Поезд идет на восток

Дома я отмыл ее от городской пыли и грязи, так что и у меня «елка плакала сначала…», нарядил ее конфетами и даже нашел маленького Деда Мороза. Вместе с гирляндой, закупленной для дочки, из еловой ветки получилась замечательная «елка Степаныча», по аналогии с «Елкой Митрича» Н.Д.Телешова, при чтении которой я когда-то в детстве даже плакал.

13. Поездка на чудесный остров Хайнань.

После успешной встречи Нового года Нелли Абдуллаевна стала вынашивать идею поездки на юг во время продолжительных зимних каникул. Но поскольку сама была ни бельмеса ни в чем, да и, судя по всему, привыкла по жизни, чтобы все для нее делали другие, то попросила выяснить все обстоятельства. Мало того, готова даже нанять меня в качестве переводчика, а за это оплатить стоимость моей дороги. Это, конечно, немного смешно, но… Предложение прокатиться на остров Хайнань, который находится уже в субтропиках, выглядело заманчиво, тем более, что и деньги в моем кармане к этому времени уже стали водиться. Кто знает, будет ли еще когда-нибудь такая возможность? Сразу же вспомнил своего сокурсника Аркадия и его мысль о необходимости поехать именно на Хайнань, где «тепло и… не только яблоки, но и «бананы колосятся». Неоднократно слышал от наших студентов, что многие из них во время зимних каникул ездят отдыхать именно туда.

Началась тщательная проработка вопроса. Сначала поинтересовался у студентов об их поездках. Оказалось, что это не такое уж и невозможное дело. Некоторые умудрялись прокатиться туда на неделю, затратив не более 200-300 долларов. Но для этого надо знать, как ехать, как плыть и где жить. Вскоре узнал, что вместе со Наташей в это время живет девушка из Голландии, у которой есть замечательная книга-путеводитель по Китаю на английском языке. В книге по всему Китаю было подробно и точно описано все вплоть до маршрутов автобусов и стоимости проезда в них, стоимость проезда на такси, стоимость номеров в гостиницах и условия проживания в них. Надо отдать должное предприимчивым американцам, которые, в отличие от наших людей, здесь времени даром не теряют.

После этого побеседовал с хозяевами своей лавки, у которых коммерческие дела шли в это время прекрасно, поэтому они, видимо, считали себя обязанными мне. Отношение ко мне по-прежнему оставалось более чем замечательным. Они тоже собирались на праздник Весны ехать домой, и пообещали содействовать мне во всех вопросах встречи и отправки в Гуанчжоу, центре их провинции, где мне предстояло делать пересадку.

Сначала я взялся за билеты. Три дня ездил на вокзал, простоял в трех очередях, разглядывая бесстрастные, каменные лица билетёрш, но билеты в купейный вагон до Гуанчжоу все же купил. Сам бы я мог поехать и в плацкартном, но в другом вагоне моя дама ехать отказалась, хотя до этого клялась, что очень неприхотлива и к путешествиям привыкла. Ехать вместе с ней большого желания не было, но других попутчиков все равно не предвиделось, поэтому решил, что вместе все-таки лучше, чем одному. К тому же, если бы уехал один, то сильно бы обидел женщину, что в мои планы никак не входило, потому что это была пока единственная ниточка к возможности сохранить за собой ее место специалиста на факультете русского языка.

Вот, наконец, вечером в один из последних дней января мы прибыли на вокзал. Небольшая проверка иностранцев до входа в вагон, обеспокоенный взгляд проводницы, которой, судя по всему, мы добавили хлопот, ведь в таких вагонах обычно ездят государственные чиновники и высший командный состав военных. Но в последнее время, правда, стали ездить и богатенькие «новые китайцы». Нам достались достаточно вежливые, молчаливые попутчики, но, возможно, как раз из тех, которым не рекомендуется общение с иностранцами, поэтому один из них сразу же вышел, поговорил с начальником поезда и через некоторое время их быстренько перевели в другое купе, что для нас стало хорошим подарком. Вагон был уже старым, но в купе было относительно чисто, на столике, покрытом белой салфеткой, стояла вазочка с цветочками, а под столиком – корзина для мусора и термос с кипятком. Проводница на протяжение всего пути была очень предупредительной, почти как хорошая стюардесса самолета.

С удивлением мы отметили просто огромное количество полицейских, постоянно курсирующих вдоль вагона, проявляющих к нам неприкрытое любопытство, чуть ли не влезающих к нам в открытую дверь купе и обшаривающих взглядом все и вся. Возможно, искали радиопередатчик, как у Зорге. Так или нет, но на протяжении всего пути полиция дежурила в нашем вагоне постоянно. Может быть, совсем и не из-за нас, а охраняя наших бывших соседей, а может быть, просто совпадение, и им определено быть именно в этом вагоне, но такая забота даже радовала.

