Горилла говорила, а попугай молчал

Арсеньевое
Андрей Арсеньев

В данной книге собраны разные истории, повествующие о мрачных и трагических судьбах названных и неназванных героев – с добавлением капельки противоречивого юмора.

Содержит нецензурную брань.

Андрей Арсеньев

Арсеньевое

Жил-был волк

Это случилось, когда сдохли человеки.

Эволюция им сказала: «Встать!

Каждый при себе иметь он должен руки!

Даже если вы умеете летать!»

Так копыта она порезала на части.

«Чтоб могли не только ими грязь топтать!»

Она нарисовала на конце крыла из жёстких перьев пальцы.

«Чтоб могли не только ими в воздухе махать!»

Не забыла она про плавники и щупальца в придачу.

«Чтоб каждый мог при жизни книгу написать!»

    Ветхий переплет

I

Зовите меня Сынитар Волков. В этой книге я поведу речь об одном убийстве, произошедшем двадцать лет назад во времена моей работы старшим следователем полиции.

Начнём с того, с чего я вообще решил податься в органы. Это не было моей мечтой детства. Скажу больше, я даже недолюбливал полицию, так как там работали одни козлы. Да, представьте себе, у нас был полицейский участок, укомплектованный от начальника до низших чинов одними только бородатыми дьяволами с прямоугольными зрачками. К тому же никто из моих знакомых не надоумил меня туда податься. Никто из них не сажал преступников в клетку, но почти всем им приходилось в ней бывать. И вот однажды вечером я сам туда попал за то, что слонялся по городу пьяным после празднования своего двадцатилетия. Подумаешь, гулял пьяным, это что, ты выпил и тебе ходить запрещено? Все твари выпивают. Те же следователи или детективы раскрывают преступления пьяными в сиську. Ведь Алкоголь – это лучший помощник детектива. И я – не исключение. Ведь я был лучшим следователем в своё время, ну, а теперь я писатель. И тут водка мне помощник. Я люблю тебя, водка… Так… ах да, причина. Причиной, побудившей меня стать полицейским, стало вовсе не несогласие с задержанием, так как к тому моменту мне и ночевать было негде, а спать пьяным на улице, это не очень безопасно, сами понимаете. Меня возмутило обращение с заключённым, то есть со мной. Полицейские избили меня за то, что я назвал их волками позорными, а после, представляете себе, ещё и козлом обозвали. К тому же до этого, обшарив мои карманы, они сожрали всю мою траву.

Меня тогда это сильно задело, но я не опустил голову. Я решил изменить всё это изнутри. Я сказал себе: «Я стану лучшим полицейским в городе: справедливым, дисциплинированным, уважающим пьянчуг». Как вы думаете, смог волк без аттестата, без постоянного места жительства и к тому времени не умеющий читать стать полицейским? Ну, вы же читали, что до всего этого написано, так что ответ вам известен.

Когда синяки прошли, меня выпустили, и я сразу же отправился к отчиму за тем, чтобы он научил меня читать. Он был знаменит тем, что у него находилась самая большая в городе личная библиотека. Он был очень начитанным. Вы, наверное, спросите меня: что это за такой начитанный отчим, который не научил пасынка грамоте? Дело в том, что моя мать сошлась с ним, когда мне шёл восемнадцатый год. Отчим хотел привить мне знания, но я всё время отказывался. А теперь вы спросите: что это за мать, которая не научила сына грамоте? А я отвечу: отец всё время пил, он же и привил мне любовь к алкоголю, но, к сожалению, когда мне было пятнадцать лет, его печень не выдержала. После этого нас лишили имущества в уплату долгов, и мы с матерью вынуждены были скитаться по трущобам, а если удавалось добыть денег, то могли позволить себе снимать какое-либо жильё. Мать тоже выпивала, но сильно этим не злоупотребляла. По крайней мере, она максимум напивалась до такого состояния, чтобы каждый год забывать записать меня в школу.

