Ковидики

Она была уже здесь.

Но тело Сабрины оставалось немым. Окаменевшим. Не своим. Она не могла даже открыть глаза – такая небывалая усталость сковала ее. Голова муторно раскалывалась, губы пульсировали от ноющей боли.

Дышала она с невыносимым трудом.

Из кухни доносились шумы. Мама была там. Если напрячь слух, Сабрина могла услышать шорох ее шагов и сдавленный плач.

И тут – жуткая вспышка воспоминания. Мамины круглые, сверкающие, как луна в ночи, глаза. Смотрят на нее. Сквозь нее. Через нее.

Я хочу тебя уберечь. Ты – все, что есть у меня в жизни. Ты и есть моя жизнь…

Что-то болезненно давило на шею. В горле будто застряло нечто чужеродное и противное. Нос не хотел пропускать воздух вовсе, так был заложен. И невозможно разлепить опухшие губы.

Бессилие и жуткая усталость.

Догадка обдала Сабрину волной жара. То, чего так боялась мама. Болезнь из новостей. Тот самый вирус.

Для чистокровных землян он совершенно неопасен. Даже если человек заражается им, то болезнь протекает бессимптомно и пожизненный иммунитет вырабатывается довольно легко и быстро…

Как это произошло? Что-то вчера случилось, что-то страшное – но что? Ей захотелось позвать маму, но ничего не вышло. Рот замком сомкнули губы. Из горла раздавалось лишь гаснущее мычание.

Вирус превратил ее в неестественно застывшее тело.

Вчера, вчера. Сабрина попыталась сосредоточиться на воспоминаниях.

Как и последние пару месяцев, мама пришла с дежурства взвинченная и взбудораженная. Волокла здоровезные пакеты. Дала указание надеть одноразовые перчатки и разложить продукты в холодильнике. Чтоб она, по обыкновению, провела очистку от «уличной микрофлоры».

Мне позвонила твоя бабушка по отцовской линии. Я сама удивилась, честно говоря. Сто лет уже не общались. Она сказала, твой биологический отец заразился, ему очень плохо. Ты, наверно, даже не помнишь, как он выглядит. Так вот, он на аппарате искусственного дыхания. Хотя, казалось бы, ничего не предвещало тяжелого течения. Но теперь картинка сложилась, мне стало окончательно все ясно. А ты понимаешь, что это означает?..

Путанно и туманно в голове Сабрины всплывали мамины слова. Сказанные вчера или недели назад, непонятно. В голове стыла густая каша.

После дезинфекции мама шла на кухню и готовила ужин. Прислоняла к солонке телефон – чтоб с динамиков громче звучала трескучая речь. Там, по обыкновению, умные дяди и тети рассказывали о странных вещах. Которые мама затем объясняла, простым и понятным языком.

Есть версия, что президент США Эйзенхауэр в 50-х годах заключил договор с серыми инопланетянами, разрешив им проводить опыты над людьми и предоставив наземные базы в обмен на технологии. Эта сделка дала внедриться в общество рептилоидам – ящерообразным инопланетянам, умеющим маскироваться под людей. И они не преминули ею воспользоваться…

Позвав Сабрину, мама сделала видео в телефоне потише.

– Закрой глаза, – строго сказала. – Понюхай, что это.

По некоторым данным, до 80 процентов мировой политической и культурной элиты развитых стран – это представители «серых» и рептилоидов, а так же их гибридов с людьми…

Сабрина догадалась, что шоколад. Радостно открыла глаза – так и оказалось. Мама, изможденная и сухая от недосыпа, улыбнулась.

– Тест пройден, садись кушать. Шоколад на десерт!

Пока Сабрина жевала гречку, мама доходчиво разжевывала очередную странную интересность, которую дядя заумно вещал из экрана телефона.

Ничего не предвещало беды. Обычный вечер с мамой. Тревожной и грызущей ногти, но родной и заботливой.

Пока Сабрина не закашлялась.

То ли чай обжег горло, то ли поперхнулась, жадно глотая отломыш шоколада. Маму будто током прошибло. Она вскочила, заметалась по кухне. Больно схватила ее и сорвала со стула, взметнула футболку вверх и приложила ту холодную круглую штуковину к ребрам. Замерла, прислушиваясь к дыханию. Пощупала за ушами, заставила широко открыть рот, гадко сдавливая ложкой язык.