В первую ночь было еще прохладно, потому что в вагоне не топили. Но мы ехали на юг, поэтому надеялись, что потом будет теплее. И не ошиблись. Первое утро встретило густым туманом. Солнце в этом молочном небе выглядело лишь невнятным светлым пятном. Въехали в провинцию Хэнань, которая была колыбелью китайской нации. Пересекли Хуанхэ. Мутный, хоть и достаточно широкий поток, но до наших сибирских рек далеко. Течение в это время года было спокойным. Поезд некоторое время шел над поймой реки. Кое-где пойма тоже была перепахана, ведь крестьяне пользуются моментом получить урожай даже между разливами этой строптивой реки, постоянно меняющей свое русло.

Неугодий на китайских равнинах мало, почти все распахано. Народ уже в это время года активно работал на полях, но в основном мотыгами. Дома в деревнях из красного кирпича с черепичными или бетонными крышами. Повсюду заметно большое количество парников, но и открытые поля в этой части Китая уже начинали зеленеть.

Часто встречались могильные курганчики по всем полям, иногда скученно, как семейное кладбище, иногда одинокой могилой посреди распаханного поля. По-видимому, сохраняются еще старые могилы предков, потому что сейчас правительственными указами уже запрещено хоронить умерших на обрабатываемых землях.

В районе Синьянчжань начались горы, по склонам которых были видны террасы клочков обработанной земли. Наконец-то, выехали из туманов провинции Хэнань, а в провинции Хубэй даже выглянуло солнце, и открылся замечательный полу горный рельеф. Поезд неоднократно пронизывал горы по сплошным многокилометровым туннелям. Бросалась в глаза непривычная для нас в это время года зелень огородов разных оттенков. Повсеместно были видны буйволы, по колено стоящие в воде; свиньи, свободно гуляющие по дворам, улицам, вдоль дорог, копающиеся в помойках; и женщины, стирающие белье в любых водоемах, будь то реки, ручейки, озера или пруды. Как флаги, везде развевалось выстиранное к Празднику Весны белье в деревнях и, вывешенное на шестах с балконов домов, в городах. Люди здесь были одеты по-весеннему, без верхней одежды, хотя внутри, я уверен, у них, как обычно у всех китайцев, было несколько слоев белья, надеваемых слоями по принципу капусты.

На третий день утром опять в сплошном молоке тумана мы прибыли в Гуанчжоу. Пахнуло влажным морским воздухом. Но было очень тепло, поэтому пришлось срочно скидывать наши хоть и не зимние, но все же плотные пекинские одежды.

Первым, что мы услышали, выйдя из вагона, было пение петухов, что несколько удивило нас, но потом мы поняли, что это их уже не петушиная, а скорее лебединая песня, так как вскоре мы прошли мимо сетчатых контейнеров с курами, стоявшим на платформе и приготовленным, судя по всему, на заклание. Это как-то неприятно поразило нас, не привыкших к таким сценам на наших вокзалах.

Попытки увидеть на платформе встречающего нас хозяина моей лавки, который божился, что обязательно встретит меня у поезда, сначала не увенчались успехом. Зная необязательность китайцев, я внутренне начал готовиться к тому, чтобы приняться за дальнейшие хлопоты. Но пока готовился, мы вышли из вокзала, и уже издали я увидел сияющего Ху (их все по тем же нормам китайского гостеприимства просто не пустили на платформу). Через некоторое время он объявил нам, что нет никакого смысла даже пытаться купить билеты на пароходик, которым я собирался плыть до конечного пункта назначения, да и глупо болтаться в море целые сутки, когда можно за два часа спокойно долететь до города Санья, самой южной точки острова Хайнань, на самолете. На мои возражения по поводу дороговизны билетов, неподъемных для профессорско-преподавательского состава, он заявил, что их фирма в порядке «спонсорской помощи» берет эти расходы на себя.

Мы подошли к стоящей на стоянке «тойоте», где нас ждали другие ребята, работавшие в нашей лавке, и все вместе отправились покупать билеты, хотя наши действия при этом были минимальными. Ребята все сделали сами, попросив привезти билеты на обратном пути для отчета на фабрике. После этого сразу же повезли нас в аэропорт, остановившись по дороге у какого-то экзотического ресторана с морепродуктами, где мы шикарно пообедали.

