао: – Иди купи билеты.

Вдоль извилистой специально приготовленной речки с обеих сторон были построены дома в традиционном китайском стиле города Сучжоу, где размещались в основном сувенирные и художественные лавки и чайные, весь обслуживающий персонал которых также был одет в китайские национальные одежды. По импровизированному каналу плавали такие же лодки в китайском стиле, управляемые лодочниками в черных китайских халатах. И хотя была понятна вся лубочность этих действий, выглядело это очень красиво.

Но нам пора было возвращаться. Несмотря на усталость, Цю Минъянь буквально светилась от удовольствия. Она откровенно взяла меня под руку и шла со мной, в то время как Су Хао шел с другой стороны. Разговаривали мы в основном по-русски, поэтому ему понимать было трудно. Я поинтересовался их отношениями, но девушка сказала, что отношения очень даже обычные. Когда она болела, он часто навещал ее, поэтому потом она решила помогать ему в учебе. Какова была эта помощь, я видел на занятиях: русский язык ему совершенно был не интересен. На мой экзамен в конце года он очень разумно даже не пришел.

После моего отъезда из Пекина я ничего не знал об их отношениях, но потом мне сказали, что после выпуска Цю Минъянь уехала домой на Северо-восток и больше с ним не встречалась.

А вот скромную Дашу и ее избранника из числа моих же учеников мне удалось повидать и даже подержать на руках их дочку. Это произошло через 13 лет после их выпуска, когда я случайно проезжал через город Хэйхэ, в котором они живут. Ради встречи со мной неугомонная Чжан Лихун, которая сейчас активно занимается с русскими «челноками» из Благовещенска, собрала всех наших учеников, которые в настоящее время проживают в их городе. В Китае есть пословица: «Кто один день был учителем, тот на всю жизнь останется отцом».

Встреча с выпускниками, живущими в Хэйхэ, через 13 лет

Фото из личного архива автора

18. Праздник Первомая.

В конце апреля после очередного занятия один из моих далеко не лучших в учебе студентов Ван Сяндун, крупный добродушный парень, который раньше как-то не очень активно участвовал в наших совместных поездках, потому что почти всегда в выходные уезжал домой, подошел ко мне и спросил:

– Анатолий Степанович, что вы собираетесь делать в майские праздники?

– Пока определенных планов нет, но ведь и выходных не очень много, далеко не поедешь, – ответил я, хотя мне уже предлагали съездить в Шанхай. – Возможно, опять будем путешествовать по Пекину.

– А вы не хотите поехать ко мне на родину (таким образом китайцы обычно называют свой родной город или деревню – А.Ш)? Родители приглашают вас к нам домой, – он внимательно смотрел мне в глаза.

– А где живет твоя семья?

– В городе Баодин.

– Где это?

– Не бойтесь, это недалеко, в провинции Хэбэй.

– Я не против, но как мы поедем? – засомневался я, пытаясь обдумать ситуацию.

– Не волнуйтесь, мы купим билеты сами, – заторопился он закрепить успех переговоров, зная о том, что покупка билетов в Китае, особенно в праздники, очень затруднительна.

– А что, кто-то еще едет?

– Да, я пригласил некоторых ребят и девочек.

– Ладно, потом сообщи мне результаты подготовки, и я решу окончательно.

Вечером по селектору меня вызвали к дежурному вахтеру. Там меня уже ждал Ван Сяндун в сопровождении Пэй Вэй, девушки, которая более активно познавала трудности русского языка и уже имела некоторые успехи в разговорной практике. Они пришли сообщить, что с покупкой билетов на поезд возникли какие-то проблемы, то есть им не удалось купить билеты в предварительной кассе, так как народу очень много.

– Не расстраивайтесь, ребята, мы можем хорошо отдохнуть и в Пекине, – попытался я успокоить их. Мне как-то не хотелось ехать неизвестно куда и неизвестно зачем. Но у них были свои планы и отступать от них они явно не хотели.

