Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести

– Человек, – соглашалась Настя, – и жалко его, но Юрчика жальче. Тем более, это же так, на крайний случай. Если ничего плохого не произойдет, то и этот человек пусть живет, я за него порадуюсь.

– Но…

Червячок приготовился возражать, но Настя перевернулась на другой бок и увидела уже другой сон, без червячка. В пустом и светлом зале летало по воздуху кресло с изогнутыми ножками, становилось то большим, то маленьким и зудело, как муха. Иногда оно со стуком приземлялось и замирало на мозаичных плитках, словно уставало, и тогда Настя старалась незаметно подобраться к нему со спинки. Не чтобы прихлопнуть, нет, а чтобы, подкравшись, угнездиться на его сиденье. Где-то внутри Настя твердо знала, что кресло может унести ее из зала в другое, чудесное место. Поэтому она вставала на цыпочки и, сдерживая дыхание, крохотными шажками приближалась к отдыхающему предмету мягкой мебели. Не понятно, обладало ли кресло зрением, но всякий раз, когда Насте оставалось совсем немного, буквально – протянуть руку, оно тяжело отрывалось от пола и с сердитым гудением уходило к светлому потолку.

Подлое, подлое кресло!

Настя совсем уже было отчаялась, но тут обнаружила у себя в руке кроличью лапку. Лапка подергивалась и сочилась кровью, словно кто-то только что отделил ее от живого кролика. Задняя левая.

– Смотри, что у меня есть! – сказала Настя креслу. – Смотри!

Она подняла лапку над головой и помахала ею.

– Ну-ка!

Брошенная, кроличья лапка заскользила по плиткам пола. Постукивая кривыми ножками, кресло устремилось за ней. Будто собака, оно принялось обнюхивать неожиданный подарок. Фыр-фыр-фыр! А Насте только этого и было надо.

– Ага, попалось!

Она завалилась через подлокотник на сиденье. Получив нежданного седока, кресло забыло лапку, испуганно всхрапнуло и заскакало по кругу. Ножки молотили воздух, Настю мотало во все стороны, но, даже сделав кульбит, кресло не смогло сбросить ее с себя.

– Взлетай! – скомандовала она.

И кресло прыгнуло вверх.

Проснулась Настя за пять минут до будильника. Ощущение, что Юрчик в безопасности, никуда не делось. Наоборот, она откуда-то знала, что он появится примерно через полчаса, и у них даже будет время позавтракать вместе.

Настя по-быстрому приняла душ, затолкала грязное белье в стиральную машинку, прибрала постель и на скорую руку забабахала Юрчику царь-яичницу с беконом, помидорами, перцем и кусочками полукопченой колбасы. Потом вскипятила чайник и приготовила себе кофе с молоком. На ломтик белого хлеба уронила ломтик сыра. Последний штрих – листик салата. Кажется, все готово.

И тут же в дверном замке осторожно заелозил ключ. Настя кивнула самой себе – не ошиблась – и откусила бутерброд.

– А вот и я!

Юрчик шагнул в кухню, не посчитав нужным раздеться. В глазах – легкая опаска, на губах – улыбка.

– Привет, – сказала Настя. – Садись. Я тебе яичницу сварганила.

Юрчик подошел к плите, снял крышку со сковородки и потянул носом воздух.

– Круто. А со мной ничего не случилось, – развел он руками.

Полы куртки попытались изобразить из себя крылья.

– Я вижу, – сказала Настя.

– Я серьезно.

– Ну, ты же здесь.

Юрчик закивал, полез за пазуху.

– Смотри, – на стол шлепнулась тонкая пачка денежных купюр, перетянутых синей резинкой. – Пятьдесят тысяч.

– Оно того стоило? – подняла голову Настя.

– Ну, Насть… Что там было-то? Щенки пришли учить дядю уму-разуму. А у дяди – друзья, тоже дяди. И они – сами с усами. Так, максимум, нос вправили одному не в меру борзому щеглу.

Он потер руки и принялся хозяйничать: достал хлеба из хлебницы, поставил на стол подставку, водрузил на нее сковородку, вооружился вилкой. Сел, встал, налил из чайника чаю.

– А я, может, из-за тебя человека убила, – сказала Настя, отхлебнув кофе из кружки.

– Чего?

Юрчик уставился на Настю. Вилка застыла в сантиметрах от яичницы.

– Да, я загадала: или он, или ты.

– Угу. Просто загадала?

Настя кивнула.

– Был пожар, и его увезли на «скорой».

– Когда?

– Вчера. В телевизоре.

Юрчик поскреб нос.

– И причем здесь я?

– Притом. На куртку посмотри, – сказала Настя.

Под ее взглядом Юрчик потянул полу кожанки вверх.

– Ты уве…

– Другую, – сказала Настя.

– А-а! – Юрчик нырнул пальцами в прореху на левом боку. – Я же говорю, щегол молодой меня пырнуть захотел. Слов ему мало было. Так он даже до кожи своей кривой заточкой не достал. Во, смотри.

Он задрал футболку. Напротив прорехи действительно не было даже царапины.

– Это не потому, что не достал, – сказала Настя.

– А потому, что ты?

– Да.