Фото из свободного доступа в интернете

На столе появилась рыба в кисло-сладком соусе, жареные креветки, крабы, устрицы, которых я здесь попробовал впервые, но не ощутил такой радости, которую испытывают французы при потреблении этого вида молюсков. Нелли Абдуллаевна смотрела на все это широко раскрытыми глазами. Она не знала о моей дополнительной работе и никак не ожидала, что я пользуюсь у китайцев таким авторитетом.

После небольшого оформления билетов и проверки на безопасность, мы тепло распрощались с моими друзьями и пошли на посадку в самолет. Через два часа замечательного во всех отношениях полета мы уже приземлились в аэропорту города Санья, который находится уже в субтропической зоне. Но после приятного кондиционированного воздуха самолета мы неожиданно оказались в жутко душной полуденной жаре.

Пассажиры самолета, будучи местными жителями, как-то очень быстро куда-то растворились, а мы остались торчать посреди этой жары, утопая по щиколотку в придорожной пыли. Ну, совсем как в фильмах про Африку: летное поле, два каких-то немыслимых бунгало для аэропорта и больше ни-че-го. Никаких такси, одни аборигены с предложениями довезти на раздолбанных машинах до города аж за 100 долларов. Понятно, что пытаются дурить иностранцев, но выхода практически не было. Ни автобусов, ни каких-то намеков на автобусную остановку поблизости не наблюдалось. Попытался найти защиты у расхристанного блюстителя порядка, прячущегося в тени навеса. Но тот на мои мольбы не особенно реагировал – это не входило в его обязанности. Зато после обращения к представителю власти цены за такси стали резко снижаться.

Наконец, мне удалось договориться с каким-то водилой за сотню юаней, и мы забросили свои вещи в грязный багажник полуразваливающейся машины, которую и назвать-то таковой можно было только условно. Тем не менее, это дребезжащее сооружение завелось, и мы отправились в каком-то направлении по жутко ухабистой, почти грунтовой дороге. А ведь раньше я считал, что плохие дороги бывают только в России. Оказывается, не только. Дорога была разбита до невозможности, в щели дверей летела пыль, покрывая нас плотным слоем с головы до ног.

На полдороге водитель вдруг остановился и побежал с ведром на заправку, которую представляла собой одиноко стоявшая у дороги женщина и три канистры, стоявшие возле ее ног. Но что это? У меня глаза на лоб полезли. Эта женщина достала безмен и стала взвешивать несколько литров бензина, которые налила в резиновое ведро водителя. Мы с моей соседкой переглянулись и дружно расхохотались.

Через некоторое время мы продолжили путь, похоже, по единственной улице этого странного городишки.

Водитель всячески пытался отвезти нас в гостиницу, находившуюся значительно ближе, делая вид, что не слышит о том, что я прошу его везти нас в гостиницу Лухуйтоу, о которой я уже заранее прочитал все в том же известном справочнике. Но я тоже проявил твердость, и после некоторого препирательства мы все же начали подниматься в горы. И сразу стало понятным его нежелание: движок едва-едва тянул нас в гору. Пока мы ехали по извилистой горной дороге, нашему взору время от времени открывался вид на весь этот небольшой городишко.

Несколько ошарашенные девушки-дежурные на ресепшене тоже долго пытались нам объяснять, что это гостиница не для иностранцев, что на берегу есть другие, более комфортабельные, но меня убедить уже было трудно: я знал, что здесь должно быть хорошо. Девушки какое-то время куда-то звонили, кого-то спрашивали, и, наконец, «таможня дала добро», и одна из них, вооружившись ключами, повела нас куда-то в глубину тропического леса. Мы прошли мимо нескольких домов, типа бараков, то есть одноэтажных, но довольно длинных отдельных коттеджей, имевших по нескольку комнат с обеих сторон. У одного из них мы остановились, и девушка сдала нас по этапу дежурной по этому зданию. Та в свою очередь привела нас дальше к нашим номерам, по пути поведав нам, что здесь отдыхал и «великий кормчий», а недавно даже был Председатель Цзян Цзэминь.

Номера небольшие, но хорошо затененные. В каждом есть кровать, маленький холодильник и даже телевизор. Но самое главное, есть туалет с душем – мечта отдыхающих на море в любом месте мира. Вода, правда, по выдаче по определенным часам утром и вечером, но нас это более чем устраивало, тем более что и цена за номер оказалось вполне приемлемой. Справочник девушки-голандки не врал. По ходу выяснил у наших благодетельниц, где, собственно, море и пляж. После этого мы вышли на обследование окрестностей.

