День Петра и Февронии

Осталось найти гвоздь с ниткой, которой не хватало на блузке Алёны.

Я осмотрел домик Алёны чуть не с лупой: искал, какого предмета могла коснуться блузкой Алёна, когда падала. Поиски закончились на алёниной кухне. Нитку я таки нашёл. Зацепилась за заусенец на ножке стула.

Пока я искал нитку, Таня ходила следом, но глупыми вопросами не мешала, что как для женщины редкость.

Когда я нитку нашёл и принялся фотографировать на камеру мобильника, Таня спросила: “И что это за сверхценная нитка?”. Я сказал, что нитка с блузки Алёны. Затем, когда упаковал нитку в пакетик для вещдоков, я рассказал Тане суть мегаверсии с ниткой от блузки в роли главной улики.

В конце моего рассказа Таня воспряла духом, сказала: “Вот видите! Я же говорила, что её не убивала!”. Затем Таня с минуту воздавала мне по заслугам, восхваляла мой сыщицкий гений, а я стоял и думал, за что мне такие почести, ведь я-то сам, осознанно, ни до чего не додумался, всё пришло само, я только принял.

После таниной речи “Как я рада, что наняла именно вас!” я решил, что Таню пора спускать с небес на землю. Я сказал, что когда о моей мегаверсии узнает Юсуп, – а скрывать мегаверсию от Юсупа я не стану, – то Тане мало не покажется. Потому как Юсуп скажет, что Таня ударила Алёну обрезком трубы, перенесла труп в холл, положила рядом с трупом бутылку со своими отпечатками, а затем вызвала меня.

На вопрос Тани: “Неужто я такая дура оставлять рядом с трупом бутылку со своими отпечатками?” – Юсуп ответит, что бутылку оставила для того, чтобы подобный вопрос адвокат Тани задал присяжным. Ни один присяжный не поверит, что Таня такая дура, чтобы намеренно оставлять рядом с трупом бутылку со своими пальчиками. Зато каждый присяжный ухватится за версию адвоката, в которой убийца – дядька Некто – хотел Таню подставить, потому и убил Алёну трубой, а бутылку с таниными отпечатками подложил.

Таня меня выслушала, пригорюнилась, шмыгнула носом. Пока Таня не развела мокрое дело, я решил отчалить. Утешитель из меня никакой, да и утешить Таню мне было нечем.

Когда я засобирался, Таня спросила: “Вы куда?”. Я сказал: “Искать убийцу”. Таня реветь передумала, через силу улыбнулась, сказала: “Спасибо, что хоть чуть-чуть мне верите”. Ни “Пожалуйста”, ни “На здоровье” я не произнёс. Зачем врать? Верить Тане я причин не нашёл. Правда, серьёзными основаниями для того, чтобы на каждое танино слово смотреть сквозь призму “Ври, да не завирайся!”, я не располагал тоже.

Таня меня провела, на прощание попросила, чтобы звонил немедля как только узнаю хоть что-нибудь, что добавило бы таниному адвокату козырей.

По приезду домой я позвонил Юсупу, сообщил версию “Алёну убили в домике для прислуги, затем перенесли в холл Тани”. Юсупу версия понравилась, особенно та её часть, в которой убийцей может оказаться Таня, а не дядька Некто.

Под конец разговора Юсуп сказал, что кровь на бутылке – из раны Алёны. Потому за неимением иного орудием убийства Алёны Юсуп до поры до времени назначил бутылку с таниными пальчиками на стекле. Делать выводы Юсуп мне не запретил.

После звонка Юсупу я с часок поломал голову над мотивом убийцы, потому как убийцей в виде допущения определил не Таню, а дядьку Некто. Искать мотивы Тане не приходилось, ведь у Тани мотивов насобиралось выше крыши.

Мотивов дядьке Некто я не нашёл. Зато поймал себя на мысли, что убийцей считал Таню, а дядьку Некто – лишь в виде допущения. Я пожурил себя за предвзятость, черту для сыщика архипаршивую. Впредь наказал себе считать Таню убийцей не более других до тех пор, пока Таню не назовёт убийцей суд.

После сеанса самобичевания я решил отложить дела до утра. Всё же вечер утра скудоумнее.

Утром ко мне приехал страховщик. Парня так и зову: Страховщик. Не потому Страховщик, что страхует, а потому, что на людей нагоняет страх вечными придирками да угрозами подать в суд, лишь бы не платить страховку.

Страховщик обращался ко мне и раньше. Деньги на содержании своих сыщиков страховая компания экономит, потому и обращается Страховщик ко мне, и то лишь в тех случаях, что из ряда вон. К примеру, в последний раз Страховщик нанимал меня проверить, не маскируется ли под несчастный случай рядовое убийство ради получения страховки.

