Возвращение в Атлантиду

Тут Тритон уже не выдержал и вскочил с трона, воздев руки в недоумении и посмотрев на Колоска со священным ужасом в глазах.

– Прометий, перестань! Это легенды! Легенды! Элла Кансаси, подумать только! Чёрт ее выкинул на наш берег! Да мало ли сумасшедших грезили о рае на Земле? Ты слушал её? «Десятки солнц освещают её берега»! Какие десятки солнц?! Много веры в людей в тебе, Колосок, неоправданно много, ты молод ещё, не видел битв и любви женщин! Атлантские корабли избороздили моря Земли, проходили ледяным путём, заглядывали в илистые аллигаторовы реки Южного материка. Пойми – нет на Земле места, где могла бы схорониться земля, включающая тысячи и тысячи человек населения! Это легенда!

Но Колосок не смутился, страх быть отвергнутым и осмеянным собственным отцом ушёл бесследно с последними белокурыми волосами на его буйной голове. Он встал, заложил руки за спину и спокойно сказал:

– Отец, Атлантиде нужен твой покой и зоркость взгляда. Когда сила духа воспрянет, попроси Изима, он отвезёт тебя на твоей четвёрке ксиланов к любым из ворот Острова, и ты увидишь, что легендой скоро может стать сама Атлантида. Поедешь?

Тритон молчал, опустив голову.

– И лучше внять глупой легенде о Стране Снов Эллы Кансаси, прежде чем последние крупицы гранита уйдут из-под образующих пород острова, и тот погрузится в холодные безжизненные глубины моря. И дай нам боги всех земель веры в то, что эта земля всё же существует.

– Атланты всегда могут уйти в другие земли!

– Отец, атланты не могут уйти в другие земли. Четыре недели назад я пригласил мудрейшего Стерона, чтобы он пришёл в лабораторию Тектона. Дело было вечером, Стерон долго отнекивался, ссылаясь на старость и занятость, но всё же ворча, закутался в свою мантию, и я проводил его к лаборатории. Зацепил его неуверенностью Тектона в расчётах и его упованиях на авторитет и глубокие знания мудрейшего.

Тектон налил Стерону вина, усадил на резной топчан у верстака, расстелил перед ним свиток с картой мира и начал объяснения, ничего не спрашивая. Я сидел рядом, не проронив ни слова, и видел, как в один из моментов рассказа Стерон мгновенно протрезвел, хотя выпил немало… В один момент до него дошло. Он вцепился в край стола и продолжал слушать и вставлять ремарки – уже не критические, нет. Дополняющие.

Отец, ты уже знаешь, что происходит раздвижение морского дна близ восточного шельфа Атлантиды. Говоря простым языком, процессы раздвижения подъедают основание атлантического образования, единственной надводной вершиной которого является наш остров. Если подъедание продолжится, а оно продолжится, то наступит момент, когда вся вершина хребта покачнётся в колыбели океана и начнёт медленное, но неуклонное падение на только что образованную плёнку дна. Плёнка во мгновение ока будет пробита, и Атлантида гигантским куском гранита под своим весом пойдёт дальше, в горячую вязкую жидкость. Уж не спрашивай, откуда Тектон знает. Он лишь упоминал о выжженных какими-то полумифическими предками письменах с равнин Восточного материка, где описывались недра матери-Земли.

Атлантида уйдет под морское дно, взбаламутив всю горячую мякоть, словно камень, брошенный в воду. И по кипящей возмущённой жидкости пойдут круги. Плиты мгновенно изменят направление своего черепашьего движения, и это спровоцирует огромнейшие землетрясения и цунами на всех границах материков и в глубинах океанов. Моря выйдут из берегов, горы низвергнутся и накроют равнины горящим пеплом.

Колосок помолчал немного, пытаясь сформулировать и донести до отца главное.

– Отец… Я и Стерон, Дедал и Тектон, каждый из нас жизнь положит не только за Атлантиду, но и за её принципы, диктующие мир вне её. Если мы сейчас закроем глаза, не выйдем и не посмотрим на отчаянные знаки, что, надрываясь, подаёт нам Оз, не будет не только Атлантиды. Не будет мира вокруг неё, и некуда будет уходить, не будет земли, на которую сможет ступить нога атланта. Возможно, кому-то улыбнётся удача, кто-то выживет в буйстве океана, однако мы не можем полагаться на удачу. Поэтому отец, прошу тебя – позволь народу Атлантиды помочь нам. Ковчег, о котором я говорил, не будет обычным кораблём, и строить его будут не пятьдесят человек.

