Волчица

Ленайна прошла вперёд, Миша и Линда, войдя, остались у дверей: встречать.

Ленайна сразу подошла к креслу мужчины, и, оттолкнувшись от его подлокотника сапожком, расселась прямо перед хозяином кабинета, опустив зад на тот самый документ:

– Привет. Давай подождём твою охрану.

Её долго ждать не пришлось: два амбала, воображающих себя крутыми качками-каратистами, вбежали почти вместе.

Первым занялся Миша: посторонившись, он, вроде, небрежно повёл рукой, и голова вбежавшего, встретившаяся с ней, откинулась назад, а ноги, продолжавшие по инерции нести крупное тело их обладателя вперёд, взлетели к потолку. Раздался грохот, ничуть не заглушённый даже ковром: таз мужчины встретился с паркетным полом.

Линда работала как всегда: просто и эффективно. Удар левой под рёбра надолго лишил охранника в голубой рубахе и чёрных штанах возможности не то, что действовать – а и дышать. Качок согнулся в три погибели, лицо посинело. Миша, демонстративно тяжко вздохнув, вышвырнул оба тела из кабинета, и прикрыл дверь.

Ленайна не оглядывалась: прекрасно слышала всё, что происходило за спиной, а кое-что и видела внутренним взором – словно бы глазами Линды.

Мэр, опасливо взиравший на «шоу», чуть выставив голову из-за туловища Ленайны, перевёл наконец взгляд на её лицо. Ничего хорошего для себя он там не увидел:

– Мы – экипаж танка. Я – майор Мейстнер. Это – капитан Мейстнер, – Линда вежливо кивнула, – и старший капрал Павлов. Скажи своей тощей селёдке, чтоб не вздумала вызывать полицию – иначе ваш городишко останется без неё… Мы ребята нервные: чуть что не по нам – сразу начинаем стрелять! И, что самое главное, Флотское Руководство всё спишет нам… На «состояние аффекта»! И Особый Статус. И ничего не сделает.

Ну так вот, чтобы не доводить нас до этого состояния… – она кивнула на селектор.

Мужчина осторожно протянул руку, щёлкнул тумблером. (Надо же! У них тут ещё действовала система, признанная устаревшей восемь веков назад!):

– Мисс Гендерссон. Будьте добры, отмените вызов полицейского наряда. И проследите, чтобы нам никто не мешал. – а молодец. Голос практически не дрожал. И никаких лишних слов или действий.

Смотри-ка: мужчина, похоже, не зря занимает своё место. Умён, крепкие нервы. Значит, договориться возможно! И договориться – мирно.

– Отлично. – она расслабленно чуть откинулась, положив левую кисть себе на колено, а правый локоть – на ляжку чуть приподнятой ноги, опиравшейся на подлокотник его кресла, – Нас, как представителей Флота, интересует в первую очередь повышение производительности труда в твоём городе и районе, и физическое здоровье вверенных тебе людей. В связи с этим – первый вопрос.

Кто ввёл одиннадцатичасовой рабочий день?

– Я. – он кивнул, – Сверху спустили такое распоряжение, я и ввёл.

– А ты не задумывался, к каким последствиям это может привести? – она нахмурила брови. Мужчина, глядящий ей прямо в глаза, не испугался и этого:

– Задумывался. Что упадёт производительность труда. Упадёт из-за накапливающейся хронической усталости. И ещё – будет больше… Болезней.

– И почему же ты не протестовал?

– Я протестовал. Минуту… – он полез в ящик стола, для чего ему пришлось просто отодвинуть рукой одну из ног Ленайны. Наощупь порылся, вынул какую-то папку… Боже, бюрократ! Все документы хранит в печатном виде! – Вот.

Ленайна открыла, мгновенно зафиксировала взглядом первый лист… Перевернула. Перевернула.

– Вижу тут только запросы, рапорты и данные статистики. И – что?

– Посмотрите в самый конец!

Чёрт возьми! Текст последнего рапорта читался, как слезливый дамский роман.