Фото из личного архива автора

В первый день мы даже не поняли, что попали в райское место отдыха партийно-правительственной элиты или что-то вроде того. Очень уж смахивали эти коттеджи на аналогичные у нас. Но самым удивительным для нас была окружавшая нас природа. Высоченные диковинные деревья, кокосовые пальмы с настоящими кокосами, висящими где-то в вышине, перемешивались с развесистыми, но невысокими банановыми пальмами. Все это создавало в этом районе чудесный микроклимат, находясь в котором не страшна даже жара, пекущая вокруг этого оазиса. В вершинах деревьев с рассвета на все лады заливались птицы – явление для Китая довольно редкое. Чистейший воздух, особенно по утрам и вечерам, был напоен такими ароматами, что его, казалось, можно пить в качестве кислородного коктейля. В нем можно просто купаться, и совсем не нужны никакие другие воздушные ванны. Не знаю, каким может быть рай, но по нашим понятиям это было что-то очень похожее. Правда, по вечерам, когда жара спадала, по внешним стенкам домов очень быстро бегали ящерицы-гекончики, но совершенно безобидные, более того, как оказалось, помогающие уничтожать разных насекомых.

Название этого места Лухуйтоу в переводе означает «Лань повернула голову». Это название одной красивой местной легенды. В некие древние времена местный князь охотился в этих краях и, заметив неожиданно выскочившую из кустов лань, погнался за ней. Когда же он уже почти настиг ее, то лань повернула голову и … превратилась в красивую девушку. В соответствии с этой легендой на территории этой гостиницы была сделана небольшая скульптура.

Лань повернула голову и … превратилась в прекрасную девушку

Фото из личного архива автора

Единственным неудобством было то, что море на побережье этого небольшого полуострова было непригодным для купания: не было пляжей, сплошные камни. Да и неподалеку был вход в порт, что тоже мало способствовало чистоте воды в этом заливе. Нам пришлось искать возможность добираться до пляжей с другой стороны полуострова, где был хороший песочек. Но и в этом у предприимчивых китайцев все было схвачено: весь день с утра до вечера по этому маршруту курсировали моторикши всего за 4 юаня. Местные жители использовали любые возможности подзаработать. Позднее я убедился, что такие услуги распространены не только в Санья, но и по всему Китаю в тех местах, где не ходит общественный транспорт.

Фото из личного архива автора

На участке побережья, примыкающего к пляжам, активно велось строительство, а кое-где уже стояли благоустроенные отели. Было заметно, что в скором времени Санья превратится в крупное место индустрии отдыха и будет качать большие деньги. Все условия для этого здесь есть. Конечно, по благоустроенности эти современные отели были выше тех коттеджей, в которых мы остановились, но ведь несравненно выше была и плата, как мы вскоре выяснили. Да и стояли они на открытом солнце, совсем рядом, и их окна друг на друга смотрели вечером и днем. Нет, мы все же поступили мудрее.

Вход на приличный, но закрытый пляж одного из отелей в то время тоже стоил четыре юаня на весь день. Пляж был достаточно чистым, да и людей еще было не очень много. В основном на всем пляже было лишь несколько иностранцев, неизвестно откуда появившихся здесь. У китайцев праздник еще не наступил, да и не расположены они были к раздеванию и купанию, только пялились на полуобнаженных иностранных женщин из-за ограды.

Позднее приехала большая группа японцев, много было богатых китайцев не то с Тайваня, не то из Гонконга, которые поселились в фешенебельном отеле прямо у моря. Но эти купальщики, выходившие из отеля в гостиничных белах махровых халатах, точно также после купания удалялись в свои апартаменты.

Необыкновенно синее издали и зеленоватое вблизи, море почти всегда было довольно чистым, особенно по утрам. Вода была чудесной, и это в феврале (!), что нас особенно забавляло. Но это единственное, что нас спасало и от жуткой жары, ведь днем солнце палило нещадно, а зонтов и укрытий не было предусмотрено. Мы старались занять место под какой-нибудь пальмой, чтобы хоть как-то укрыться от беспощадных лучей.

