Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести

Она подвинула ему миску с наспех настроганным салатом: помидоры, капуста и огурец, сбрызнутые оливковым маслом.

– Скорее, я боевой пони, – сказал Юрчик, склоняясь над миской.

Настя рассмеялась. После душа Юрчик посветлел лицом, посвежел, по сравнению с тем мрачным, грязным, задавленным Юрчиком, что кулем ввалился в квартиру, они расходились как небо и земля. Захотелось даже проверить, не лежит ли прежняя версия в ванной. Или даже не версия, а кожа. Ну, как в сказке про Василису.

– Слушай, – спросил Юрчик, расправляясь с салатом, – у тебя какие-то личные сбережения есть?

Вопрос уколол.

– В смысле?

– Мне могут понадобиться, – сказал Юрчик как бы между делом.

– Если с твоими, то тысяч сто будет, – сказала Настя, запахиваясь в халат и садясь напротив. – Я не умею копить.

За спиной, нагреваясь, чуть слышно зашипел чайник. Юрчик вздохнул. Какое-то время, дожевывая, он двигал челюстью. Потом вдруг поднял пустые, неподвижные, остановившиеся глаза.

– А у родителей?

– Юрчик!

– Прости, ты права, – скривился он. – Нечего в это дело, конечно, твоих родителей втягивать.

У Насти заныло в левом боку.

– Что случилось-то вообще?

– Да эти – помнишь? – дебилы малолетние, с которыми я Лехе помогал, один еще куртку мне порезал…

– Ну!

– У этих сучат, видишь, нашлись покровители, – Юрчик, досадуя, бросил вилку в миску. – Не разберешь теперь, где мент, где вор, вор мента покрывает или мент – вора. И вообще, кто где. Сплелись так, что хрен поймешь.

Он стиснул в замок пальцы и показал их Насте. Усмехнулся.

– Представь, отловили – едва покурить вышел. Даже, наверное, не заметил никто. За шкирку и в микроавтобус, ну, через боковую дверь. А там – колено в хребет, пластик на запястья и харей в пол. Лежи, мол, не дергайся. Классика.

– Били? – спросила Настя.

– Не, вежливо обошлись. Фейс не попортили, по почке всего раз съездили. Ну, еще по лодыжке получил. И в грудину схлопотал по глупости. Это фигня.

– А потом?

Юрчик повел шеей, словно ему жал невидимый воротник.

– Потом? Привезли куда-то за город, хрен знает куда, кинули в подвал. Или это что-то типа бункера было? Не знаю, в общем.

Предлагать торт стало как-то неловко.

– Погоди, – Юрчик вскочил и выбежал в прихожую.

Там закопался в скомканной одежде, кучей лежащей на полу, выловил что-то то ли из кармана, то ли из подкладки, принес в кухню с собой. Серая кроличья лапка вновь легла на стол.

– Опять выручила? – спросила Настя.

– Ага, – сказал Юрчик, погладив лапку. – Реально думал, что все. Пол-дня в подвале, еще, зараза, холодно, мыши пищат, и никто ничего, глухо, темно, понятно, решил, допрыгался. Нет, грехов особых не набрал, но кто разбираться будет? На лапку одну надежда и была. – Он осекся. – А ты… ты ведь тоже…

– Я тебя на водителя променяла, – сказала Настя. – Он врезался, и я подумала: пусть он, вместо тебя.

– Значит, и ты, – Юрчик притянул ее к себе, поцеловал в лоб. – Спасибо. Спасибо. Эти потом бункер открыли, посмотрели, как я, не наделал ли в штаны, и спрашивают: что надумал? Морды такие… ну, пустые, мертвые. Равнодушные. То есть, что привалить, что выпустить – одна беда. Я, конечно, сначала в несознанку: за что, пацаны? Ну, они уж разъяснили. На пальцах. Чая дай.

– Ой, прости!

Настя сняла закипевший чайник, выставила Юрчику большую кружку.

– Три пакетика, – сказал Юрчик.

– Три?

– И сахару побольше.

– Сколько ложек?

– Я сам.

Настя поставила на стол сахарницу. Юрчик долго возился с пакетиками, потребовал еще один, потом вбухал в кружку пять ложек сахарного песка и, качнув головой, добавил шестую. Чай у него получился темно-коричневый, почти черный, густой. Юрчик отхлебнул и, видимо, остался доволен.

– Ты говорила, торт у тебя там, – кивнул он на холодильник.

– Хочешь? – спросила Настя.

– Давай.

Юрчик был настроен решительно.

Настя мельком взглянула на часы – почти час, без пяти минут. Пока в ванной кувыркались, пока салат… С какой головой она завтра пойдет на работу?

– Вот.

Бисквитно-кремовый монстр, вызволенный из холодильных недр, почему-то показался ей испуганным. Капельки шоколада на пампушках смотрели на Настю с ужасом – меня правда сейчас начнут есть?

– Ого! – Юрчик потер ладони.

Ленточки были споро перерезаны ножом, а прозрачная пластиковая крышка отправилась на подоконник.

– О, он еще и порезан! – обрадовался Юрчик.

– Как это мило с его стороны, – не смогла не добавить Настя.