Стратагема несгораемой пешки

Мониторы терминала бесстрастно следили, как гость минует прихожую и вышагивает по ступеням из натурального дерева. Спокойный с виду, но собранность и готовность к действиям выдавали излишняя мягкость движений и напряженные плечи.

Бесарт покинул кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Пересек гостиную и торопливо спрятал оружие за диванной подушкой. Сел лицом к двери, опустив руку так, чтобы пальцы касались пистолета, принял расслабленную позу. В дверь осторожно постучали, после чего в комнате появился Киллиан Финукейн.

– Доброе утро.

– Доброе утро.

Ирландец остановился в дверях.

– А ведь я тебя знаю.

– Такое в нашей профессии возможно.

– Бесарт… – пришедший покатал слово на языке. – Что за имя?

– Албанское. Тридцать лет назад на них тут был бум.

Хозяин, натянуто улыбнувшись, указал на стоящее перед собой кресло с обивкой из искусственной кожи. Гость понимающе кивнул и с необычной осторожностью присел. Пальто было расстегнуто и демонстративно распахнуто, чтобы оказалась заметна скрытая одеждой кобура.

– Ты ведь целишься в меня, не так ли? – с улыбкой спросил рыжеволосый, стянув перчатки и причесавшись растопыренной пятерней.

– Да, – честно ответил Бесарт, продолжая поглаживать рифленую рукоять.

Его одновременно восхищал и раздражал развязный стиль Финукейна. Его видимая разболтанность, умение вести себя по-хозяйски, даже проведя в чужом доме считанные минуты.

– Не горячись, приятель. Сегодня играем только по твоим правилам. – Визитер примирительно развел руки.

– Надеюсь, ты не потянешься за своим пластиком, – прокомментировал Радольский, сдерживая кашель, – и тогда все пройдет чисто.

– У меня не пластик, – честно, с оттенком неожиданной обиды ответил Киллиан. – «Браунинг Берта», могу показать…

– Не стоит. – Бесарту оставалось надеяться, что гость не слышит, с каким гадким хрипом выходит воздух из его отработавшего легкого.

А еще ему пришлось скрывать удивление. Потому что ирландец открытым текстом дал ему понять, что вооружен не пистолетом из сплавов, способных обмануть сканеры Интербюро, а настоящим боевым оружием. Это означало, что стволом тот обзавелся уже в городе. А еще это означало, что Финукейна кто-то навел и скорректировал.

Затем Радольский испытал внезапное удовлетворение. Он уже давно не чувствовал себя продажной единицей, востребованной и пользующейся спросом.

Какое-то время они молчали, разглядывая друг друга, словно готовящиеся к спаррингу боксеры. Или дворовые псы, встретившиеся на нейтральной территории и пытающиеся угадать, чего ждать от незнакомца.

Несмотря на улыбку и навязанную таббабинолом или нейростимами бодрость, Киллиан уже давно не переводил дух – это было заметно по теням под глазами, немытым волосам, двухдневной щетине. Тот, в свою очередь, изучал хозяина квартиры – его заношенный домашний халат, болезненную бледность лица, впалую грудь и седину, отчетливо пробивавшуюся сквозь эспаньолку. Руку, скрытую диванной подушкой.

Затем Бесарт предложил чаю. Ирландец, разумеется, отказался. И вдруг перешел в наступление. Покачал головой, будто раздумывая над карточной ставкой, и спросил:

– Не надоело жить на сбережения, chara?

– Я вышел с достойной пенсией, – спокойно парировал Радольский.

– Вероятно, ты прав, – неожиданно согласился гость. – Для человека с неисправной дыхалкой ты держишься неплохо.

– Для человека, попавшего в неприятности… – Бесарт медленно втянул воздух, стараясь не закашляться, – ты тоже.

– Меткий выстрел, дружище! – Киллиан хохотнул, откинулся на спинку кресла. – Ты знаешь, кто я такой. Я кое-что знаю о тебе. Позволишь перейти к делу?

