Поезд идет на восток

Не знаю, возможно, им нравились приветственные возгласы раздухарившегося Миши, активно размахивавшего свободной рукой, поскольку другой рукой надо было держаться за стойку своей машины, но скорее всего их внимание все же больше привлекала обтянутая лосинами попка нашей Оли. Но в любом случае проезжавшие мимо и обгонявшие нас водители весело улыбались и громко сигналили. Народ, сидевший в кузове нашей машины, тоже развеселился. Вот такое празднование, чисто по-нашему, оставило хорошее впечатление не только у нас. Как говорится, усталые, но довольные туристы вернулись домой.

15. Поездка в Дунгуан в Праздник красных фонарей.

Празднование Нового года по китайскому календарю всегда занимает пятнадцать дней – от новолуния до полнолуния. Конечно, такая градация в настоящее время возможна только в сельской местности, потому что все остальные дождаться полнолуния в гостях уже не могут – к этому времени начинают работать. Третья пятидневка завершается Праздником красных фонарей, который на деле совершенно не то, о чем вы подумали, а просто этакий фестиваль света – все вывешивают на улицу фонари, как символ полной Луны, и под эту праздничную иллюминацию теряют последние остатки рассудка, расстреливая оставшийся неиспользованным боезапас пиротехнических средств.

Фото из открытого доступа интернета

Мы тоже уже не могли дожидаться окончания праздника здесь, потому что надо было возвращаться в Пекин. Но сначала надо было добраться до Гуанчжоу, откуда мы собирались выехать в обратный путь тем же маршрутом. Билетов же до Гуанчжоу уже не было ни на какие виды транспорта, в праздничные дни проблема с билетами в Китае приобретает характер вселенской катастрофы, потому что весь Китай в эти дни поднимается с места и куда-нибудь едет.

Праздник Весны – это головная боль и одновременно триумф транспортников страны, поскольку они попадают в центр внимания всего общества: и людей, и властей, и средств массовой информации. Дело в том, что традиция празднования именно праздника Весны у китайцев является одним из инстинктов, пожалуй, третьим после насыщения и секса, поэтому из поколения в поколение передается жесткое правило встречать Новый год (праздник Весны) только дома и только в кругу своей семьи. Но если раньше круг интересов большинства семей был ограничен пределами одного села, или в лучшем случае одного уезда, может быть провинции, когда можно было чуть ли не пешком, верхом, на велосипеде, в крайнем случае, чуть позже на местном транспорте вернуться домой из какой-либо отлучки, прийти пешком из соседней деревни, то с приходом «мерзкой цивилизации», когда границы интересов населения расширились до безобразия: понадобилось учить подросших детей в университетах (а это только в других городах); понадобилось после учебы находить работу там, где лучше, где больше платят; понадобилось отправлять некоторое количество не пришедшихся ко двору крестьянских сыновей в качестве миньгун (сезонных рабочих), а дочерей в качестве разнообразной прислуги на заработки в большие города. Но традиция-то на уровне инстинкта сохранилась, поэтому вся эта масса людей в предпраздничные дни снимается с мест и начинает перемещаться. И перемещаются не сотни, не тысячи, а миллионы людей в один относительно короткий срок туда, а потом обратно.

Транспортные проблемы Китая во время праздника Весны

Фото из открытых сайтов интернета

Казалось бы, уже большая масса людей даже в Китае довольно цивилизованная, (какое там тысячелетие на дворе?), пора бы уж отказаться от этого инстинкта. Ан нет! Не выйдет, потому что вся жизнь построена так, что только в этот двух-трех недельный срок в году работающий китаец может получить короткий отпуск, в другое время (если он не в государственном учреждении или иностранной фирме) не у каждого бывают даже выходные дни. Казалось бы, чего проще, «им бы понедельники взять и отменить», то есть правительственным решением разобраться с этим проклятым прошлым, ну не отменить, конечно, праздник Весны, но сделать, как в цивилизованных странах для работников всех предприятий, компаний и учреждений плавающий график отпусков, а для праздника сохранить стабильные один-два дня. Нет, почему-то не решаются. Национальные традиции-с!

