Применение и использование боевого ручного стрелкового, служебного и гражданского огнестрельного оружия

Сотрудники государственных военизированных организаций не несут ответственности за любой моральный, материальный и физический вред, причиненный ими правонарушителю в связи с применением огнестрельного оружия в предусмотренных федеральным законом случаях, если они действовали в соответствии с положениями данного закона, устанавливающими порядок их применения».

При этом основания (случаи) применения огнестрельного оружия, закрепленные в статутных федеральных законах, должны быть скорректированы на основе принципа соразмерности с учетом допустимости причинения посягающему любого вреда при их возникновении (другими словами, производства «смертельного» выстрела).

Аналогичные положения следует продублировать, по нашему мнению, также в статутных федеральных законах, регламентирующих полномочия по применению огнестрельного оружия военнослужащими и сотрудниками различных военизированных организаций. Необходимо также иметь в виду, что в случаях, предусмотренных, например, ч. 1 ст. 15 Закона «О милиции», кроме того, могут применяться все виды специальных средств, о чем прямо сказано в ч. 3 ст. 14 данного Закона, и, тем более, физическая сила. Поэтому, применяя физическую силу и специальные средства в случаях, когда допустимо применение огнестрельного оружия, сотрудник не должен нести ответственность за любой вред, который причиняет при этом, каким бы этот вред ни был.

Учитывая данное обстоятельство, предлагаемое в Федеральный закон «Об оружии» положение, в Законе «О милиции» может быть продублировано следующим образом:

«Сотрудники милиции не несут ответственности за моральный вред, убытки и вред охраняемым уголовным законом интересам, причиненные ими в связи с применением физической силы или специальных средств, применением или использованием огнестрельного оружия, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны либо крайней необходимости, или превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Сотрудники милиции не несут ответственности за любой моральный, материальный и физический вред, причиненный ими правонарушителю в связи с применением физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия в предусмотренных федеральным законом случаях для применения огнестрельного оружия, если они действовали в соответствии с положениями настоящего Закона, устанавливающими порядок их применения».

Следует признать, что положение ч. 1 предложенных вариантов статей[144 - Аналогичное положение, как уже указывалось, закреплено в ч. 3 ст. 24 Федерального закона от 27 мая 1996 г. «О государственной охране» (с изменениями от 18 июля 1997 г.).] не согласуется с ч. 1 ст. 1067 Гражданского кодекса Российской Федерации, в отношении ответственности за вред, причиненный в состоянии крайней необходимости. В данной норме говорится, что «вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред». Представляется, что с учетом позиции законодателя, закрепленной в ч. 3 ст. 24 Федерального закона от 27 мая 1996 г. «О государственной охране», необходимо внести соответствующие коррективы в ст. 1067 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Положение ч. 2 предложенного варианта уже высказывалось авторами в работе, опубликованной ранее[145 - Каплунов А. И., Милюкове. Ф. Применение и использование огнестрельного оружия по законодательству Российской Федерации: Научно-практическое пособие. СПб.: О-во «Знание», 1998. С. 46.], и, по мнению авторов рецензии, подготовленной на эту работу[146 - Кругликов Л. Л., Соколов А. Ф. Указ соч. С. 46–49.], является спорным. В частности, рецензенты Л. Л. Кругликов и А. Ф. Соколов отмечают, что ставить, например, сотрудника милиции в привилегированное положение по отношению к обычным гражданам (например, при нахождении его в состоянии необходимой обороны) нет достаточных оснований[147 - Там же. С. 49.]. Однако не совсем понятно, кого имеют в виду авторы рецензии под обычными гражданами: тех, кого приходится защищать сотрудникам милиции (т. е. правопослушных граждан), или тех, от кого приходится защищать (т. е. преступников). Если речь идет о последних, то они-то, как раз, совершая уголовно наказуемые деяния, действуют вне правового поля и в этом смысле находятся в «привилегированном» положении как по отношению к объекту нападения, так и по отношению к сотруднику милиции. Этот вывод подтверждают сведения о числе сотрудников ОВД, погибших при исполнении служебных обязанностей, и количестве преступников, убитых в результате применения огнестрельного оружия сотрудниками за 1997–2001 гг. (см. табл. 5).

