Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести

– Дурак!

– Прости.

– Так у тебя есть пятьдесят тысяч?

– Двадцать – хоть сейчас. Остальные могу только завтра.

– А сегодня?

Паша достал бумажник из внутреннего кармана пиджака.

– Вот, – он выложил на столик четыре пятитысячные купюры. – Двадцать. За остальными надо к брату, а он только завтра с ночной…

– Спасибо, Паш.

Настя убрала деньги в сумочку.

– А за сэндвич? – спросил Паша.

– Само собой.

Наклонившись, она поцеловала его в щеку.

Юрчик позвонил ближе к вечеру.

– Ну как? – спросил он.

– Пока двадцать, – сказала Настя. – Но я достану остальное.

– Ага. Ну, хоть так.

– А ты?

– Да ниче. Думаю, через часик уже дома буду.

– Но ты собрал?

Юрчик замялся.

– Почти. Но ты не волнуйся, все будет тип-топ. Мне б только человечка одного встретить, который мне должен.

– Ну, хорошо, – торопливо сказала Настя. – Я, наверное, задержусь ненадолго.

– Ага, я понял, – сказал Юрчик. – К восьми будешь?

– К девяти.

В трубке зашумело, словно рядом с Юрчиком медленно прокатил то ли автобус, то ли грузовой автомобиль.

– Ну, несущественно, к восьми, к девяти. Я, может, сам к девяти буду. Ты только там это… кредит ни в каком банке не бери. Прорвемся и без кредита.

– Хорошо, – сказала Настя.

– Ну, пока тогда.

– Пока.

Настя завершила разговор и тут же набрала другой номер. Ей казалось, ни в коем случае нельзя упускать время. Сегодня – двести пятьдесят тысяч. Завтра – триста. А потом скажут: закладывай квартиру, вы и ее уже должны. Известный прием. Приложенный к уху телефон генерировал тоскливые длинные гудки. Один, другой, третий. Пятый. Мама не отвечала. Как некстати! То ли вышла куда-то без мобильника, то ли не слышала его, если стирала или пылесосила.

Под гудки в голове так и вертелись вызванные словами Паши мысли, от которых никак не выходило избавиться. Может, Юрчик действительно все это время лишь изображал любовь? Выследил ее на рынке, убедился, что одинокая. Такие люди, как правило, замечательные психологи, интуитивно знают, как и что делать. Где словом, где напором, где руками под юбкой. По телевизору, честное слово, проскакивало нечто подобное. Кажется, даже с шумной свадьбой. А тут секс и крыша над головой. Деньги… Юрчику, возможно, многого и не надо. Вдруг он вообще живет на две семьи? Погостил, попользовался, пора и честь знать – к жене, к детям. А сколько Настя ни соберет, все будет приятный бонус. Правда, зачем тогда от кредита предупреждать? Не вяжется. Или вяжется? Например, чтобы до последнего сомневалась, что он способен на обман. Чтобы уговаривала: возьми, возьми.

Ту-у-у.

– Алло, дочка?

– Ой, мам, привет, – выдохнула Настя.

– Извини, я с соседкой на лестнице болтала, – сказала мама. – А потом слышу – пиликает. Ну, я, конечно, бегом.

– Ничего. Главное, дозвонилась. Можно я сейчас к вам с папой заеду?

– Конечно. Что-то случилось?

Тень беспокойства проскользнула у мамы в голосе.

– Нет. То есть, да, – сказала Настя. – Вы с папой, я помню, на баню новую откладывали.

– Да. Сто тридцать тысяч уже накопилось.

– Мне тридцать в долг не дадите?

– Так можем и сто, Настюшка.

Настя рассмеялась.

– Нет, мама, мне только тридцать.

– Это Юра что-то сделал? – осторожно спросила мама.

– Там сложно все, – сказала Настя, вздохнув. – Но я в курсе всех его дел. Ты не беспокойся. Мелкие неприятности.

Мама помолчала.

– Тогда, знаешь, – заговорщицки произнесла она, – давай мы не будем подключать к этому делу генерального секретаря. Все равно деньги находятся в полном моем ведении. А ему меньше поводов для беспокойства.

– Конечно, – согласилась Настя.

– Но ты пьешь с нами чай!