После некоторых проблем нам удалось купить билеты на самолет до Шэньчжэня, тем более что раньше хозяин Ху говорил о том, что они производят свои кофты именно в этом районе. Я позвонил ему и сообщил, что мы прилетаем не в Гуанчжоу, а прямо в Шэньчжэнь, и попросил нас там встретить, потому что заранее мы уже договорились побывать в гостях у моих друзей-хозяев.

Перелет до аэропорта в Шэньчжэне длился около полутора часов, но после хайнаньского тепла материк встретил нас непривычным туманом и мелким дождиком. А вот больше… никто не встретил. Ребят не было даже в пустынном для этого времени суток аэропорту. Темнело, и надо было что-то делать. Попробовал позвонить на фабрику и даже успешно дозвонился, но на другом конце провода сказали, что парни уже давно выехали встречать. Это немного обнадежило, но не сильно обрадовало, так как никого по-прежнему не было. «Не случилось ли чего в дороге? – беспокоила меня и такая мысль. Но, судя по всему, вскоре до них из дома уже дозвонились по мобильнику, потому что через некоторое время сначала появился заспанный Лян Хуэйвэнь, а за ним и Ху Юпэн – почти правительственная делегация на «тойоте». Они, оказывается, заснули в машине, пока ждали самолет.

Нас тут же усадили в машину, и мы поехали по ночному сырому Шэньчжэню. В роскошной машине, которая принадлежала фабрике, звучала приятная музыка и песни из Гонконга. До недавнего времени слушать подобное запрещалось, но сейчас уже наступили другие времена и можно слушать даже другие песни. Я пытался в окно разглядывать этот знаменитый район, ставший первым открытым экономическим районом Китая, и который, по задумкам руководства Китая, призван был затмить в экономическом отношении даже Гонконг. Ночью, конечно, многого не увидишь, но отличие от северных городов было все-таки заметным. В то время там почти повсеместно была сплошная строительная площадка – в основном строились предприятия и компании, судя по всему, совместного с тем же Гонконгом капитала, а в самом городе, несмотря на довольно поздний час, было обилие иллюминации.

Запоздалыми посетителями мы на скорую руку поужинали в «Макдональдсе», неожиданно для нас почему-то забитом китайцами, для которых праздничные ужины еще успешно продолжались. Весь город тоже был в праздничном убранстве: каждая лавка, магазин, фирма, фабрика, компания из кожи друг перед другом лезли за привлечение покупателя или клиента. У одного из магазинов стояла девушка и время от времени бросала под ноги прохожим петарды. И было непонятно, то ли она завлекает тем самым прохожих в свой магазин, то ли наоборот отпугивает. Почти у каждой торговой точки была иллюминация от простых лампочек, развешанных несколько причудливым образом, до специально приготовленной рекламы с поздравлениями.

Нас между тем повезли дальше, и вскоре мы через пропускной пункт выехали из открыто-закрытой экономической зоны Шэньчжэнь и въехали в Дунгуан, один из уездов провинции Гуандун, где по-настоящему и размещалась фабрика, но и здесь картина не сильно изменилась. Проехав город Дунгуан, мы выехали на уездную дорогу, с которой свернули уже в какую-то глушь, в поселок городского типа под названием Хунмэйчжэн. Тут уже картина сменилась кардинально. Темные улицы, небольшие одно- и двухэтажные частные домики.

Мы все разместились в местной гостинице. Как я понял, фабрика имеет там свои постоянные номера или вообще владеет этой гостиницей. Но гостиница скорее походила на какой-то вертеп, где мне до поздней ночи не давали уснуть какие-то «злые духи»: где-то кто-то стучал, кто-то хохотал, телефон в моем номере звонил беспрестанно. Правда, интим-услуг не предлагали.

Куриные лапки в кисло-сладком соусе

Фото из открытых сайтов интернета

Но утром в девять часов уже примчался Чэнь с каким-то представителем фабрики. Пошли завтракать. Впервые я здесь попробовал знаменитый чай «Улун». Вкус приятный, но нельзя сказать, что это что-то необыкновенное, за что нужно платить большие деньги. Во всяком случае, мне индийский чай нравится больше. Нас упорно потчевали… куриными лапками, зажаренными в кисло-сладком соусе, и яичницей… со сгущенным молоком. Здесь сказалась традиция южан есть сладкие блюда, в отличие от северян, где упор делается на кисло-соленые. От куриных лапок мы в то время вежливо отказались, но, признаюсь, уже позже я оценил это, казалось бы, очень экстравагантное блюдо, и сейчас, когда жена при приготовлении холодца пользуется куриными лапками, я не без удовольствия лакомлюсь этими деликатесами.