Таблица 5

сноски в таблицу

130[148 - Сведения взяты из формы отчетности 3-ЛС, утвержденной приказом МВД России от 30 августа 1997 г. № 574.]

131[149 - Сведения взяты из формы отчетности «Выстрел», утвержденной приказом МВД России от 5 мая 1993 г. № 209.]

Приведенные данные свидетельствуют, что потери сотрудников ОВД в 2,5, а иногда даже в 3 раза превышают количество убитых милицией преступников. Несмотря на ежегодное снижение числа погибших сотрудников ОВД, данная статистика констатирует печальную картину, которая, наш взгляд, является «достаточным основанием» для установления адекватных правовых средств противодействия насильственной преступности.

Если под обычными гражданами понимать тех, кого приходится защищать сотрудникам милиции от преступных посягательств, то они, в случае закрепления в законе предложенных положений, думается, только выиграют.

Наверное, будет более правильным, если защитой жизни и здоровья граждан от преступных посягательств будут, в первую очередь, заниматься профессионалы, которым государство обязано обеспечить необходимую правовую защиту[150 - См. об этом: Каплунов А. И. Применение огнестрельного оружия по законодательству Российской Федерации // Право и политика. Международный научный журнал. 2001. № 1. С. 99.].

Что же касается случаев, когда сотрудники государственных военизированных организаций, находясь в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости или принимая меры к задержанию лица, совершившего преступление, применяют огнестрельное оружие для пресечения общественно опасных деяний и задержания лиц, их совершивших, но при этом выходят за рамки полномочий, предоставленных статутным федеральным законом[151 - Если проанализировать содержание ч. 4 ст. 14 Закона Российской Федерации «О милиции», где указывается, что «в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости сотрудники милиции при отсутствии специальных средств и огнестрельного оружия вправе использовать любые подручные средства», то можно сделать вывод, что законодатель не исключает возможности применения огнестрельного оружия в подобных случаях. Заметим также, что в ст. 425 Таможенного кодекса Российской Федерации прямо говорится, что «в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости должностное лицо таможенного органа Российской Федерации при отсутствии специальных средств вправе применять огнестрельное оружие или использовать любые подручные средства», тем самым возможность применения огнестрельного оружия для должностных лиц данных органов расширяется до рамок, предусмотренных положениями законодательства о необходимой обороне и крайней необходимости.], то в этих случаях законность действий сотрудников будет определяться в соответствии с нормами об обстоятельствах, исключающих общественную опасность и противоправность деяния[152 - Именно такой подход был заложен в подготовленном Ю. П. Соловьем проекте Закона РСФСР «О полиции», в ст. 35 которого закреплялось положение о том, что «правомерность действий сотрудника полиции, причинившего вред при отсутствии оснований, предусмотренных настоящим Законом, определяется с учетом положений законодательства о необходимой обороне и крайней необходимости». См.: Соловей Ю. П. Закон РСФСР «О полиции» (инициативный авторский проект) // Информационное и правовое обеспечение деятельности органов внутренних дел: Межвуз. сб. науч. тр. Омск: Высшая школа милиции МВД РСФСР, 1991. Ч. 2. С. 103.], и всецело зависеть от того, насколько правомерно причинен вред объектам уголовно-правовой охраны. Употребление огнестрельного оружия с нарушением специальных норм, устанавливающих основания и порядок его применения, не должно влечь ответственности, если причиненный вследствие этого вред не превышает пределов, установленных законодательством о необходимой обороне, крайней необходимости и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Вместе с тем существуют и другие мнения. К примеру, А. С. Князьков полагает, что возможность существования подобных случаев «говорит лишь об отсутствии уголовно-правовой оценки действий должностного лица и не исключает его дисциплинарную ответственность»[153 -

Князьков А. С. Указ. соч. С. 82.]. Однако данная точка зрения основана скорее на той модели правового регулирования применения и использования сотрудниками милиции огнестрельного оружия, которая предлагается данным автором, нежели на той, которая закреплена действующим законодательством, и поэтому является спорной.

