Тени холодного солнца

– Я мало помню отца, – в смущении признался он дяде – Ты тогда был слишком мал. – Дядя, помолчав, вновь наполнил бокал.

– Не знаю даже как сказать, но тогда я, с болью в сердце, стал сомневаться в психическом здоровье Рудольфа.

– Ну это вы напрасно, – возразил тогда он дяде. – Мой отец не был сумасшедшим.

– Да я и не говорю что он сошёл с ума. Но он мне сказал… сказал… В общем, получалось что всё о чём болтали слуги в нашем замке, всё это, по его словам, оказалось правдой.

– Как это?! – воскликнул он, пораженный словами дяди.

– Ты знаешь что у нашего рода, как впрочем у любого другого старинного рода Европы, множество, как выражаются англичане, скелетов в шкафу? Увы не все наши предки поступали честно и благородно.

– Я не понимаю тебя, дядя! – почти вскричал он воспламенившись праведным гневом. – Куда ты клонишь? Наши предки своей кровью, своей честью и преданностью проявленной в многочисленных сражениях стяжали себе славу! – Высокопарно ответил он дяде. – Мы участвовали в крестовых походах. Мы сражались в рядах прославленного генерала Фридриха Ветерани

во время его незапамятной обороны Дунайских пещер. Мы воевали под знамёнами Валленштейна

при Нордлингене, и под знамёнами Иоанна фон Гетцена

в битве при Янковице, против армии Торстенсона. Я уж не говорю о подвигах одержанных нашими предками в битвах под командованием Евгения Савойского.

Разве не наши предки разбили протестантов при Белой горе и отстояли от турок Вену. Но к чему ворошить далёкое прошлое, есть и совершенно недавние примеры. Не ваш ли младший брат и мой дядя Ульрих геройски погиб при Аустерлице, покрывши себя славой. А ваш кузен Адольф был награждён Пушечным крестом

за Лейпцигскую битву.

– Вилли, Вилли, мой мальчик, я не хуже тебя знаю историю нашей семьи, – усмехнулся дядя потягивая коньяк. – Да мы сражались почти во всех войнах что вела наша империя, и не важно праведные они были или нет. Пленение английского короля РичардаI тоже не обошлось без участия наших предков. Вот только не знаю, стоит ли этим гордиться или нет. Но уверяю тебя, англичане это прекрасно помнят, что и дали понять во время моего прибывания в Лондоне. А известно ли тебе что во многих чешских деревнях, нашим именем, до сих пор матери пугают непослушных детей.Вот они, отголоски бесславных гуситских войн.

– Но это были бунтовщики! А наши предки только выполняли свой долг, – яростно возразил он дяде.

– Вешая крестьян на каждом дереве и надевая им на головы раскалённые обручи? Вряд ли это можно назвать выполнением долга.

– Время такое было. К тому же эти чёртовы «Сироты"

 сами творили страшные вещи. В конце-концов против них выступили их же собратья чехи.

_____________________________________________________________________

1. Фридрих Ветерани (1650—1695) австрийский генерал, в 1686г. разгромил турок шедших на освобождение Сегедина. В 1693 оборонял пещеры на побережье Дуная, где он с 300 чел. целых 45 дней удерживал их от турок. Но 21 сентября 1695 турецкая армия султана Мустафы II близ Лугоша вынудила его отступить. Тяжело раненый Ветерани попал к туркам в плен и был ими обезглавлен.

2. Валленштейн (Вальдштейн) Альбрехт-Венцеслав-Евсевий (1583—1635), Выдающийся полководец 30-летней войны. После гибели графа Тилли был назначен главнокомандующим армией Священной Римской империи. Сражался на стороне католиков и именно ему они обязаны победоносным характером центрального периода войны. Но, впоследствии, из-за разногласий с императором Фердинандом II, замыслил перейти на сторону враждебной Швеции. В результате 25 февраля 1635г. он был убит двумя своими офицерами Макдональдом и Деверу.