После чего всей толпой отправились на прогулку по окрестностям. Встречающие нас на улицах китайцы, независимо от возраста, останавливались, словно пораженные столбняком: вытаращенные глаза и широко открытый рот. Ребята смеялись над этим и объясняли, что почти все жители этих мест впервые в жизни видят иностранцев. Да это и так было понятно без всяких объяснений. Видно было, что внутри наши хозяева испытывали чувство гордости, потому что именно к ним приехали эти «заморские черти», как за глаза продолжают называть иностранцев в Китае. Мы прошлись по берегу известной реки Чжуцзян (Жемчужная река), которая на деле оказалась мутным, но довольно полноводным потоком. Можно было понять это и по наличию различного рода плывучих средств: лодки, баржи, плывучие подъемные краны. Река оказалась судоходной и рабочей, хотя никакой набережной здесь не было.

Городишко в эти праздничные дни был, по китайским меркам, относительно чистым. У каждого входа висели парные надписи «дуйлянь» с пожеланиями на новый год.

У здания Правительства поселка ХунмэйКитайские ряженые во время праздника Весны

Фото из личного архива автора

На одной из улиц нам повстречались мальчишки-ряженые: у одного из них на голове была огромная маска головы льва; другой прыгал почему-то не в желтом, а в красном костюме обезьянки Сунь Укун, любимейшего в Китае героя древнекитайского романа «Путешествие на Запад», с которым китайцы часто себя даже ассоциируют, считая его своим прародителем; у третьего был барабан, являющийся главным музыкальным инструментом в Китае, под грохот которого мальчишки обходили лавки, зарабатывая себе на сладости.

Ху Юпэн пригласил нас к себе домой. Пройдя через какие-то немыслимые хутуны (узкие проулки), неожиданно для себя попали в довольно приличный, судя по всему, недавно выстроенный двухэтажный дом с небольшим аккуратным двориком и кухонькой снаружи. Ху признал, что этот дом он построил для всей своей семьи как раз на деньги, вырученные в прошлом году на продаже кофт.

Во дворике дома

Бабушка с "ножками-лотосами"

Фото из личного архива автора

Не следует считать этот домик таким же двухэтажным особняком, которые мы можем увидеть в нашей стране. Площадь земли, купленная под строительство дома вместе с крошечным двориком, который заменял ему балкон, а цены на землю на юго-востоке очень высокие, не превышала 50 кв. метров, но зато, как водится в здешних местах, дом развивался не в стороны, а вверх. Мы вошли в приличную гостиную с хорошей мебелью и огромным зеркалом, что является редкостью для китайских квартир, но самое главное, здесь был полный набор японской электроники: стереосистема, видеосистема, что является показателем состоятельности семьи. Отсюда же неширокая лестница вела на второй этаж, где были спальни.

Ху представил своих родственниц. На коляске вывезли бабушку, очень старую женщину, сухую, как мумия, у которой я тогда впервые увидел изуродованные ножки-лотосы (в императорском Китае девочкам бинтовали ножки, не давая им расти), затем представили маму, тетю (жену директора фабрики), старшую сестру и очень засмущавшуюся при виде иностранцев младшую сестру, девочку лет 14-15.

Ну и, конечно же, представил свою молодую жену, которая вышла к нам с ребенком на руках. Потом ребенок постоянно был в руках у матери Ху. Наличие сына в семье, а значит и внука, наследника фамилии, – это предмет особый гордости в Китае. Его жене оказалось только 19 лет, хотя по закону, как я слышал, девушкам разрешается выходить замуж только после 23 лет. Молодая женщина с короткой, под мальчика, стрижкой была очень мила. Она ничего не говорила, в течение всей встречи держалась в тени, но и забитой не выглядела. Положение матери сына-наследника фамилии становится высоким в семье. Оглядывая гостей со стороны, она таинственно, даже чуть скептически, улыбалась над тем, как ее родственники обхаживают иностранцев.