Дело в том, что нормы административного и уголовного законодательства, о которых идет речь, регулируют поступки, которые по внешним признакам сходны с уголовно наказуемыми деяниями. Эти нормы имеют ряд важных общих признаков, среди которых особое внимание хотелось бы обратить на следующие:

1) ими регулируются однородные поступки, связанные с правомерным причинением вреда;

2) указанные нормы сходны по своему строению, предусматривая основания совершения и важные признаки правомерных поступков, исключающих преступность деяния[154 - Баулин Ю. В. Указ. соч. С. 15–16.].

Поэтому нормы административного и уголовного законодательства, составляющие правовую основу применения сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия, не взаимоисключают, а дополняют друг друга. И если сотрудник, применяя огнестрельное оружие для пресечения общественно опасных деяний, причиняет вследствие этого вред, не превышающий пределов, установленных уголовным законодательством, говорить о дисциплинарной ответственности в таких случаях нет оснований.

Следует согласиться с мнением А. С. Князькова о том, что предлагаемый нами подход к оценке правомерности действий сотрудников милиции в указанных случаях[155 - См. также: Соловей Ю. П., Каплунов А. И. Указ соч. С. 31–32; Галактионов Е. А., Каплунов А. И. Проблемы правового регулирования применения сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия // Известия вузов. «Правоведение». 1996. № 4. С. 84–85; Каплунов А. И., Милюков С. Ф. 1) Применение и использование огнестрельного оружия по законодательству Российской Федерации. С. 47; 2) Правовые и тактические основы применения и использования сотрудниками милиции огнестрельного оружия. С. 62–63.] вступает в противоречие с положением, закрепленным в ч. 1 ст. 12 Закона «О милиции»[156 - Князьков А. С. Указ. соч. С. 81.], а именно, что «милиция имеет право применять… огнестрельное оружие только в случаях и порядке, предусмотренных настоящим

Законом». Однако такой подход в полной мере согласуется с положениями, закрепленными в ст. 24 данного Закона.

Тем не менее для устранения указанного противоречия, а также правовой основы для привлечения к ответственности, в том числе дисциплинарной, к примеру, сотрудников милиции, оказавшихся в такого рода ситуациях, целесообразно было бы, на наш взгляд, ч. 1 ст. 12 Закона «О милиции» исключить, заменив ее следующими положениями, устанавливающими пределы применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия:

«Сотрудники имеют право применять физическую силу или специальные средства только в случаях и порядке, предусмотренных соответствующим статутным федеральным законом.

Огнестрельное оружие применяется или используется сотрудниками только в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости либо при задержании лица, совершившего преступление, в том числе в случаях и порядке, предусмотренных федеральным законом».

Учитывая также, что Федеральный закон «Об оружии» не содержит даже ссылки на законодательство, регламентирующее правила применения и использования боевого ручного стрелкового оружия, считаем необходимым устранить данный пробел, закрепив в нем положение следующего содержания:

«Сотрудники государственных военизированных организаций имеют право применять и использовать боевое ручное стрелковое оружие в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости либо при задержании лица, совершившего преступление, в том числе в случаях и порядке, предусмотренных федеральным законом, закрепляющем правила применения и использования огнестрельного оружия для соответствующих категорий сотрудников».

Внесение в законодательные акты, регламентирующие полномочия государственных военизированных организаций на применение и использование огнестрельного оружия, предложенных изменений обеспечит более надежную защиту сотрудников данных государственных военизированных организаций, применивших огнестрельное оружие в случаях и порядке, предусмотренных соответствующими статутными федеральными законами, а также позволит им более решительно действовать при пресечении наиболее опасных преступлений.