3. Иоанн фон Гетцен (1599—1645) австрийский генерал 30- летней войны. Сражался в армии Валенштейна, одержал победу при Нордлингене (1634). В 1644г.– сражался в Венгрии и Трансильвании. В битве при Янковице (Моравия) в 1645г. он погиб.

4. Пушечным крестом- награждались австрийские солдаты и офицеры участвовавшие в битве под Лейпцигом, 16 – 19 октября 1813г. Эти кресты изготавливались из металла пушек захваченных у армии Наполеона, отсюда и название награды.

5. " Сиротами» – называли себя наиболее радикальные представители гуситского движения т. н. «табариты», после смерти их предводителя, полководца Яна Жижки.

____________________________________________________________________

– Всё равно, в любые времена аристократ не должен опускаться до уровня палача. К тому же я не думаю что грядущие времена будут более человечными. Ты же сам видишь что войны становятся всё более кровавыми.

– В этом ты прав, дядюшка. Наполеоновские войны унесли куда больше жизней чем все войны предыдущего столетия.

– Вот-вот. Что же говорить о будущих войнах, – вздохнул дядюшка. Но я вовсе не о том хотел поговорить с тобой, мой мальчик… Среди множества наших героических предков, затесался один. Один негодяй, который, кстати сказать, носил такое же имя что и ты. Тебя никогда не удивляло что ты в нашем роду первый Вильгельм за четыреста лет? Никогда не думал об этом?

– Имя как имя, по мне так вполне хорошее. Но что же сделал такого ужасного, тот первый Вильгельм? – поинтересовался он, заинтригованный рассказом дяди. – Он что, был отъявленным злодеем?

– О! – воскликнул дядя закатив глаза. – Это наш позор, чёрное пятно на всю нашу семью. Я не понимаю твоего отца – о чём он думал давая тебе это имя? Ведь оно навечно проклято в нашем роду. Вильгельм Фридрих Максимилиан фон Траумберг – так звали того нашего родственничка что проклял собственный отец. Мало того, он даже приказал соскоблить его изображение с фамильного портрета. Да-да того самого.

– Так это всё правда, легенда о старинном портрете?! – воскликнул он поражённый словами дяди Генриха. – Может быть тот первый Вильгельм и в самом деле стал вампиром, по ночам пьющим кровь наших слуг?! Неужели, дорогой дядюшка, вы тоже поверили в эти сказки? – Но дядя Генри, молча поднялся с кресла, подошёл к книжному стеллажу и найдя нужную полку, по хозяйски стал снимать с неё книги.

– Вроде где-то здесь, если Рудольф его не переложил, – пробормотал он складывая книги на письменный стол. Затем он надавил на какую-то потайную панель на задней стенке стеллажа и деревянная планка отъехала в сторону. Открылась небольшая ниша. Дядя сунул в неё руку и извлёк толстую, весьма потрёпанную книгу. Выглядела она очень ветхой и старинной. – Не знаю насчёт того, пьёт он кровь или нет, но наша семья, уже почти четыреста лет хранит личный дневник этого негодяя. Вот прочти и сам всё поймёшь. Только не вздумай никому его показывать, это семейная тайна. Сёстрам тоже не следует его давать, подобное чтение не для женских глаз.

Взяв в руки книгу он провёл пальцем по её корешку, осмотрел пожелтевшие страницы.

– Очень старая, кожаный переплёт совсем задубел.

– И заметь, племянник, это человеческая кожа, – сказал дядя, снова наполняя свой бокал.

Глава 3

Разговор с дочерью. Жестокие плоды эмансипации. Два неожиданных письма

Все эти воспоминания пронеслись в голове графа подобно убийственному урагану, но не принесли никакой ясности. Он не знал ответа на самый главный вопрос – что теперь делать?«Надо срочно отправить отсюда дочь. Боже праведный! Невероятно! Неужели вся эта потусторонняя нечисть действительно существует?!» – подумал он закрывая за собой дверь в мрачный зал.

Выйдя на галерею, хозяин замка увидел, что толпящихся там слуг стало значительно больше.Похоже что здесь действительно собрались почти все слуги. Не было только двух привратников, младшего конюха и старой Марты.