Вот я стою у двери особняка, владельцем которого является мой отчим, Серж Волксваген-младший. Когда-то я здесь жил, но после моего сотого отказа обучиться грамоте отчим запретил мне находиться в этом доме, если не считать небольших визитов. Моя мать, Волюмия, не стала на этот счёт ему возражать, хотя сама, когда отец был жив, посещала библиотеку только для того, чтобы красть оттуда книги и использовать их как туалетную бумагу. Как мать вышла замуж за отчима, для меня до сих пор остаётся загадкой. Но, по крайней мере, с ним она больше алкоголем не злоупотребляет, а книги в доме используются только для чтения. Хотя нет, как-то раз, в один из моих визитов, я всё-таки обнаружил в туалете вместо рулона бумаги книгу. Я вошёл в гостиную, где сидели мать с Сержем, и спросил их насчёт этого, и к своему удивлению услышал от отчима, что это он её туда положил. Книга эта называлась «Сговор остолопов».

Дверь открыл дворецкий Псивенс (будущий корректор этой книги) и сообщил, что хозяин дома. Псивенс всю жизнь был дворецким. Начинал он у Сержа Волксвагена-старшего, а после его смерти перешёл в наследство к младшему. Дворецкий провёл меня в библиотеку, где я застал обоих родителей за сортировкой книг.

– Привет. А что это у вас здесь происходит? – поинтересовался я у них.

– Сортировка, – сказал отчим, не отрываясь от своего занятия.

– А для чего?

– Для сортира, – ответила мать и громко засмеялась, не обращая внимания на то, что смеётся одна.

По окончании каламбурного припадка я решил рассказать о причине своего визита:

– Серж, у меня к тебе просьба.

– Знаешь, я что-то проголодался, – сказал отчим, – надеюсь, это не настолько личная просьба, чтобы мы не смогли обсудить её за обедом?

– Да нет.

– Ну и славно. Псивенс, обед!

Все мы отправились к столу. Время подходило как раз к обеду, так что еда была уже готова и прислуге оставалось её только подать. За столом я заметил одну необычную деталь: еду и посуду клали одна служанка и сам Псивенс, хотя раньше этим занимались только две слуги.

– А почему Псивенс сам подаёт на стол? – задал я вопрос отчиму.

– Одна наша собачка ушла в декретный отпуск, – ответил Серж и обратился к дворецкому, который в это время наливал ему вино в бокал: – Ах ты наша старая кобелина, – проговорил он и потрепал его за ухо.

Псивенс ответил на это довольной улыбкой.

– Ну, если Псивенс такой дамский угодник, может, брать в прислугу не собак? – высказал я своё предложение.

– Ты думаешь, мне не приходило это в голову? – сказал Серж. – Ладно, кого ты предлагаешь?

– Не знаю… лис, например.

– Псивенс, как насчёт лис? – обратился к нему Серж.

– Воруют, сэр.

– И вот так всегда, на всё у него есть оправдание. Кошки всё заблюют, от копытных за столом шуму не наберёшься, грызуны мебель испортят. Ну а чтобы волк был слугой… да никогда! Собаки всегда прислуживали волкам, и «Жил-был пёс» тому доказательство. Да, Псивенс?

– Да, сэр.

– А что если брать псов, а не собак?

– А ты думаешь, Псивенса это остановит? – сказал Серж и посмотрел на дворецкого, тот ему приятно улыбнулся. – Но мы не будем рисковать. Это благородный дом, а не какой-то там Содом.

Мать, услышав это замечание, издала короткий смешок, а Псивенс напустил на себя серьёзную мину.

– Ну, говори, что это за просьба у тебя ко мне? – спросил меня Серж, поедая куриный окорок.

Здесь я вынужден сделать отступление, так как не знаю, сколько времени спустя и в какие руки попадёт эта книга. Может, она будет читаться в далёких краях, а то и планетах, где читатель будет не в курсе нашей сегодняшней повседневной жизни, а если быть точнее, такой области, как гастрономия. Суть в том, что убийства у нас запрещены, даже если ты так называемый хищник. Еду у нас выращивают в специальных лабораториях. Носителями этой еды являются разные животные: корова, курица, рыба и т. д. Происходило много митингов, требовавших закрыть эти конвейеры для убийств, но производителям удалось всё уладить, заявив, что у выращенных животных отсутствует душа. Доказательствами чего послужили: их неспособность освоить разговорную речь; передвижение на четырёх конечностях, если таковые у них имеются; и самый важный аргумент, который заставил митингующих замолчать, – отсутствие художественных способностей у испытуемых. Так что, благодаря этому, все мы сегодня можем позволить себе мясо по очень доступной цене. В моей практике, конечно, случались убийства из-за причины голода, но как любил говорить мой водитель Коневский: «Впрочем, это уже совсем другая история».

– Я хочу, чтобы ты научил меня читать.