Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести

Время пролетело, Настя и не заметила, что уже одиннадцать. Смотри-ка, ну, все, решила она и отложила в сторону тряпки, губки, перчатки, санитарную химию. По-быстрому вымыла руки, переоделась, поставила чайник. Села на кухне, чтобы видеть прихожую и входную дверь. С кружкой остывающего чая стала ждать Юрчика.

Обострившийся слух доносил до Насти вкрадчивый шелест шин за темным окном, голоса, легкое постукивание капель по карнизу, в комнате пощелкивали часы, но ход их был прерывист, почему-то то пропадал, то возникал вновь, за дверью, на лестничной площадке, раздавались шаги, кто-то пробежал вверх, звеня ключами, кто-то осторожно, шаркая, спустился.

Настя почему-то решила, что Юрчик явится ровно в полночь. И тут же ей стало не по себе. А если позже? Вспомнилась какая-то старая история по вурдалаков, где тот, кто не успевал вернуться домой до полуночи, сам становился вурдалаком. Не Гоголь же написал? Или Толстой, другой, не Лев Константинович? Вроде бы Алексей. Там целая семья так пропала. То ли болгары, то ли румыны. Или украицы?

Дед маленького мальчика из избы выманил, всю кровь его выпил. И – один за одним. Еще девушка была…

Настя вздрогнула, повела плечами от озноба. Вот же глупости! Юрчик, в конце концов, не на вурдалаков охотиться ушел. Все это побасенки и сказки. Литература. Но где-то внутри в такт кухонным часам с каждой прошедшей минутой опасливо взводился неведомый механизм. Тик-тик-тик. Рванет после двенадцати.

Без десяти полночь Настя поймала себя на том, что нервно постукивает ладонью по столу. От стенки к стенке волновался в кружке недопитый чай. Хватит! – одернула она себя. Все уже решено.

Через пять минут раздался звонок в дверь.

Юрчик успел!

Ввалился он грязный, пахнущий землей и гнилой картошкой, небритый, молчаливый, какой-то немного пришибленный. Сбросил на пол чужую, болотного цвета куртку, тут же снял сапоги, штаны, рубашку и майку с трусами и голый полез в ванную, под душ.

– Настя, чистое приготовь, – только и сказал он.

Далее зашумела вода – Юрчик дал максимальный напор.

Боже, сколько в ванной было пара! Едва Настя открыла дверь, ее атаковало облако горячего влажного воздуха. Мгновенно вспотев, она чуть ли не вслепую положила на стиральную машинку пару нижнего белья и полотенце.

– Юра, вот.

Настя уже ринулась наружу, когда душевая шторка со звоном отошла в сторону.

– Погоди.

Распаренный, красный и мокрый Юрчик взглянул на нее из-под шипящих, бьющих его по макушке струй.

– Иди сюда.

Он протянул руку. Настя сделала шаг назад, потом шаг вперед. С губ ее сорвался смешок.

– Я ничего не вижу.

А пальцы уже расстегивали пуговицы на рубашке. Юрчик поднял ее к себе в ванну еще в лифчике и в трусиках. Горячая вода брызгала сверху. Юрчик прижал Настю к себе. Несколько секунд они стояли неподвижно.

– Напугать хотели, – шепнул он ей и принялся вдруг с жадностью целовать ее в шею, в губы, в щеки, в плечи.

Пальцы его стиснули Настину грудь, требовательно полезли под ткань. Он повернул ее, и Насте пришлось упереться ладонями в кафельную плитку.

– Юрчик!

– Думал, все, – сказал Юрчик.

Любил он ее жадно, грубо, горячая вода и пар навевали мысли о первородном бульоне, в котором как-то сама собой зародилась первая жизнь. Но мысли распадались, не выдерживая толчков, Настя постанывала, по кафельной плитке плыли цветки узора.

– День в каком-то подвале, – просипел Юрчик.

Он заставил ее вывернуть шею, нашел губами губы, коротко куснул.

– Так что, – нашла в себе силы спросить Настя, – все? Все кончилось?

– Не-а.

– Как?

– Потом объясню.

Юрчик развернул ее к себе. Оказалось, у него есть силы и на второй раз. Этот второй раз получился едва ли не ярче, чем первый. Настя вся ушла в сладкое движение, казалось, куда-то в сторону, отделяясь от тела, норовит съехать голова.

– Вот… вот так, – выдохнул Юрчик.

Он прижался к ней. Ягодицы, бедра еще работали, но с каждым толчком все медленнее, медленнее. Непослушными, дрожащими пальцами Юрчик убрал мокрые волосы у Насти с лица.

– Снова живой, – сказал он.

– Я вижу, – сказала Настя.

Они поцеловались. Юрчик выключил воду. Настя потянула полотенце с крючка. Они, как пьяные, принялись выбираться из ванны, потому что оказалось, что вдвоем в ней ужасно тесно. Ноги разъезжались. Не ноги – вата. Это было смешно.

Вместе с паром, вытираясь одним на двоих полотенцем, они вывалились в коридор.

– Сейчас бы пожрать, – сказал Юрчик.

– Есть торт, – сказала Настя.

– И все? Хоть бутерброд с чаем.

– Тю! Это быстро.

Пока Настя в чем мать родила соображала легкий салат и резала колбасу на блюдечко, Юрчик успел одеть чистые трусы и майку. Появился в кухне с Настиным халатом, накинул ей на плечи.

– Чтобы никто в окно не подсмотрел, – сказал он.

– Кому там смотреть? – фыркнула Настя. – Ночь уже, все спят. И все-таки не первый этаж.

– Ну, – Юрчик сел на стул и ухватил колбасный кружок, – тут ты не права. Как раз ночью такие психи и активизируются.

– Откуда знаешь?

– Сам такой.

Юрчик зажевал колбасу. Настя покивала:

– Понятно. Я подозревала. Лопай, боевой конь.