– Можно, конечно, поехать на пригородном поезде, но там придется сидеть, – вдруг сделал осторожное откровение Ван Сяндун.

Только теперь до меня дошло, что они пытались купить билеты на рейсовые поезда, идущие на юг Китая, которые проходили через Баодин, стараясь обеспечить какие-то удобства, положенные, в их понимании, по статусу для преподавателя-иностранца. Почему-то все в Китае считают, что иностранцы могут ездить только в комфортабельных условиях, не подозревая о разных условиях жизни в разных странах и разных обстоятельствах, в которые иногда попадают эти самые иностранцы у себя на родине.

– В чем проблема, ребята? Сколько ехать?

– Около четырех часов.

– Разве это время для хорошего путешествия, да еще в хорошей компании? – пошутил я, а мои собеседники облегченно заулыбались.

На следующее утро парень с утра отправился на южный вокзал Пекина, выстоял очередь, но все-таки взял билеты нам на 1 мая, а себе на день раньше. Сам он решил отправиться заранее, чтобы подготовиться к встрече. Вечером он уже уехал, а Пэй Вэй пошла закупать продукты на дорогу.

– Зачем продукты на такой короткий срок? – я был искренне удивлен.

– А как же, ведь мы поедем днем. Уже будет время обеда, да и нужно купить воды на дорогу и семечек для развлечения в вагоне (китайцы традиционно берут с собой в поездку много семечек или арахиса, чтобы щелкать в дороге. – А.Ш.).

Разговоров о том, что это праздник Первомая ни у кого, ни у моих студентов, ни у преподавателей, ни у работников отдела работы с иностранцами даже не возникало. Уже изначально мне, выросшему в атмосфере интернационального отношения к празднику Первомая, выраженного в Советском Союзе даже в названии «День международной солидарности трудящихся», было трудно воспринимать название этого праздника на китайском языке, в переводе звучащего как просто «Праздник труда», почти как наш субботник.

Поэтому и пришедшим ко мне накануне журналистам с Пекинского телевидения на их вопросы о праздновании Первомая в России я подробно расписал, как радостно проходили праздничные дни в Советском Союзе, когда люди с утра иногда целыми семьями выходили на праздничные демонстрации, брали с собой детей, несли цветы, неохотно, но все же брали у организаторов праздничные плакаты и транспаранты – нужно же было кому-то их нести. Как шумно разговаривали, весело смеялись, пели и под музыку духовых оркестров, и под аккомпанемент собственных баянов, аккордеонов и гитар. Людям, которые привыкли видеть друг друга только в рабочее время и в рабочем же состоянии, было даже приятно увидеть друг друга нарядными, свободно пообщаться в состоянии праздничного приподнятого настроения, которое хоть и искусственно создавалось, но через некоторое время было искренним даже у тех, которые приходили на эти демонстрации без особого желания.

Конечно, иногда позволяли себе поднять настроение и чисто традиционным для русских людей способом, то есть «принять для сугреву» души и тела. Не без этого. Но в меру и с соблюдением соответствующих осторожностей, поскольку начальством такие вещи официально не поощрялись. Для людей было в принципе параллельно, что некоторых своих руководителей они до этого частенько поругивали, что к руководителям и иностранным гостям, которые стояли на высоких и далеких трибунах относились просто никак. Был май, был мир, был труд. Труд, получить который имел возможность каждый, и за который получал зарплату, на которую можно было вполне нормально содержать семью. И этого было вполне достаточно для хорошего настроения.

Рассказал я корреспонденту и о том, как люди, не обращая внимания на политическую подоплеку праздника, после демонстрации пользовались случаем расслабиться, встретиться за праздничным столом, отдохнуть, потанцевать, попеть, поговорить. В городских парках играли оркестры, выступали музыкальные ансамбли. А вечером все выходили смотреть на праздничный фейерверк.