При таком подходе сотрудник ориентируется статутным федеральным законом на применение огнестрельного оружия, прежде всего, в наиболее опасных случаях, когда допустимо причинение любого вреда посягающему, но при этом не исключается возможность применения им огнестрельного оружия в иных случаях в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости или при задержании лица, совершившего преступление, с соблюдением принципов соразмерности, установленных нормами уголовного законодательства Российской Федерации.

Следует отметить, что особую специфику имеет применение огнестрельного оружия военнослужащими вооруженных сил при несении караульной службы по охране военных объектов. Правила применения огнестрельного оружия военнослужащими закреплены в Уставе гарнизонной и караульной служб вооруженных сил Российской Федерации, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 14 декабря 1993 г.[157 - Общевоинские уставы вооруженных сил Российской Федерации. М.: «Военное издательство», 1994. С. 243–404.]

Так, например, если нарушитель после окрика часового «Стой, стрелять буду» продолжает приближаться к посту или запретной границе, часовой производит предупредительный выстрел вверх. При невыполнении нарушителем и этого требования и попытке его проникнуть на пост (пересечь запретную границу) или обращении в бегство после такой попытки часовой применяет по нему оружие. В данном случае в момент пересечения границы поста нарушителем начинается вредоносное вторжение в сферу охраняемых законом общественных отношений, для прекращения которого допустимо причинение огнестрельного ранения.

Кроме того, часовой обязан применять оружие без предупреждения в случае явного нападения на него или на охраняемый им объект[158 - Там же. С. 317–318.].

Как видно из приведенных правил, они жестко регламентируют действия часового по применению оружия, их выполнение является не правом, а обязанностью часового, несмотря на то, что они не в полной мере соответствуют положениям уголовного законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление.

§ 4. Особенности правового регулирования применения служебного огнестрельного оружия

Особенности правового регулирования правил применения служебного огнестрельного оружия определяются, во-первых, наличием большого разнообразия субъектов, наделенных правом на ношение и применение данного вида оружия.

Как уже было сказано, к числу лиц, которым в соответствии с действующим законодательством предоставлено право на хранение, ношение и применение служебного оружия, относятся должностные лица государственных органов и работники юридических лиц с особыми уставными задачами.

Во-вторых, особенности правового регулирования применения служебного огнестрельного оружия определяются целевым назначением использования данного вида оружия. Как уже было сказано, оно используется: 1) в целях самообороны и 2) для исполнения возложенных на соответствующих субъектов федеральным законом обязанностей.

Должностные лица государственных органов, в том числе должностные лица правоохранительных и контролирующих органов, подлежащие государственной защите, применяют огнестрельное оружие в целях самообороны в соответствии с требования ст. 24 Федерального закона «Об оружии», в которой изложены правила применения оружия гражданами Российской Федерации. В ч. 3 ст. 7 Федерального закона от 20 апреля 1995 г. «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов», прямо закреплено, что защищаемые лица в случае необходимости применения оружия должны соблюдать требования ст. 24 Федерального закона «Об оружии».

Полномочия должностных лиц государственных органов по применению служебного оружия для исполнения возложенных на них федеральным законом обязанностей регулируются статутными федеральными законами и специальными подзаконными нормативными актами.

В Федеральном законе «Об оружии» законодатель ограничился указанием лишь на то, что полномочия по применению служебного оружия закрепляются законодательством Российской Федерации (ч. 1 ст. 4), а на вопрос, каким государственным органом либо каким нормативным актом должны устанавливаться данные полномочия, ответа не дает.

Анализ статутных федеральных законов показывает, что они содержат, как правило, только различного рода отсылочные нормы.

Так, в Федеральном законе от 14 марта 1995 г. «Об особо охраняемых природных территориях» в отношении государственных инспекторов по охране территорий государственных природных заповедников и национальных парков в ст. 34 закреплена лишь общая норма о том, что «порядок… применения служебного огнестрельного оружия регулируется действующим законодательством»[159 - Федеральный закон от 14 марта 1995 г. «Об особо охраняемых природных территориях» // СЗ РФ. 1995. № 12. Ст. 1024.].