*

*

Страховщик сказал, что жизнь Алёны застрахована на сто тысяч долларов. Когда я услышал сумму, то чуть не выпрыгнул из кресла. Сто тысяч! Понятное дело, я спросил, откуда у Алёны деньги на взносы по такой недешёвой страховке.

Страховщик нагонять туману не стал, ведь пришёл не за тем. Сказал, что все расходы по страховке оплатила Таня, работодательница Алёны. Сказал, что Алёна застрахована от несчастного случая при работе у Тани. Добавил, что получателем ста тысяч долларов по алёниной страховке в случае алёниной смерти указан родной брат Алёны Артур.

В одном из пунктов договора указано, что страховка не выплачивается в случае, если будет доказано в суде, что получатель страховки Алёну убил. Этим пунктом страховщики сообщили Артуру, что убивать Алёну ради денег по страховке нет смысла.

Ко мне Страховщик обратился потому, что Артур подал документы на получение денег по страховке. Если бы Артур денег требовать не стал, то страховщики бы и не почесались, а так, когда впереди замаячила выплата ста штук баксов, страховщикам кровь из носу захотелось узнать, кто убил Алёну. Если убил Артур, которому убить сестру и замести следы ой как выгодно, то страховщики могли спать спокойно, ведь пункт в договоре страховки позволял Артура послать подальше в случае, если суд докажет артурову вину.

Если Алёну убил Артур, и обставил смерть сестры как нападение неизвестного или как убийство Таней в отместку за кражу браслета, то моя задача – доказать вину Артура, и помочь Юсупу отделить зёрна от плевел.

О краже Алёной таниного браслета Страховщик узнал от юсупова шефа. Из того же источника Страховщик узнал, что Юсуп главной подозреваемой считает Таню. Страховщика такой расклад не устраивал. Если суд скажет, что виновна Таня, то страховая компания потеряет сто тысяч баксов, которые придётся выплатить Артуру.

Последнюю надежду Страховщик возложил на меня. Чем чёрт не шутит, вдруг я найду хоть что-то, что укажет на Артура как на убийцу. Тогда страховщики поднимут контору Юсупа на уши, и таки настоят на том, чтобы Артура прощупали тщательнее, даже если Юсуп упрётся рогом, и будет настаивать на виновности Тани, а кандидатуру Артура откажется рассматривать наотрез.

Под конец разговора я спросил, почему Артуру надо деньги выплачивать, если Алёна застрахована от несчастного случая при работе у Тани. Ведь Алёну убили. Какой же это несчастный случай?

Страховщик сказал: “Ха! Это как повернуть!”. Затем пояснил: Алёну нашли с пачкой денег и браслетом из сейфа Тани, и если в суде докажут, что Алёна защищала танино добро от грабителя, и тот её убил, а сам смылся без добычи, то адвокат Артура скажет, что смерть Алёны – это несчастный случай при работе у Тани. И адвокат Алёны будет прав. Тогда страховщикам придётся платить. Но если убил таки Артур, и я это докажу, то я получу десять процентов от страховой суммы – десять тысяч баксов.

Я спросил, как с защитой таниного добра вяжется тот факт, что браслет нашли на руке Алёны. Страховщик сказал, что адвокат Артура предложит опровергнуть версию, где Алёна браслет на руку надела, чтобы перед смертью на спасённое добро полюбоваться, когда грабитель-убийца уже удрал. Я сказал, что смешнее версии я не слышал. Страховщик сказал, что ему будет не до смеху, когда эта версия судье таки понравится.

Предложение Страховщика я принял. Шутка ли, я мог огрести десять штук баксов. От таких денег отказываться я ещё не дурак.

На том я со Страховщиком и расстался.

Не успел я закрыть за Страховщиком дверь, а мысли уже понеслись по магазинам тратить обещанные Страховщиком денежки. В том, что Алёна умерла из-за страховки, я себя уверил на девяносто девять и девять. Я подумал: как хорошо, что накануне вечером над поисками мотива дядьки Некто я решил голову не ломать, отложил головоломку до утра. Утром нашёлся и мотив, и кандидатура на звание дядьки Некто. Осталась самая малость: доказать, что Артур в смерти Алёны виновен.

После ухода страховщика я подумал, какие они там все замороченные, в этих страховых конторах. Додумаются хоть до чёрта лысого, лишь бы не платить по страховке. Это ж надо было додуматься до того, что брат ради страховки убил сестру! Где-нибудь на прогнившем Западе это может и норма, но у нас…

Затем я вспомнил, что Артур звонил Алёне примерно за сорок минут до того, как Алёна отправилась на небеса.