В Китае же, при всей политической трескотне о приверженности к социализму, привычного социалистического наполнения, за исключением разве что развешанных чуть ли ни у каждой двери огромных красных флагов, своей безвкусицей указывающих скорее на обязательность этого, чем на подлинное желание, никаких мероприятий не проводится. Кто-то идет в замечательные китайские парки, пользуясь возможностью прогулять жену (мужа) или детей, которых не каждый в течение рабочей недели и видит, так как работа у большинства ненормированная, как скажет хозяин. Да и дети ежедневно обязаны заниматься в школах с утра и до пяти часов вечера. Может быть поэтому и нет ни праздничного настроения, ни желания пообщаться. Так, обычные выходные, хотя в парках и на площадях в последнее время стали устраивать ярмарки и небольшие концерты, большей частью самодеятельного характера.

Ну что ж, это, как говорится, дело вкуса. Но ведь все-таки праздник. А значит, есть возможность отдохнуть. Не тут-то было! С раннего утра всем обитателям нашей обители для иностранцев вдруг устроили подъем особой хунвэйбиновской изощренности грохотом по водопроводным трубам, по-видимому, решив показать гнусным иностранцам, что это действительно праздник труда. Объявление об отключении на 1 мая горячей воды висело заранее. Но такое бывает довольно часто, так что мы уже привыкли, но, чтобы ремонт устраивать в 8.00 в праздничный день, – это уже особо изощренная пытка. Как иначе это можно расценить, если этот, условно скажем, ремонт закончился через каких-либо полчаса, да и провести его можно было в рабочий день до или после праздников. Пришлось вставать, тем более что мне нужно было готовиться к поездке. Но желание умыться тоже оказалось тщетным, поскольку не было не только горячей, но и холодной воды. Видимо, так понимается международная солидарность в Китае.

У ворот мы встретились с Пэй Вэй и Ван Юйбо, одетым в европейский костюм и белую рубашку, которые висели на нем несколько мешковато. На мой вопрос:

– Почему ты так нарядно оделся?

Я получил достойный ответ:

– Я же еду в гости к своему другу в первый раз.

Я оглядел себя и слегка скривился, поскольку был одет по-походному в джинсовый костюм и кроссовки, поскольку ехал не в гости, а просто в очередное путешествие. Получилось, что я не уловил оттенка приглашения именно «в гости», а не просто на очередную прогулку, но исправить ничего уже было нельзя. Да и отправляться в дорогу, вырядившись, как на парад, тоже не очень-то и хотелось. Во время движения мне удалось заглянуть в своеобразный «отпускной билет студента» и выяснить, что моим студентам разрешен отпуск для посещения родственников, в котором стоял специальный штамп для покупки билетов. Такие вот студенты в Китае, ситуация построже, чем в нашей армии. Мы успешно добрались до Южного вокзала, о существовании которого я даже раньше не подозревал. Вокзальчик оказался совсем зачуханным, но какие-то поезда все же принимает и отправляет.

После четырех часов вполне нормального пути в грязном, прокуренном сидячем вагоне нас на станции своего города встретил Ван Сяндун тоже в шикарном европейском костюме. Он активно изображал радушного хозяина, поэтому в соответствии с правилами китайского этикета сразу же повел нас в небольшой ресторанчик обедать. А после обеда мы отправились на экскурсию по городу. Прошли три новых только что построенных универсама, которые недавно стали достопримечательностями города. Я, может быть, что-нибудь бы там и присмотрел, пользуясь тем, что в провинциальных городах цены были пониже, чем в Пекине, но, судя по всему, покупки не были предусмотрены «экскурсионной программой», поскольку Ван Сяндун нас постоянно подгонял, стараясь выполнить намеченную им программу. А указанные новые универсамы в его программе значились лишь показателем возросшего благосостояния китайцев вообще и их города в частности.