В Федеральном законе «О животном мире» в отношении должностных лиц специально уполномоченных государственных органов по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира и среды их обитания в ч. 2 ст. 31 закреплена аналогичная отсылочная норма о том, что «порядок… применения служебного огнестрельного оружия регулируется действующим законодательством», а далее в ч. 3 данной статьи указывается, что «правила применения… оружия определяются Правительством Российской Федерации». Правила использования и применения служебного оружия, должностными лицами, выполняющими задачи по охране объектов животного мира, утверждены Постановлением Правительства Российской Федерации от 2 февраля 1998 г. «О мерах по обеспечению служебным оружием и специальными средствами должностных лиц, выполняющих задачи по охране объектов животного мира» (с изменениями на 16 сентября 2002 г.)[160 - СЗ РФ. 1998. № 6. Ст.757; 2000. № 2. Ст. 244; РГ. 2002. 20 сент.]. Этот нормативный акт регламентирует правила применения оружия должностными лицами, выполняющими задачи только по охране объектов животного мира[161 - Объект животного мира – организм животного происхождения (дикое животное) или их популяция (ст. 1 Федерального закона «О животном мире»).]. Судя по всему, охрана среды обитания животного мира[162 - Среда обитания животного мира – природная среда, в которой объекты животного мира обитают в состоянии естественной свободы (ст. 1 Федерального закона «О животном мире»).] в число задач указанных должностных лиц не входит. Данное обстоятельство дает основание полагать, что должностные лица, выполняющие задачи по охране среды обитания животного мира, а именно:

должностные лица государственной лесной охраны Российской Федерации, а также работники системы государственного органа управления лесным хозяйством Российской Федерации могут применять служебное оружие в соответствии с и. 6.3–6.5 «Инструкции по обороту служебного, гражданского оружия и боеприпасов к нему», утвержденной приказом Федеральной службы лесного хозяйства России от 17 июня 1996 г. № 98;

государственные инспектора по охране природных заповедников (национальных парков) имеют право применять оружие в соответствии с правилами, установленными разд. 6 Инструкции о порядке приобретения, перевозки, хранения, учета и использования огнестрельного оружия и боеприпасов к нему в государственных природных заповедниках и национальных природных парках Российской Федерации, утвержденной Приказом Минэкологии России от 5 июня 1992 г. № 113.

Перечисленные нормативные акты, закрепляющие полномочия соответствующих должностных лиц по применению служебного оружия, являются ведомственными.

Следует заметить, что развитие законодательства по применению служебного огнестрельного оружия повторяет историю нормативно-правового регулирования применения огнестрельного оружия милицией, о котором подробно шла речь выше. Еще раз напомним, что первоначально нормы, устанавливающие полномочия сотрудников милиции по применению оружия, закреплялись в ведомственных нормативных актах (инструкциях, положениях, уставах), т. е. в подзаконных нормативных актах. Затем указанные полномочия получили закрепление в Положении о советской милиции, утвержденном постановлением Совета Министров СССР от 17 августа 1962 г. После этого основания и пределы применения работниками милиции силы и огнестрельного оружия были закреплены в принятом 8 июня 1973 г. Указе Президиума Верховного Совета СССР «Об основных обязанностях и правах советской милиции по охране общественного порядка и борьбе с преступностью», имевшем силу закона. И, наконец, сейчас данные полномочия закреплены в Законе «О милиции». И это не случайно, поскольку Конституцией Российской Федерации регулирование оснований и порядка вторжения сил обеспечения безопасности в сферу прав и свобод личности отнесено к предметам федерального ведения (п. З ст. 71), при этом права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены в целях защиты здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения безопасности только федеральным законом (ч. 3 ст. 55).

На наш взгляд, учитывая данные положения Конституции Российской Федерации и имеющийся исторический опыт, правовое регулирование полномочий по применению служебного огнестрельного оружия должностными лицами государственных органов должно осуществляться только федеральным законом в объеме, необходимом и достаточном для исполнения возложенных на них федеральным законом обязанностей по защите жизни и здоровья граждан, по охране природы и природных ресурсов.