Мы откушали предложенные фрукты, сфотографировались на память со всеми родственниками и после обмена любезностями удалились. После этого прошли на фабрику, которая по случаю праздника не работала, но в общежитии при фабрике были работницы, которые с любопытством поглядывали на странную процессию, двигавшуюся по двору их предприятия. Посмотрели образцы продукции, даже выбрали подарки для себя и своих родственников.

Банановая пальма, на которой колосятся бананы

Фото из личного архива автора

Именно здесь, остановившись у одной из плантаций, мы смогли посмотреть на связку еще только начинающих «колоситься» бананов.

Торжественный обед в полдень в честь почетных гостей был дан директором фабрики, который на путунхуа (государственном языке) почти не разговаривал, поэтому трудно было с ним общаться. Тем не менее через хозяина лавки Ху Юпэна он попытался уяснить ситуацию с такой торговлей, которая была непривычна и для только что отказавшегося от социалистической экономики Китая.

– Что вы думаете по поводу дальнейших возможностей торговли нашим товаром?

– В настоящее время никаких проблем не будет, тем более с шерстяными кофтами, поскольку это очень важный вид одежды для людей, живущих в холодной России.

– А в перспективе? – не унимался дотошный директор.

– О перспективе сейчас говорить трудно, – попытался я уйти от ответа. – Если говорить о весенне-летнем сезоне, то возможен небольшой спад, однако такие кофты в России могут носить даже летом.

Мои собеседники были сильно удивлены сказанному и какое-то время обсуждали этот вопрос на своем диалекте. Потом Ху Юпэн опять от лица директора фабрики спросил:

– А как можно расширить объемы продаж? И на какое количество?

– Поддерживайте то количество, которое мы имеем сейчас, ни в коем случае не снижая качества, поскольку это сразу же ударит по объемам продаж. Но, судя по всему, можно даже увеличивать, стараясь находить новые варианты моделей, опираясь на те модели, которые особо приветствуются нашими покупателями.

– Как долго это может развиваться?

– На этот вопрос трудно ответить. Вся торговля на Ябаолу носит стихийный характер, потому что такой же стихийный характер существует и на рынках в странах СНГ. Но этот хаос не может продолжаться бесконечно. Найдутся люди, которые будут выбирать большие партии прямо с фабрик, минуя посредническую деятельность Ябаолу, будут привлекать к определению качества товаров специалистов, что в значительной степени устранит безобразия и различные варианты контрафактного товара. В случае упорядочивания торговли, будет много плюсов как для честного производителя, так и для покупателя. Но сказать точно, когда это произойдет, сейчас очень трудно. Судя по обстановке в России, к сожалению, это время придет еще не скоро.

Директор надолго задумался над моими словами, имея на этот счет какие-то свои планы и варианты развития событий.

В дальнейшем я узнал, что они намерены открыть свой магазин уже в Москве.

Фото из личного архива автора

После ужина нам предложили поехать посмотреть Праздник фонарей в одном из парков уездного города Дунгуан. На подходе к парку и по всем аллеям были развешаны целые гирлянды совсем даже не маленьких красных фонарей. В парке и на прилегающем к нему стадионе была развернута настоящая феерия: из различных материалов на земле и на воде были выполнены сцены по разным сюжетам китайских художественных произведений, сказок, легенд, исторических событий. Драконы и фениксы, все и всяческие божества и богини, герои китайских эпосов и произведений, неподвижные и в движении, с замечательной разноцветной подсветкой поражали своей красотой и изяществом изображения. Один дракон даже время от времени появлялся из воды, так же, как и «Фея цветов». Этим парком мы были сильно очарованы и любовались весь вечер. Единственным сожалением стало то, что качественных фотографий этого мероприятия не получилось из-за ночных съемок.

– Анатолий Степанович, – обратилась ко мне моя спутница, смотревшая на все это с большим удивлением, – чем это вы их так приворожили?

Поскольку мне не хотелось раскрывать своих секретов, то пришлось уклониться от ответа: