Константин Великий. Сим победиши

– Римляне для тебя псы? – Константин пристально посмотрел на вождя алеманов.

– Конечно же, нет! Рим создал великую Империю, покорив бесчисленное количество земель и племен. Недаром волчица вскормила своим молоком Ромула и Рема. Пес же только охраняет то, что принадлежит его хозяевам! Далекие предки Авла были завоеваны римлянами, а он стал могучим защитником Империи. Покоренные Римом народы считают себя его сыновьями, но они заблуждаются. Истинных римлян осталось совсем мало, однако они еще не перевелись. Один из них сейчас ведет свои легионы покорять Италию!

– Освобождать, – поправил император. – Если те, кто служит Риму, подобны псам на цепи, то почему ты и твои люди среди них?

– Мое племя никогда не было покорено Римом. Мы пришли к вам добровольно, чтобы учиться, перенимать все самое лучшее. Однажды мой народ придет на смену вашему. Возможно, на это уйдут сотни лет, но я уверен: так будет.

– Чтобы заменить римлян, нужно стать римлянами. В ваших руках великая Империя стала бы темной и дремучей, как германские леса…

Константин не договорил, увидев на горизонте облако пыли. Он поднял правую руку вверх, приказав авангарду остановиться.

– Что это? – удивился он. – К нам кто-то движется, но войск узурпатора не должно быть на много миль впереди, а торговому каравану такой пыли не поднять.

Император подозвал к себе контуберналов[22 - Контубернал – будущий офицер, выполнявший при полководце обязанности ординарца; их набирали из знатных юношей.]. Он уже хотел отправить их выяснить, кто к ним приближается, когда примчался Далмаций. Его лицо блестело от пота, глаза горели, бока лошади взмылены.

– На нас идет мавританская конница Максенция! – выпалил он.

– Твои люди докладывали, что армия врага стоит под Вероной и ее не может быть поблизости! – раздраженно воскликнул Константин.

– Разведка дошла только до Турина; наверно, кавалерия находилась в небольшом лагере за городом. – Оправдываясь, Далмаций напоминал ученика, который пытается объясниться перед разгневанным учителем. – Разведчики, отправившиеся дальше, до сих пор не вернулись. Всадников не так много, около тысячи.

– Должно быть, благороднейший Далмаций набрал в разведку одноглазых циклопов, – язвительно произнес Эрок. – Тогда неудивительно, что они не заметили тысячи мавров у себя под носом.

– Не смей так со мной говорить, грязный варвар! – взорвался Далмаций.

Эрок ему ничего не ответил, лишь прищурил глаза и мрачно усмехнулся. Константин тем временем раздавал указания контуберналам.

– Публий, передай Дидию Варрену, чтобы уводил свою кавалерию назад, ближе к обозу, а трибунам Секунду Рустицию и Луцию Фульвию – пусть строят своих легионеров для отражения кавалерийской атаки. Павсаний, отыщи командира батавов Бертольда, он должен быть в арьергарде; его люди срочно нужны здесь. Остальные, созовите ко мне всех старших командиров!

Он обернулся, чтобы отдать приказ Эроку, но вдруг заметил, что на тащившихся в хвосте авангарда алеманах надеты только рубахи и штаны.

– Почему твои воины без доспехов? – Константин побагровел.

– О Божественный, жара, я разрешил им снять их и оставить в обозе, – спокойно сказал Эрок. – Мы были уверены, что сегодня не придется сражаться. Нас ввели в заблуждение, но алеманы готовы биться и так. Оружие всегда с нами.

– Если из-за вас наш авангард будет разбит, я прикажу подвергнуть всех алеманов децимации[23 - Децимация – казнь каждого десятого по жребию, высшая мера дисциплинарных наказаний в римской армии; применялась редко.]. И ты, Эрок, будешь тянуть жребий вместе с ними, – произнес сквозь зубы император. – Немедленно надеть доспехи!

Вождь алеманов кивнул, развернул коня и поскакал к своим людям. К тому моменту, как они успеют добежать до обозов, облачиться в доспехи и вернуться, мавры уже обрушатся на авангард, а двух галльских легионов может не хватить, чтобы отразить атаку. Константин приказал подтянуть еще силы.

«Недисциплинированные варвары, слепые разведчики. На что мне надеяться с таким окружением? – разочарованно подумал он, но тут в голове мелькнула мысль, которая его немного успокоила: – Всё в руках Господа!»

На горизонте вырисовывались очертания закованных в железо всадников. Легионеры ощетинились копьями и построились в квадраты, в центре которых расположились лучники. Земля под ногами с каждым мгновением дрожала все сильнее.

Мавры стали наниматься на службу Римской империи с недавнего времени, но уже успели зарекомендовать себя как грозную силу. Именно они помогли Максенцию в столь короткий срок подавить мятеж в Египте. Тяжелая кавалерия легко опрокинула ряды повстанцев. Узурпатор возлагал на нее большие надежды и в войне против Константина.

Оказалось, что арьергард сильно отстал, любимый конь Бертольда сломал ногу. Он долго отказывался пересесть на другого скакуна, а когда понял, что иного выхода нет, начал требовать жеребца не менее достойного, чем тот, которого лишился. Без Бертольда арьергард, состоявший в основном из батавов, двигаться не мог.

Узнав об этом, Константин с большим трудом сохранял спокойствие. Ему хотелось громко выругаться, но теперь не на своих подчиненных, а на самого себя. Он был излишне самоуверен и допустил глупую ошибку. Его застали врасплох, а войска оказались слишком растянуты, чтобы успеть собраться и отразить неожиданную атаку.

– На что эти безумцы рассчитывают? – наигранно фыркнул Далмаций, пытаясь сам себя успокоить. – Без поддержки пехоты кавалерия ничего не сможет нам сделать.

