Перед грозой так пахнут розы

Например, ЗАГС выбрали не в черте столицы, а в Червонохрамске, чтобы к храму отца Виктора поближе. И не надо было лезть в столичные пробки, а можно было от ЗАГСа до храма дойти пешком.

С рестораном получилось сложнее. Центр отпадал – там Майдан. Впрочем, мы туда не особенно и рвались. После непродолжительных раздумий выбрали тот же молодёжный дискотечный клуб на окраине, где и отрывались на новогоднем корпоративе. Что важно, там была сцена, на которую у нас были свои виды. Если бы дело было летом, я бы выбрал кафешку на берегу Днепра, чтобы арендовать моторную лодку и эффектно подкатить туда за штурвалом, прямо к прогулочному пирсу. Но в феврале это было неосуществимо – река замёрзла. А так, он был достаточно близко к кольцевой дороге, чтобы удобно проехать на шоссе и сразу рвануть в Борисполь, на вечерний самолёт Киев-Рим.

Утром вставать пришлось ни свет, ни заря. Особенно невесте – пока наденет платье, пока накрасится. Хотя, я тоже подзадержался с выездом из дома. Мне приходилось повязывать галстук всего пару раз в год, и я довольно долго матерился перед зеркалом, пока не победил непослушную тряпку.

Но уже часов в восемь утра я подъезжал к дому невесты, где должны были устроить первую часть торжества – выкуп. Ха-ха, я им устрою выкуп.

Подъезжал я не на специально арендованном для нас BMW 760Li – эта тачка уже стояла у подъезда. Я катил на японской автовышке с правым рулём. Оставив кожаное пальто в кабине, я прямо в фирменном костюме забрался в люльку, которую чем только не испачкали рабочие, и водитель уверенно повёл ручки регулировки вверх, отчего пошла вверх и люлька.

Поравнявшись с седьмым этажом, я гаркнул во всё горло:

– Выходи на балкон, посмотри – это он, твой идальго, твой дон!

И она тут же выбежала, наспех нацепив пальто поверх платья.

– Пальто сымай, оно тебе не понадобится, – произнёс я таким уверенным тоном, что она подчинилась, ничего не спрашивая, а я подумал, что доверие между мужем и женой с полуслова – это очень хорошо.

Платье, к счастью, было не разрекламированного фасона «баба на чайнике», а больше похоже на одеяния греческих статуй, так что движения особо не стесняло. Шпильки, увеличивающие риск подвернуть ногу, тоже отсутствовали. Нет, конечно, она была не в кроссовках – предпочла золотую середину, каблучок средних размеров. Водитель автовышки сработал, как ювелир, остановив люльку буквально в трёх сантиметрах от подоконника остеклённой лоджии. Я ловко перекинул Нату через перила люльки, и стрела пошла в сторону, противоположную от балкона.

Машина была добротной, но очень старой и ушатанной. Чтобы опуститься на землю, стрела должна была описать почти что полный круг, и сначала пошла вверх. Восьмой этаж, девятый, вот уже и крышу видно сверху вниз – дух захватывает. И тут левый гидроцилиндр подъёмного механизма брызнул маслом на головы гостей, рассматривавших зрелище, и люлька качнулась резко вниз, потом не менее резко выпрямилась. От встряски я упал на перила, а Наталья на меня сверху. И оба заорали, как резаные. Но испытание ужасом продолжалось недолго, и пока стрела плавно проделала дальнейший путь до земли, мы успели отойти от потрясения, и улыбались от осознания того, что после падения оказались перед камерой видеооператора в интересной позе.

Выбравшись из люльки, я забрал из кабины свою верхнюю одежду и ещё один свёрток – свадебный подарок для Натки, который я развернул и заставил её надеть прямо там. Это была шуба, тайно купленная в бутике на днях.

Я отворил перед невестой дверцу нашего авто, она на секунду задержалась с посадкой, чтобы крикнуть гостям: «По машинам!», и бэха резво покатила к выезду в сторону кольцевой дороги. У нас был небольшой кортеж – арендовали BMW 760Li для себя, BMW 735i для родителей и два микроавтобуса Мерседес «Спринтер» для гостей со стороны жениха и невесты. Но все четыре машины украсили, не жалея материалов, так что, это смотрелось довольно эффектно – как четыре нарядные машины, летящие во весь дух, разгоняют сиренами зазевавшихся других водителей потока.

В одной и той же машине ехали родители жениха и невесты. Поначалу мы переживали, правильно ли мы сэкономили, посадив рядом родителей Натальи, которые через столько лет после развода уже не враждовали, но лучше было не лезть на рожон. Мы нашли компромисс – Степан Сергеевич сел на заднее сиденье, вместе с моими родителями, а Людмила Петровна – не переднее сиденье. Впрочем, опасения оказались напрасны – они совсем не горели желанием вспоминать былые семейные ссоры.

К ЗАГСу, открывающемуся в 10 часов, мы прибыли почти что минута в минуту.

Во время скучной формальной процедуры мы явочным порядком зевали. Оживились, только когда регистратор сказала: «Можете поцеловать невесту». Тут уж мы дали жару, так что родственникам пришлось нас разнимать, напоминая, что есть риск опоздать на венчание.

На приходе отца Виктора литургия служилась только по субботам, воскресеньям и двунадесятым праздникам, поэтому нам не пришлось ждать её окончания. К полудню мы были мужем и женой во всех смыслах.

Из «обязательной программы» оставалась только фотосессия у Золотых Ворот (всё-таки, один раз в неспокойный центр города сунуться придётся), а дальше «произвольная программа» в ресторане.