Тритон сидел с опущенным лицом, не двигался, но Колосок кожей чувствовал, как скрипят его зубы и как ногти продавливают шитые золотом широкие обшлаги рукавов. Наконец тот поднял голову и спокойно, еле слышно сказал:

– Уйди сейчас отсюда.

Колосок коротко поклонился, вышел и, прикрыв за собой дверь, услышал сдавленный крик отца. Обновлённый, он понимал, что наступило время терпеть, Тритон должен сам заставить себя изменить свои вросшие в землю идеи, пусть и сделавшие Атлантиду тем, чем она является, – крупнейшей мировой державой, оплотом мира и стальным кулаком, наводящим порядок в землях зарвавшихся варваров. Иначе, при неуклюжей помощи со стороны, он погубит своё детище, так и не найдя сил признать себя неправым.

Колосок уже знал решение отца и направил свой путь в селение Домнай неподалеку от железоплавильного завода. Идти пешком было два часа, но Колосок не хотел брать цепник и просить килатора подготовить ксилана. Это было его личное дело, и лишние пересуды были ни к чему.

Крайний дом отличался от тех, что стояли на единственной улице посёлка. Домики строились в посёлках Атлантиды обыкновенно одноэтажные, с одним-двумя круглыми окнами на фасаде и загонами для скота на задней половине. Крыши строились островерхими и покрывались по желанию красной или зелёной черепицей из обмазанных водостойкой глиной листов немезиса.

Этот же примерно совпадал по размеру, но имел двускатную невысокую крышу, квадратное окно с подоконником, на котором рос в ухоженной земле маленький баобаб капи – баобаб, который подарил Колосок и который напоминал Элле Кансаси о доме. Вокруг дома стоял редкий тын, на который местами были насажены вверх дном самодельные глиняные горшки.

Колосок постучал в закрытую дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл.

– Элла, это я, Прометий. Надеюсь, ты не выходишь ко мне, потому что состригаешь свои ужасные ногти.

За стеной раздалось ворчание, и из низкой двери вышла, вытирая руки вышитым полотенцем, стареющая, но все ещё не потерявшая былой красоты женщина лет пятидесяти. Длинные седые волосы были завязаны вплетёнными разноцветными лентами. Белая атлантская туника до колен была перевязана цветным поясом, однако же спереди на поясе висел квадратный лоскутный передник, на котором виднелись следы какого-то протёртого мяса или фарша.

– Ну ты и хам, принц, – недовольно проронила она по-атлантски, но с каким-то восточным акцентом. – А если бы я раздета была? Ну, проходи теперь.

– Да видал я раздетых женщин, – пошутил в ответ принц, но последнее слово осталось всё равно за острой на язычок Эллой:

– Ты-то видал. Да вот мир ещё не видал принцев, что погоняемы розгой прочь.

Колосок засмеялся и начал смотреть, как Элла одним длинным ногтем вычищает грязь из-под другого, – зрелище невиданное, если учесть, что атлантки всегда остригали ногти как можно короче.

– Садись да рассказывай новости.

– А что новости, Элла, – улыбнулся Колосок, взяв предложенный Эллой кусок рыбного балыка на огромном шмате ржаной лепешки, – вот они новости, только за дверь глянь и всё узнаешь. Поразрушено всё, отстраивается. Здесь, смотрю, не слишком потрясло?

– Да как сказать. Мой-то выстоял, задняя стена выпала, да я там не живу, мне всё равно. А у соседей крыши провалились, быки бешеные со страху повыскакивали из стойл да поубивались все в ближайшей трещине, там, за балкой. Что это было, принц?

– Судьба, Элла. Не сегодня-завтра отец даст добро на построение ковчега и поиск Страны Снов.

Элла резко посмотрела на Колоска, затем медленно выпрямилась и вытерла руки о передник.