Чиновник буквально умолял вернуть положение к тому, что было раньше, опираясь на те самые чёртовы статистические данные: об ухудшении общего показателя здоровья, о падении производительности, и повысившейся смертности. О!

Была даже указана причина повышения этой самой смертности! Ну, это-то понятно: высшее Руководство колонии Глории имеет право знать, чего опасаться: радиоактивный грунт и коренные, подстилающие его, породы!

Всё правильно: поэтому больше всего и гибнет шахтёров, и работников дрожжевых подземелий! Не обшивать же все искусственные пещеры листовым свинцом!

Надо же: мэр-то и правда, старался как-то защитить своих людей, и даже приказал всем бесплатно, за счёт Администрации, выдавать сыворотку для более быстрого выведения радионуклидов из организма… Правда, судя по тому, что знают они, не слишком-то это помогло.

– Я вижу, ты и правда – работал. Старался. Однако, как я поняла, «наверху» не отреагировали? – кивок почти лысой головой, – Понятно. Однако кое-что по улучшению ситуации ты всё же можешь сделать.

В тоне мужчины прорезалась горькая ирония:

– Да-а?!.. И – что же?!

– Нет, я не предлагаю поднимать восстание, или организовать забастовки… Это было бы глупо. Но вот улучшить ситуацию с бытовой стороной жизни колонистов… И – главное! – колонисток! – ты всё-таки, я думаю, можешь! – она чуть откинулась, давая ему полюбоваться своими полупрозрачными кружевными трусиками.

Мужчину они нисколько не заинтересовали – он даже не кинул туда взгляда!.. А заинтересовали её слова: он даже подался вперёд, нахмурившись:

– Чёрт возьми! Что вы, танкисты, можете мне, мэру этой дыры, посоветовать про «бытовые условия»?!

– Уважаемый. Как у тебя с сексом? Уже – на «полшестого»? – в её тоне не было иронии. Только деловитость.

– Ну… – он чуть усмехнулся, дёрнув щекой. – Да… Да.

– Ну так вот. Чтобы у нормальных женщин не развивалось разных «нервных» синдромов, гормональной недостаточности, и депрессивных психозов, им секс необходим! Причём – регулярный.

А ты что делаешь? Берёшь всех мужчин, которые ещё «в состоянии», и отправляешь их с чёртовых ферм – в Сибирь?!

– Так ведь… Так они – сами высказывают такое желание! Какое я имею право препятствовать свободному передвижению по отраслям и территориям Колонии – рабочей силы? Это записано и в нашей Конституции: любой Гражданин имеет право на…

– Да, я знаю! Ограничивает только квалификация, и полученная после Интерната профессия. Возраст. Да и то – не всегда.

Однако! Вот: я тебе показываю реальный выход! Ввели у вас Военное Положение? Ввели. Имеешь право на «особые меры» по «укреплению и рационализации работы оборонной промышленности»? Имеешь!

Вот и верни всех чёртовых мужиков обратно! И закрепи за конкретными местами работы! Это же – в твоей компетенции? И власти?

А молодец. Он даже не оскорбился, что его чуть ли не ткнули носом в просчёт.

Зато он реально думал! Ленайна прямо видела, как колёсики и шестерни бешено вращаются под лысым, и сейчас блестящим от выступившего пота, черепом.

Надеялась она теперь, познакомившись с ним поближе, и поняв, какой подход может оказаться действенным с его конкретным психотипом, не столько на его жалость к сопланетникам и сопланетницам, сколько – на осознание им, что это и правда, приведёт к реальному улучшению дел со здоровьем и производительностью чёртова труда…

Хотя бы женщин.

И ведь – сработало!

Выйдя из Мэрии, Линда с омерзением сплюнула:

– Удивляюсь твоему бешенному терпению! Я бы его – просто по стенам его же кабинета размазала!..

– Это было бы глупо. Он – простой стрелочник. Делает то, что приказывают сверху. А что оттуда приказывают – сама знаешь. И – почему они это приказывают. И так будет продолжаться, пока не закончится чёртова война! Другое дело – что он боится, или по каким-то причинам не хочет проявлять ненужной инициативы.