– Ну, только если ты не захотел чаю.

– Отлично… – Ирландец коротко кивнул, из утомленной пародии на известного киноактера-прожигателя жизни превращаясь в настороженного и внимательного дельца. – Вообще-то я привык проводить вербовку иначе. Деликатнее и тоньше, если угодно.

Радольский, не отрываясь от его мерцающих серых глаз, чуть склонил голову, призывая продолжать.

– Однако время поджимает, chara. Нас обоих, если ты понимаешь, о чем я. Потому я расскажу, как могло бы обстоять дело. А ты скажешь, устроит ли тебя такой сценарий?

Хозяин уютного двухэтажного дома на тихой и заселенной пенсионерами улице Бронзова снова кивнул. Ему нравилась напористость визитера. Она раздражала его, напоминая о былых деньках.

– Итак… – Финукейн потер руки. – Сейчас я какое-то время буду распинаться, убеждая, что нуждаюсь в таком пешке, как ты. Что я изучил рекомендации, профиль, прогнал кучу аналитических программ и пришел к выводу, что нуждаюсь именно в Бесарте Радольском, как ты себя нынче называешь. Отмечу, что не стал посылать стандартный запрос через Клуб, потому что их ты удаляешь не читая. Обращу внимание, что прибыл лично, не пожалев времени. Затем озвучу финансовое предложение. На всякий случай упомяну про уровень конкуренции и еще пяток резюме, находящихся на моем рассмотрении. Потом ты засомневаешься. Начнешь ломаться. Скажешь, что давно отошел от дел и больше не в игре. Тогда я нежно подержу твой член в руках, теша самолюбие примерами прошлых партий. Буду убеждать. Буду упрашивать. В конечном итоге, услышав сумму, ты сопоставишь ее с ценой нового легкого и согласишься. Мы быстренько соберем вещи в дорогу и отбудем в аэропорт.

– Или? – Против своей воли Бесарт улыбнулся, впервые за долгое время забыв о кашле.

– Или мы сразу перейдем к финальному акту спектакля, – ирландец недоуменно пожал плечами, – ты уберешь руку с пистолета и отправишься паковать чемоданы…

В этот момент Радольский осознал, что согласен. Более того – он взаправду хочет, чтобы его купил этот нагловатый рыжий. Потому что чем бы ни полнились сводки Клуба, стиль Финукейна оказался ему симпатичен. Как и перспектива заменить умирающий блок в груди.

– Почему именно я?

– Потому что мне понравились изготовленные тобой оборонные терминалы.

– А если откровенно?

– Потому что на данном этапе я столкнулся с трудностями в вербовке наиболее рейтинговых пенсов. Ходовых пенсов, не отошедших от дел.

– Спасибо за честность.

– Ты ведь не растерял навыков, Бесарт? – внезапно посмурнев, с недоверием спросил гость.

– Когда кашель усилился, я написал персональную программу, – все еще не торопясь демонстрировать интерес, ответил Радольский. – Через боевой терминал она корректирует вибрации моей диафрагмы и систем наведения при стрельбе с обеих рук.

Брови ирландца приподнялись, он хмыкнул.

– Выходит, я не ошибся.

– Осталось не ошибиться мне.

Вместо ответа рыжий вынул из пальто смартком, старый, потертый, купленный в Санктуариуме и наверняка с затертыми идентификационными кодами. Вынул медленно, но уверенно, даже не подумав предупредить Бесарта, чтобы тот не начинал пальбу. Семь раз пиликнул сенсорными клавишами набора номера, развернул прибор экраном к хозяину квартиры.

Едва взглянув на цифры, Радольский выпустил пистолетную рукоять.

– Шах и мат?

– Шах и мат, – с достоинством подтвердил Финукейн, завершая заключенную сделку старинной ритуальной фразой. – Шах и мат, пешка.