Люди перешёптывались между собой, и все они чего-то ждали от него. Ждали каких-то слов, решений, словно точно знали что именно он должен их всех спасти и защитить.

– Фриц, распорядись запереть все двери ведущие в этот зал, а ключи принеси мне, – отдал он распоряжение дворецкому. Потом обернулся к собравшимся здесь людям.

– Друзья! – его уверенный, спокойный голос немедленно подействовал на толпящихся слуг. Все как один, они подняли глаза на графа и замерли ловя каждое его слово. – Я знаю что вы все напуганы. Я бы мог придумать какое- либо объяснение тому невероятному явлению что произошло с картиной. Например – облупилась и осыпалась краска, благодаря чему открылось раннее замазанное изображение. Но я не собираюсь вас обманывать. Я не знаю что стоит за подобным явлением, но я намерен это выяснить и навсегда положить этому конец.Не буду скрывать от вас, друзья, возможно что за нынешними событиями действительно стоят силы неведомые нам, силы страшные и потусторонние. И, следовательно, если это так, ваши жизни находятся в большой опасности.

Но также, может быть, что это явление вполне можно объяснить и обычными, земными причинами. И, как вам уже сказал, я собираюсь докопаться до правды и добиться того чтобы страх навсегда покинул эти стены. Я, также, слышал что многие из вас намерены оставить свое место и уехать из замка. Что ж, препятствий в этом я никому чинить не намерен. Но, друзья, не скрою, я очень нуждаюсь в вашей помощи. Особенно сейчас. Так что поступим таким образом:Те из вас что решили покинуть наш замок, обращайтесь к Фрицу, и он немедленно даст вам расчёт. Если потом захотите вернуться на службу то никаких проблем в этом у вас не будет. Приму всех на прежних условиях. Те же что решат остаться, с этого дня будут получать двойную оплату. Так что думайте и решайте. С этими словами граф повернулся и пошёл к себе в кабинет. Народ ещё постоял некоторое время в полном молчании и начал растекаться по своим делам.

* * *

На подходе к своему кабинету, граф внезапно передумал, и тяжело вздохнув, направился к апартаментам дочери. Ему предстоял очень непростой разговор. Размолвка с дочерью явилась для него не менее тяжким испытанием чем начавшаяся в замке «чертовщина» со всеми потусторонними ужасами.

Громко постучав он потянул за ручку двери и вошёл.Его дочь сидела в кресле и пыталась читать книгу. Присмотревшись граф определил что это том Кристофа Гоувальда, чьи стихи очень нравились его дочери.Увидев папеньку, девушка демонстративно отвернула свою прелестную головку и вздёрнула носик. Графа этот жест поначалу даже развеселил, но увидев её бледность, красные заплаканные глаза и залегшие под ними тени, он только крякнул. Свою дочь он любил и любил очень сильно.

– Аннушка, милая, мне необходимо с тобой серьёзно поговорить, – начал он дрогнувшим голосом.

– О чём, сударь! Вы же уже решили мою судьбу! – Звонкий голос девушки переполняло негодование. – Решили без всякого моего ведома, как будто я неодушевлённая вещь. Вы вынули из меня душу и растоптали. Вы… Вы поступили как какой-нибудь дикарь из Новой Зеландии! Вот вы всё время твердите что любите меня, а на деле мои чувства, мои интересы, для вас это пыль, ничто! О чём ещё вы хотите поговорить? После того как вы поступили с Людвигом, для меня, решительно всё не имеет смысла. Вы, сударь, жестокий человек, и я не желаю с вами разговаривать. Я убегу от вас, или покончу жизнь самоубийством. Наверное мёртвая дочь устроит вас больше чем живая и счастливая.

Граф только повторно крякнул и подивился тому как его дочь смогла произнести всю эту тираду на одном дыхании.

– Анна-Мария, солнце моё, выслушай же своего жестокого тирана- отца. – Дочь дерзко вздёрнула голову, уставившись на него своими огромными зелёными глазами.

– Ну?