Поезд идет на восток

В этой работе многое поначалу мне было непонятно, хотя, будучи среди них совершенно «белой вороной», я старался этого не показывать. Для меня главным было то, что можно было спокойно выполнять свои обязанности и спокойно потом отдыхать вечером в нормальной обстановке. Общение с телевизором помогало получать дополнительные знания в языке, а также помогало расширять страноведческие познания. Желание вникнуть в суть происходящих не экране событий заставляло максимально концентрировать внимание и слух. Как раз то, чего мне явно не хватало для улучшения восприятия на слух и правильности произношения, что было быстро замечено одной из китайских инвесторов этой компании, которая представилась киноактрисой. Женщина, лишенная какой бы то ни было политкорректности, откровенно смеялась над моими ошибками в китайском языке. (Как же хотелось мне встретить ее потом, через несколько лет, но в тех кинематографических кругах, в которых мне потом пришлось работать, ни среди звезд китайского кино, ни даже среди простых китайских артистов ее почему-то не оказалось. Думаю, что фильмы с моим участием она все-таки видела, а вот фильмов с ее участием мне увидеть так и не удалось).

В номере был холодильник, поэтому вечером можно было взять чего-нибудь перекусить или заранее купить и положить туда пиво, которое могло очень пригодиться на следующей день. В мою задачу входило улаживание конфликтов между администрацией и туристами, но конфликтов особых не было, поэтому все шло нормально. Нормально, но только до тех пор, пока не поползли слухи, что новой группы русских туристов для приезда в Китай наша компания уже набрать не может. Руководители ссылались на новый таможенный закон с большим налогообложением, хотя на самом деле, похоже, причины были в другом: в непорядочности фирмы по отношению к своим клиентам. Случались невыполнения обязательств по срокам доставки грузов, по объемам багажа, а также большими сложностями с китайскими партнерами. В пятницу прилетел пустой самолет только для того, чтобы забрать моих туристов и здешнюю администрацию во главе с Володей. Вечером пришел Володя и произнес сакраментальную фразу:

– Извините, фирма в ваших услугах больше не нуждается, поскольку фирма приостанавливает свои действия.

Не знаю, что после такой фразы чувствуют работники в буржуазных странах, может быть, уже с понятием относятся к таким возможным вариантам, но мне было довольно погано, несмотря на то, что расчет был произведен честно. Спасибо, по телевизору в этот вечер показывали фильм «Москва слезам не верит» на китайском языке. Очень кстати, а главное, в тему.

Вечером, очень поздно пришел Саша, принес свои вещи и кучу разных сувениров. Он тоже готовился к отлету, ведь с закрытием фирмы он лишался работы, а значит, и оставаться здесь не имел возможности.

– Как дела, Саша? – спросил я его.

– Да уж какие тут дела! – безнадежно махнул он рукой. – Весь вечер выясняли с Лю, лететь или не лететь мне с последним самолетом.

– Ну, и что Лю? – на всякий случай спросил я, хотя прекрасно понимал, что с ней происходит, а тем более как к этому отнесутся ее родители.

– Плачет, – ответил через некоторое время Саша.

– Неужели, ты оставишь ее одну? Ты ведь знаешь, что ей в Китае теперь только в петлю.

– А что мне делать?! Я не могу остаться, у меня нет здесь работы, а значит, нет и визы.

– Мне трудно судить о ваших отношениях, но если ты действительно любишь ее, то забирай ее с собой.

– Сейчас у меня нет выхода, надо лететь, а потом посмотрим, как быть.

Саша стал сосредоточенно собирать свои вещи. Утром мы распрощались, и они улетели в Россию. Через некоторое время я узнал, что Лю тоже уехала в Москву, где они с Сашей поженились, но жить вернулись в Китай. Еще через несколько лет однажды в аэропорту Шереметьево я встретил Сашу уже с маленькой Леночкой, бойко разговаривавшей на двух языках сразу.

11. Хождение по мукам.

После той работы в «Алтурсе» мне пришлось вернуться к своему разбитому корыту, то есть продолжить работу на рынке у прежних хозяев, с которыми, к счастью, не успел разорвать отношения. Сидеть зимой в большие морозы и сильные ветры на вольном воздухе, когда создавалась обстановка нетерпимости ко всем проявлениям «буржуазного» воспитания, было не очень приятно. Китайцы-южане, не привыкшие к таким холодам, натягивали на себя из одежды все, что только можно, и сидели хмурые. Ситуация чуть менялась, когда прибывал очередной поток покупателей.

Однажды у нашей лавки нечаянно споткнулась русская девушка. Маявшись целый день от безделья, я уже научился не очень-то обращать внимание на проходящих, но тут не удержался:

– Осторожнее, девушка! Но раз уж вы здесь споткнулись, то не проходите мимо!

Девушка остановилась и стала оглядывать наш товар.

– Очень красивая! – заметил по-китайски сидящий рядом со мной Алун.