Мелькнула мысль: когда Артур позвонил, Алёна сказала, что пришло время обчистить танин сейф. Мол, Таня дома, собирается смотреть фильм “Блеф”, потому как в телепрограмме “Блеф” обведён тройным кружком – верный признак любимого фильма Тани. Раньше Алёна Артуру говорила, что когда Таня смотрит кино, то сидит в кинозале, где тихо как в гробу и ни черта из того, что творится в доме, не слышно. Из кинозала Таня выходит только на рекламе. Потому шансов попасться ноль.

Я немедля родил версию: Артур подговорил Алёну обчистить танин сейф. Когда Алёна с добычей прибежала в домик для прислуги, братик сестричку убил, перенёс в холл Тани. Браслет и пачку баксов положил рядом. Смерть сестры обставил так, словно Таня Алёну застукала, и треснула бутылкой по затылку.

Браслет да пачка баксов Артуру хоть и не помешают, но ради достоверности Артур решил не жадничать, ибо всем известно, что сгубило фраера. По страховке Артур за сестру получит сто тысяч, а это куда больше, чем браслет за двадцать штук да червонец живыми деньгами.

Затем в моей супер-пупер версии я нашёл дефект.

К примеру, Артур подсказал Алёне, как обчистить танин сейф. Алёна установила в таниной спальне камеру, ведь кому как не служанке знать, где в спальне можно установить камеру так, чтобы хозяйка не заметила. Алёна сняла на камеру код сейфа Тани, сказала Артуру, что у Тани в телепрограмме отмечен фильм “Блеф”, и что более подходящего времени для кражи не найти.

Так как Артур время ограбления знал, то прибежал к дому Тани, перемахнул через забор, да спрятался в домике Алёны, пока та вскрывала танин сейф. Когда Алёна вернулась с добычей, Артур Алёну ударил какой-нибудь дубинкой, труп перенёс в танин холл, взял бутылку со столика в холле, приложил к ране, вымазал бутылку в крови Алёны, и положил бутылку рядом с трупом. Понадеялся на то, что на бутылке, которая стоит в танином холле, не быть таниных отпечатков не может.

В помощь Артуру двухметровый забор, которым обнесён двор Тани. Из-за забора с улицы не увидят, как Артур несёт труп Алёны в дом Тани. Соседние с таниным участки пустовали, потому из окон соседских домов Артура увидеть некому.

Вот только зачем Алёна сказала Артуру точное время кражи? С алёниной колокольни не всё ли Артуру равно, когда Алёна танин сейф обчистит? Над этими вопросами ломать себе голову я счёл пустой тратой сил, потому как ответы не шли, как я их ни умолял прийти.

Взамен в мою голову сдуру залетела дельная мысль: не мешало бы убедиться, что Артур убил Алёну таки каким-нибудь обрезком трубы в домике для прислуги. Потому как если Артур убил Алёну в холле Тани бутылкой, то как объяснить нитку, что я нашёл на ножке стула в алёниной кухне? Алёна от нечего делать валялась на полу кухни и елозила блузкой по ножке стула?

Я подкинул мозгам работёнку: найти подтверждения версии “убил дубинкой в домике для прислуги”.

Мозги пустились плясать от обратного: родили мысль “Если допустить, что Артур ударил Алёну бутылкой, на которой отпечатки Тани, то как умудрился танины отпечатки не затереть перчатками?”.

Мысль мне понравилась. Почему нет? Ведь для того, чтобы бутылкой ударить, надо её ухватить всей пятернёй да сжать в руке с немалым усилием, тут хваткой двумя пальчиками не обойдёшься. Если бутылку с отпечатками обхватить рукой, облачённой в перчатку, да хорошенько сжать, то от отпечатков, что красовались на стекле ранее, должны остаться смазанные пятна.

Я задал себе вопрос: “Почему я не подумал об этом раньше?”, нажал на кнопку “Пожурить сыщика Янова за невнимательность”, отвёл процедуре самовоспитания положенную наносекунду, решил провести эксперимент.

Я взял из упаковки непочатую, твёрдую от газа бутылку с минералкой, наштамповал на пластике отпечатков пальцев. Затем надел одноразовую перчатку, что в аптеке по рублю за кило, сжал бутылку в той руке, на которую надел перчатку, ударил донышком бутылки о ладонь.

Затем я осветил бутылку газировки волшебным фонариком, снял бутылку на камеру мобильника, скормил снимки программе “Дакто”.

Через несколько секунд “Дакто” отчиталась: в тех местах бутылки, где мои пальцы и часть ладони, облачённые в перчатку, касались бутылки, отпечатки на бутылке смазались так, что не разберёшь не то что узор папиллярных линий, но и вообще что это были отпечатки, а не простые жирные пятна.