Музей был закрыт и оцеплен милицией по соображениям безопасности, но охранявшие его бойцы для молодожёнов сделали исключение. Добавив присказку «У молодых всё ветер в голове», а супруга шепнула мне в ответ: «Хай завидують».

На открытой смотровой площадке сверху мела позёмка. А мы оставили верхнюю одежду в машине, чтобы фото красивей получились. Разве можно замёрзнуть, когда обдувает жаркий ветер любви?

На востоке грохотало. Со смотровой площадки отчётливо были видны взрывы и выстрелы в нескольких дворах от нас. Что вызывали у Наташи страх, а у меня, кроме него, ещё и дикую звериную ненависть.

Я решил утешить её шуткой. Правда, юмор у моей выдумки оказался чёрным. Я достал полученный от неё в подарок на день рождения сувенир, что предусмотрительно заначил во внутреннем кармане пиджака. Это был пистолет – точная копия Макарова. Но стреляет он не пулями, а по нажатию курка выбрасывает из ствола маленький складной флажок с изображением сердца и надписью “Make love, not war

”. И демонстративно изобразил стрельбу по беснующейся толпе на Майдане.

А Ната в это время теребила обручальное кольцо, как бы ища у него защиты, и приговаривала: «С тобой я ничего не боюсь». А я стеснялся признаться, что рыцарь без страха и упрёка, на самом деле, очень даже подвержен страху.

Фотограф предостерёг меня, что снимки даже ненастоящей стрельбы в «Небесную сотню» могут выйти боком. Видать, знал больше нашего. Или интуитивно догадывался, к чему идёт дело. Вообще-то, мы с ним познакомились в первые дни моего пребывания в Киеве – тот самый, что прыжок с парашютом осенью снимал. И до недавнего времени были с ним в хороших отношениях. Пока он не стал активно поддерживать Майдан, из-за чего мы часто переругивались, и вообще, отдалились друг от друга. И в этот раз я сорвался на мат и высказал фразу примерно такого содержания, в цензурном переводе, что именно эти снимки я обязательно хочу видеть в свадебном альбоме. В последние дни я часто их рассматриваю, сожалея, что тогда у меня не было пистолета, заряженного настоящими пулями. Как эти снимки ко мне попали – это отдельная история.

Но хватит о грустном. Его мы ещё хлебнём сверху меры на вершок. А пока едем в ресторан.

Есть такая традиция, что молодожёны исполняют танец, чаще всего вальс. Но мы устроили гостям красиво объявленный тамадой сюрприз и исполнили дуэтом песню. Итальянскую, с намёком на то, что между нами итальянская страсть. Репетировать пришлось не один раз, порядком прожужжав уши этой мелодией соседям. А что делать? Итальянского мы оба не знали, и непривычные слова приходилось тупо зазубривать. А петь “Stumblin in” на английском было бы несколько банально. Сначала мы замахнулись на песню Альбано и Ромины Пауэр “Che angelo sei”, с текстом, наиболее соответствующим моменту, но довольно быстро поняли, что своими голосами не вытянем ноты в нужной тональности. У Альбано тенор, а у меня баритон с уклоном в бас. Впрочем, у их же песни “Ci sara” тоже текст довольно идейный. От этих слов сглаживался страх перед будущим, висевший в последние недели дамокловым мечом над всеми гражданами Украины. Её название так и переводится, «Будет». И мы вещали в микрофон, разгоняя сгущающуюся тьму:

Будет

История любви и лучший мир

Будет

Более яркая синева и более необъятное небо

Будет

Твоя тень рядом со мной, одетая в белое

Будет

Также более человечный способ сказать себе, что я люблю тебя ещё больше

Кстати, традиционный танец мы потом тоже исполнили. Помесь вальса с рок-н-роллом. Напомнив, как наш роман начинался, когда мы жили в разных областях. И как я по-детски чуть-чуть ревновал, когда она смотрела свой любимый клип 1974 года, восхищаясь внешностью Нодди Холдера, который молодым нравился ей, как мужчина, чуть ли не больше меня.

Every day when I'm away

I'm thinking of you

Everyone can carry on

Except for we two.

And you know that our love

And you know that I

And you know that our love won't die

.

С музыкой на банкете у нас вообще проблем не было. Ведь фирма Натальи по роду деятельности тесно пересекалась с музыкантами, и в её коллективе существовала своя полупрофессиональная рок-группа, что отложив политические и религиозные противоречия, согласилась выступить на свадьбе сотрудницы живьём. А тамадой и ди-джеем, направлявшим музыкантов в нужное русло, был упомянутый в первом эпизоде рассказа мой сотрудник и приятель Антон.

Кроме прочих друзей и родственников, присутствовал принадлежащий и к тем, и к другим, отец Виктор, который нас чуть раньше и обвенчал. Присутствие священника диктовало условие оставаться хотя бы относительно в рамках приличия. Откровенной пошлости не было. Но весёлые песни и танцы были. И он, хоть сам и не плясал, но молчаливо одобрял их улыбкой.

Точнее, сначала были конкурсы. Я сразу предупредил Антона, чтобы никаких там продеваний кольца через штаны и прочей пошлятины. Не столько из-за присутствия батюшки, сколько из-за собственной неприязни к туалетному юмору.

И он справился с задачей, придумав, как повеселить публику по-настоящему остроумно. Например, предлагал гостям угадать подробности нашей биографии, заранее сообщённые ему. Когда родственники ошибались конкретно, это выглядело довольно смешно. А ещё предложил нескольким добровольцам, включая молодожёнов, описать в стихах своё имя и профессию. Экспромтом.

Ната, чуть смущаясь, выпалила:

Я – Наталка, быдлокодер.