На песчаном пляже Санья в феврале-месяце

Фото из личного архива автора

В один из первых дней я познакомился с бродячим китайским поэтом, который за неимением средств со всем своим скарбом размещался прямо на пляже, благо для жизни здесь не нужны укрытия даже ночью. На питание он подрабатывал тут же уборкой пляжа по утрам. Как выяснилось, он приехал из провинции Хунань, но никаких печатных работ не имеет, так как нет возможности напечатать свои труды. Показал целую тетрадь стихов, но почему-то под грифом «Вооруженные Силы Китая. Совершенно секретно». Заметив недоумение на моем лице, пояснил, что это для того чтобы отпугнуть любопытных. В достоинствах сих опусов мне, конечно, разобраться не удалось, но одну интересную особенность подметил. Очень трудно было найти в этих стихах рифму, потому что написаны они, как большинство современных стишей, без всякой рифмы. К тому же большая часть стихов посвящены КПК, армии, и лично товарищу Мао Цзэдуну, урожденному в той же провинции Хунань, откуда приехал этот бродячий поэт. Возможно, только форма, чтобы преподнести себя, но вполне допускаю, что этот не совсем нормальный именно так и мыслит, и «дело Мао в сердце твоем и моем». Долго выдержать его китайскую бесцеремонность, с которой он постоянно подходил к нам, было невозможно, и нам пришлось поменять место.

Были на пляже и иностранные студенты из разных вузов Китая. Вскоре сюда на свой «медовый» месяц приехали и наши «молодожены» Надежда с Дмитрием, которые держались несколько обособленно, поэтому мы вскоре стали общаться не с ними, а с парой молодых людей, работающих в Шаньдуне по закупкам арахиса, и их очаровательным голубоглазым Ванечкой. Миша был родом из Москвы, а Катя – из Свердловска. Оба из советских «аристократических» семей. Между собой они очень хорошо сочетались: очень собранный и корректный Миша дополнялся жизнерадостным характером, общительностью и непосредственностью Кати. А уж рассудительность и серьезность суждений маленького «одинокого мужчины», каким выглядел их сынок, просто поражала. Даже Нелли Абдуллаевна, несмотря на свой снобизм, не смогла противостоять их обаянию. Ребята тоже были рады общению с соотечественниками. Позднее к нашей группе примкнули русские и украинские студентки из Пекинского института языков.

Поначалу мы пытались обедать в китайских ресторанчиках, но вскоре поняли свою ошибку. Во-первых, замысловатость названий экзотических китайских блюд и южный диалект работающих там девушек не позволяли выяснить характер пищи. Во-вторых, обслуживающий персонал при всей своей широкой улыбке все же проявлял редкое равнодушие к иностранцам и никоим образом не старался помочь – эффект наемного работника, не очень заинтересованного в посетителе. Но мы все же успели насладиться «Супом морской свежести», в котором чего только не было: и рыба, и креветки, и моллюски, но больше всего обычных морских ракушек, которых дети обычно собирают на берегу.

Харчевня на берегу моря

Фото из личного архива автора

Но вскоре наши друзья подсказали нам, что гораздо удобнее питаться у одного китайца, который устраивает европейскую кухню прямо на улице, недалеко от пляжа. Вскоре мы действительно убедились в этом. Наши опасения насчет цены оказались напрасными, они были значительно ниже, чем в стационарных ресторанчиках, видимо, как раз потому, что хозяин этого импровизированного кафе, расставлявшего столики прямо на тротуаре, никому не платил арендной платы. Пищу они готовили во временном балаганчике, слепленном из каких-то немыслимых щитов не то гофрированной жести, не то шифера. Большим преимуществом было то, что меню у него было на китайском и английском языках. Это привлекало людей, вообще не владеющих китайским. Блюда были приготовлены достаточно профессионально, но без больших претензий, рассчитанные на быстрое питание, хотя по вечерам клиенты даже засиживались здесь за несколькими бутылками пива. Плохо было лишь то, что желающих вскоре оказалось довольно много, на что его времянка была не рассчитана, столов не всегда хватало, поэтому иногда приходилось ждать, но это тоже не было утомительным, потому что чаще всего мы приходили под вечер, когда никто никуда не торопился.

В один из дней мы побывали на местном экзотическом рынке, который на этот раз был действительно восточным. Местного колорита хоть отбавляй: люди буквально сидят друг на друге. Создается впечатление, что количество торгующих превышает количество покупателей. Торгуют всем!!! Нас поразило обилие рыбы и скромность фруктового выбора. Как ни странно, но некоторые привычные для нас фрукты оказались здесь дороже, чем в Пекине, а вот местные манго разных размеров были в полном достатке и в два раза дешевле, чем в Пекине.

И жемчуг на пляже, куда приходили китайские женщины сделать свой маленький бизнес, можно было купить почти за бесценок, что по понятным причинам не могло не заинтересовать отдыхающих здесь женщин.

Связка жемчужных ожерелий в руках у китаянки

Фото из личного архива автора

Как-то попробовали настоящий кокос, прямо не выходя от своего райского сада. Раньше мне как-то не приходилось ни видеть настоящих кокосов, ни пробовать знаменитое кокосовое молоко. Оболочка этого ореха довольно толстая и очень плотная, как каменная.