– Тело не ломит? Не знобит? Чувствуешь, что тебе жарко?

И Сабрина призналась, что ей целый день жарко. Тут же попыталась оправдаться, что с утра включили отопление. Но мама не слушала. Она вскрикнула и зажала рот рукой.

– Быстро ложись в постель!

Чуть позже Сабрина уловила, как мама, с трудом сдерживая истерику, лихорадочно говорила по телефону:

– Да, прямо сейчас! Я оплачу такси. Знаю, что ты нейрохирург. Но ведь врач же. Звонила, конечно! Никто не приедет. Потому что этим скотам, видите ли, подавай тяжелый случай сразу! Ребенок уже задыхаться должен, чтоб они соизволили заглянуть. Прошу, приезжай. Нет, не паникую я. Нет же, это не как в прошлый раз!

Через час приехал дядя Женя. Мамин близкий друг. Врач. Осмотрел Сабрину, снова прослушал той холодной штуковиной ребра. Порасспрашивал.

Потемневшая от усталости, мама стояла у двери и постоянно всхлипывала.

– Абсолютно ничего, – говорил уверенным голосом дядя Женя. И Сабрине казалось, он старался сдерживать гнев. – Сколько раз я тебе говорил, что это ты в группе риска. А не малышка. Девочка здоровее всех нас. Это тебе нужно остерегаться заражения, а не ей.

– Здорова, ага, – фыркнула тогда красная от слез мама.

– Ну и что, что у нее астма! – повысив голос, раздраженно сказал дядя Женя. – Не приговор, что слабое сердце. Но нет у нее ковида! Нет и не будет. Ты же взаперти ее держишь полгода, если не больше. Девочка ну никак не заразится, сидя дома.

– Но мне же надо выходить. И я контактирую со множеством людей.

– Вот ты и можешь принести в дом болячку. Ты для нее – главная и единственная опасность. Девочка должна быть максимально защищена от тебя. Создай ей стерильные, но комфортные условия. И переждем уже все этот долбанный карантин.

Дядя Женя ушел. Сабрина слышала его шепот. Он предупредил, что больше не приедет. Попросил маму не звонить ему по ночам, иначе он просто ее заблокирует.

Мама загнанно расхаживала по кухне. Что-то говорила, ругалась, ревела. Иногда затихала – давая возможность вещать дядям и тетям из телефона. Затем она зашла к Сабрине.

– Я люблю тебя. Ты все, что у меня есть. Я очень боюсь за тебя. Я не знаю, сколько генов он передал тебе. Ведь он – не такой, как мы. Он «серый». Понимаешь, твой биологический отец – не полноценный землянин. И теперь из-за него ты в смертельной опасности.

Сабрина внимательно слушала мамин срывающийся голос, ей было очень страшно. Мамины глаза ярко сверкали во тьме комнаты.

Это биологическое оружие. Ими был изобретен и запущен вирус ковид-19. Как единственное средство борьбы с «серыми», рептилоидами и их гибридами с людьми. Если в организме присутствуют инопланетные гены, то ковид-19 протекает тяжело.

– И теперь из-за него ты в смертельной опасности. Он сейчас в коме. А что может случиться с тобой, если заразишься? С твоей астмой, больным сердцем. Я не могу этого допустить.

Тогда Сабрина начала плакать. Она хотела понять, что ей нужно делать, но страх сковывал и обезоруживал. Мама перестала трясти ее за плечики и крепко обняла. Вздохнула, отодвинулась и шмыгнула носом. Взяла себя в руки. Нарочито спокойно посмотрела на Сабрину.

– Пусть ты даже и гибрид, я не могу позволить. Я не отдам тебя. Ты будешь жить. Ты никогда не заразишься этим ковидом.

Мама ушла. Приказала Сабрине не двигаться с места, а сама закрыла за собой дверь квартиры. Часа три или четыре Сабрина оставалась одна.

Появилась мама под утро. И она была не с пустыми руками.

Мне нужна твоя помощь. Тебе придется немного потерпеть.