Я молча кивнул головой. Это было действительно так: небольшого роста, стройная, лет двадцати с небольшим, с очень правильными чертами лица, живыми глазами, она привлекала внимание не только китайцев. Даже русские, проходившие мимо, останавливали на ней взгляд, поскольку девушка отличалась от общей массы даже наших соотечественников.

Я перевел ей слова Алуна. Она сначала не обратила на мои слова никакого внимания, явно принимая их за очередное приставание, к которым она, наверно, привыкла, но потом вдруг улыбнулась:

– А вы понимаете их язык?

– Да что-то вроде этого, – попытался кокетничать я.

– Вы что здесь живете?

Пришлось коротко объяснить, что к чему и почему. Ребенок искренне заинтересовался и удивился, что мне безвыездно приходится жить здесь, среди китайцев, без семьи целый год. В ее голосе явно чувствовалось некоторое потрясение. Во время нашего разговора подошел ее спутник, высокий молодой человек, крепкого телосложения в голубой десантной тельняшке, выглядывающей из разреза куртки. Он тоже вступил в наш разговор и как бы вскользь заметил:

– А я ведь тоже когда-то начинал изучать китайский язык, – потом внимательно посмотрел на меня и продолжил: – Вы случайно не были в Н-ске?

– Случайно бывал, – улыбнулся я. – А когда ты там учился?

– В 1981 – 82 годах.

– Тогда мы с тобой, вероятно, встречались, – подтвердил я.

– Извините, а как ваша фамилия?

И когда услышал ответ, расплылся в улыбке:

– Как же, как же, ведь мы занимались по вашему учебнику. Учебник, кстати, был нарасхват среди наших ребят.

У Оксаны, так звали девушку, от услышанного глаза уже были по пятаку, если не больше. Познакомились. Из дальнейшего разговора выяснилось, что они бортпроводники самолета Минск – Пекин.

Поговорив еще немного, они тепло распрощались со мной и отправились дальше по своим делам. После таких моментов у многих русских людей, обладающих какими-либо талантами, которые по каким-то причинам так и остались невостребованными обществом, начинается депрессия или длительный запой.

Но этим дело не кончилось, поскольку на следующий день сияющая Оксана опять влетела в нашу лавку. И довольная тем, что застала меня на месте, уселась на коробку с товаром и заявила, что нуждается в моей помощи.

– Здравствуйте! Как хорошо, что я вас застала! Вы знаете, я вчера купила лекарство, но понять ничего не могу и не знаю, насколько оно реально может помочь.

– Давай посмотрим твое лекарство.

– Ой, а я не взяла с собой ни лекарство, ни коробки.

– Милая моя, а как же мы сможем разобраться в том, чего нет?

Мы начали выяснять, что это за лекарство, привлекли к нашему разговору моих мальчишек, и кое-как удалось что-то выяснить и помочь. Подошедший Володя был уже в новом, явно только что купленном пуховике. Уходя, Оксана высказала мысль, которая еще раньше пришла мне в голову, да неудобно было спросить.

– Давайте мы возьмем с собой, а потом отправим вам домой какую-нибудь посылочку.

– Что ж, это было бы очень кстати, поскольку скоро день рождения дочки.

– Ну, так мы завтра зайдем.

– Договорились.

Утром она забежала за посылкой и заторопилась, их самолет улетал днем. Расставались мы со слезами на глазах.

Факт, конечно, примечательный, хотя уже и до этого были прецеденты. Однажды в великолепном посольстве одной незалежной державы за мной вдруг увязался 3-й советник посольства. Сережа в его цветущем – лет 25-26 – возрасте явно неслучайно оказался в Пекине в этом звании. И после короткого разговора выяснилось, что он тоже выпускник именно этого военного вуза и тоже знает меня по написанному мной в те годы учебнику, хотя он учился там позднее, когда меня там уже не было. Когда я в 1983 году уезжал оттуда, курсанты моей группы, от кого-то узнавшие о времени моего отъезда, в тот вечер пришли прямо на вокзал проводить меня и подарили на память книгу. Тогда я был слегка растроган таким проявлением чуткости со стороны совсем не сентиментальных парней, но лишь через несколько лет обратил внимание на весьма серьезное название книги, предвосхитившей мою дальнейшую жизнь. Это была книга А.Толстого «Хождение по мукам». Кто ж мог тогда предположить, что многомиллионное население по воле нерадивого руководства страны вновь будет подвергнуто очередному хождению по мукам?..

Через некоторое время мне удалось таким же чудесным образом пристроить еще одну посылочку, которую я собрал уже давно, и которая не давала мне покоя уже целый месяц.

С отправкой еще одного письма получилось значительно смешнее. Две молодые женщины, приехавшие из Новосибирска, узнав о том, что я уже давно не получаю писем из дома и даже не знаю, получают ли там мои письма, выказали согласие отправить мое письмо. А одна даже предложила:

– А у вас дома есть телефон? Давайте я позвоню вам домой. А потом мы через две недели приедем, я вам расскажу.