– Вот какие, значит, новости, – посмотрела она в сторону, а потом снова на Колоска, – Добился, значит. Хочешь меня в помощь взять?

– Нам не найти лучшего проводника, Элла Кансаси.

– Какой проводник из старухи, что в беспамятстве выбросило штормом на дружелюбный берег, принц?

– И всё-таки – нам не найти лучшего проводника. Уникален человек, который вернулся из Страны Снов. Я не видел такого на своём коротком веку.

Элла Кансаси покачала головой, присела на краешек застеленной лоскутным одеялом кровати и на мгновение уставилась в одну точку.

– Говорить красивые слова о помощи – одно, принц, а другое дело, когда ты опять сталкиваешь меня носом к носу с морскими волнами. Ты знаешь, я тебе рассказывала. Страна Снов это легенда, и живущие там делают всё, чтобы так оно и оставалось. Бывало дело, что люди пропадали из Благословенной, но вряд ли в твёрдом уме и светлой памяти. Из Страны Снов не возвращаются, принц, и не по принуждению. Это – рай на Земле…

Она помолчала, и её глаза мечтательно смотрели куда-то внутрь себя. Небольшая полуулыбка – и Элла снова здесь.

– Принц, редко бывало, что кто-то пропадал из Страны Снов. Но чтобы туда кто-то возвратился после – не бывало вовсе.

– Всё бывает в первый раз, Элла Кансаси. Теперь Страна Снов должна стать для нас явью, как стала явью она для тебя.

Элла Кансаси устало махнула рукой:

– Иди вот к столу. Обед готов. Вижу уж, что выхода нет мне. Разве что потонуть на этом трижды благословенном острове. Или выварить весь свой старый тухлый жир в вулкане. Невелика радость.

– Невелика, Элла Кансаси.

Колосок взялся за еду, ибо варево из трав и мяса под названием «курсак» – нездешнее, из Эллиной земли – она готовила вкусно. Где она родилась, Элла Кансаси так объяснить и не смогла. Безымянный клан охотников за мамонтами, один из многих, бродил по северной саванне у ледяного моря годами. Отец в мамонтовой шкуре носил маленькую Эллу в вонючем заплечном мешке, выслеживая стада клыкастых длинношёрстных.

Элла помнит, как великан с усами, отращенными до шеи, размахивающий блестящим топором, разрубил отца пополам, а мешок с Эллой отшвырнул в сторону. Помнит, как лежала четыре дня, заледеневая в мешке, и как огромная птица с длинным зубастым клювом и перепончатыми крыльями головокружительными толчками подняла её в воздух и бросила в гнездо из толстых прутьев, где пищали визгливыми голосами отвратительные, размером с Эллу, птенцы.

Помнит, как вцепилась, уже не помня себя от голода, в грязно-розовый бок птенца своими только вылезшими двенадцатью зубками. Потом не помнит ничего. Потом помнит, как её укачивает корабль, холодные седые волны навевают дрожь, потом – Страна Снов.

Элле невообразимо повезло – Белый царь послал охотников за северным касидом, чтобы пополнить зоологический парк страны ещё одним экземпляром. Недавно касидскому самцу какой-то из посетителей по недосмотру бросил ядовитый гриб, и тот скончался в судорогах, так и не успев принести потомство.

О жизни Эллы в Стране Снов Колосок смог выведать немногое. Как сказала сама Элла, неистовый шторм, разбивший её корабль и болтавший её два дня на обломке мачты, не только посеребрил её волосы, до того чёрно-смоляные, отливающие синевой, но и помутил память. Как не пытался Колосок помочь Элле вспомнить подробности жизни, местонахождение Страны Снов, та могла сказать лишь, что Страна Снов находится под землей. И всё тут. Но колоритная натура Эллы и столь несвойственная атланткам смелость в речах и добрая язвительность не могла не задеть сердце принца Атлантиды.

Колосок поселил странницу в заброшенном доме помершего и не оставившего потомства крестьянина, который она тут же переделала на свой манер. Зашёл один раз проведать, другой раз – послушать, да так и стал постоянным гостем у «сумасшедшей старухи», как безосновательно, но и без особой злобы называл её Тритон.

Колосок пообедал, вытер жирные губы по Эллиному обычаю – рукавом, и попрощался.