– Они сметут наш авангард, Далмаций, и умчатся прежде, чем мы подтянем главные силы, – пояснил Константин. – А так как батавы слишком отстали, нам даже в погоню за ними не броситься.

– Нужно послать против мавров конницу Дидия Варрена, – предложил запыхавшийся Авл; он прискакал мгновение назад. – Она их задержит.

– У легкой кавалерии Дидия нет шансов против мавров, – покачал головой Константин. – Мы потеряем ее, если бросим в бой. Нам нужны бата-вы, но им не успеть!

– Тогда мы лишимся двух галльских легионов! – Авл так разволновался, что перестал следить, как разговаривает с императором. – Пожертвуем всадниками, но сохраним легионеров!

– Ты ошибаешься! Нам не придется никем жертвовать, пехота выстоит!

Военачальники стали уговаривать Константина покинуть авангард и присоединиться к основной армии. Он отказался и остановил коня сразу за оборонительным строем легионеров, давая им понять: «Падете вы, погибну и я». Мавры приближались. Ожидание атаки было томительным, особенно для легионеров. У самых молодых из них тряслись колени, но скорее от напряжения, чем от страха.

Бряцая доспехами и обливаясь потом, приближались солдаты еще двух легионов, но им нужно было успеть построиться, иначе их легко сокрушат, а противник был совсем близко. Авл соскочил с лошади и закричал:

– Легионеры, за мной! Строиться в шеренги по флангам от оборонительных квадратов, живее!

Он уже собирался повести их за собой, когда Константин положил ему руку на плечо:

– Авл, командуй отсюда, тебе не нужно быть в первых рядах. – В его голосе слышалась просьба, а не приказ.

– Прости, о Божественный, мое место именно там, среди солдат, или грош мне цена.

Мавры перевели лошадей на галоп, набирая скорость для атаки. Лучники принялись осыпать их стрелами, но это только раззадорило африканцев.

– Затянуть баррит[24 - Баррит – боевой клич, рев германских воинов. По крайней мере, начиная со времен Тацита германские воины в преддверии битвы, выкрикивали в один голос боевые песни, известные как баррит (baritus), что означало «рев», «гул».]! – приказал Авл.

Римские легионы, служившие на рейнской границе, переняли у германских племен особый боевой клич. Лошади мавров, которые ранее никогда его не слышали, заволновались и замедлили ход, всадники тщетно их подгоняли. Баррит начался с низкой ноты и стремительно пошел вверх. Легионеры поднесли щиты ко ртам, чтобы звук стал еще сильнее. Убавился боевой пыл и самих мавров, их встревожили боевой клич римлян и хризма, которую они приняли за таинственный магический символ. Стройные порядки противника начали сбиваться.

Опомнившись, всадники разразились в ответ воинственным ревом и принялись нещадно лупить лошадей каблуками сапог, чтобы ускориться, но драгоценные минуты были потеряны. Авл успел построить легионеров. Несущуюся на полном скаку кавалерию встречала стена из копий и щитов. Однако мавры не собирались останавливаться и поворачивать. Они уже не раз опрокидывали плотный строй пехоты мощным наскоком, поэтому не сомневались в успехе.

Раздался оглушительный металлический звон, а за ним вопли раненых людей и животных. Сила, с которой кавалерия обрушилась на легионеров, оказалась колоссальной, но римляне выстояли. Им удалось сохранить строй. Атака мавров захлебнулась, десятки всадников и лошадей мгновенно погибли, налетев на выставленные копья, еще столько же были ранены. Но всадники не собирались отступать. Неудача их разозлила, они принялись рубить легионеров длинными изогнутыми мечами. Завязалась ожесточенная схватка.

– Окружайте их! Окружайте! – кричал Авл.

Но выполнить приказ не получалось. Мавры уверенно держали линию, не давая римлянам к ним подступить. Легионерам, находившимся в тесном строю, было трудно отражать сыпавшиеся сверху размашистые удары. Казалось, еще немного и пехота начнет пятиться. Авл до крови прикусил губу, пытаясь что-нибудь придумать. И тут с флангов на мавров набросились алеманы. Всадники были так увлечены сражением с легионерами, что не заметили, как к ним подобрались германцы. Кавалерия пришла в замешательство, в ее строю образовались бреши, в которые тут же устремились римляне.

Началась резня. Поднялась такая пыль, что императору и окружавшим его военачальникам стало ничего не видно, но теперь это было уже не важно. Они и так прекрасно знали, что происходит. У мавров не осталось шансов.

– Найдите Авла Аммиана и трибунов, командующих легионами, передайте им, чтобы старались щадить лошадей. Скакуны мавров нам еще пригодятся, – приказал Константин контуберналам.

Треть всадников была перебита. Остальным из последних сил удалось вырваться из окружения. Израненные и изможденные, они надеялись спастись бегством, но лошади слишком устали, чтобы мчаться во весь опор. Они скидывали с себя доспехи, бросали щиты и оружие, чтобы скакать быстрее. Константин, не отрывая взгляда, следил за отступающим противником. Он уже слышал у себя за спиной топот копыт; это возвращалась легкая кавалерия Дидия, маврам было от нее не уйти.

– О Божественный, атака отбита! – торжественно произнес Эрок, подойдя к императору.

Когда алеманы ринулись в атаку, он спешился и бился бок о бок со своими людьми. Его доспехи были в пыли и брызгах свежей крови, на устах играла самодовольная улыбка, напоминавшая оскал.

– Благородный Эрок, ты говорил, что истинных римлян осталось совсем мало, – спокойно сказал Константин, продолжая наблюдать за удаляющимися маврами. – А что будет, когда их совсем не останется?