Лицемеры

– А разве подслушивают только когда нечем заняться? Это явно плохая новость для ЦРУ.

– Тебе что нужно?

– Простите, – толстяк окликнул проходящего мимо официанта. – Тут возникла проблема.

– Да? – остановился официант.

– Я заказал два больших Аммы с сыром и ветчиной, – объяснил толстяк, указывая на подвисший терминал, – заплатил двадцатку, и отсюда вылез чек с номером заказа на этот стол, – он указал на место, где сидел Дик. – Но тут меня снова выбросило в окно заказа, и автомат опять начал требовать денег…

– Можно чек? – нахмурился официант. Толстяк с готовностью протянул его, и сотрудник бургерной ушел разбираться на кассу.

– Я не видел, чтобы ты совал в терминал двадцатку, – тихо произнес Дик.

Толстяк сыграл лицом картинное недоумение, как в глупых черно-белых комедиях из пятидесятых годов и уселся рядом.

– Так значит, и ты за мной подглядывал? Тогда с меня бургер.

Дик все еще смотрел на него зло и недоверчиво.

– Чего тебе нужно? – повторил он.

– Правда. Как и тебе.

– Какая правда?

– Та, что в голове у этой твоей Жаклин.

Обычно Дик всегда умудрялся дать ответ на любую наглость в свою сторону, но здесь он попросту потерял дар речи.

– Что у нее в… что?.. Тебе чего нужно, мужик? Какое твое дело?

– Конечно, на одной правде далеко не уедешь, но я уже давно подумывал сесть на диету и вот…

– Пошел ты, – выдавил Дик и встал из-за стола.

– Она никогда не скажет тебе правду, – быстро сказал ему толстяк, – а если и скажет, как ты это поймешь?

Дик помедлил уходить, его глаза впились в жирное лицо. То уже не улыбалось, а глаза на нем, неожиданно синие, как экран смерти в операционной системе Windows, смотрели выжидающе. Губы Дика еле шевельнулись.

– Никак.

– Пока не отвернешься… – кивнул толстяк, – и не включишь прослушку.

Дик, стараясь не быть демонстративным, осмотрелся. Никому не было до них дела. Вроде. Еще пять минут назад он так же думал и про толстяка.

– Шпионские устройства запрещены законом, о чем ты вообще говоришь? – процедил Дик, возвращаясь на табурет.

– Да, их не приобретешь, разве что на черном рынке, – закивал толстяк. – Да и таскать их с собой замучаешься. Но на самом деле, не поэтому они запрещены. Все дело в том, что устройств, имеющих скрытую функцию прослушивания, сейчас настолько много и они настолько повсеместны, что покупать отдельный, специально предназначенный для этого прибор смысла никакого нет.

– Повсеместны? О каких устройствах речь? Откуда ты это знаешь?

– Телефоны, компьютеры, маршрутизаторы, – жирные, как сосиски в тесте, пальцы загибались, – электронная бижутерия, автомобили, телевизоры, домофоны, тостеры…

– Тостеры? – неверяще воскликнул Дик. – Ты несешь точь-в-точь ту же чушь, что и мой отец, он все уши этим прожужжал, что правительство следит за нами, поэтому надо быть примерным мальчиком, даже если заперся в ванной… Так себе, конечно, метод воспитания, благо я ему не верил… Тостер… Да это же абсурд!

Толстяк хохотнул с закрытым ртом и повернулся на подоспевшего официанта.

– Простите за предоставленные неудобства. В сети не отобразился ваш заказ, поэтому мы не могли знать, что вы ждете. Технические работы уже ведутся и мы обещаем, что подобного больше не произойдет. Вот ваш заказ, два больших Аммы с сыром и ветчиной, – он опустил между Диком и толстяком поднос с сочными, слегка дымящимися бургерами.

У Дика свело желудок, несмотря на то, что он только что перекусил. Уопп был способом усидеть в бургерной, практически не потратив денег, и, конечно же, он не пах настолько одурительно, как большой Амма. Толстяк ухмылялся.

– Так и что? Это правда? Тотальная слежка за всеми? Тотальное лицемерие – вот что это. Власти нарушают закон, который сами же и написали.

– Ну никто не запрещает пользоваться этими устройствами, не так ли? Просто нигде не уточняют, как именно. Это защита от дураков, которые разве что додумаются подложить диктофон в сумку. Те, кто соображают, могут подслушать кого угодно и через что угодно, не нарушая ни одного пункта конституции…

– Откуда тебе это все известно?

Жирные губы растеклись в широкой улыбке.

– Ты не этот вопрос хотел задать.

Дик откусил с добрую половину бургера за раз и покачал головой от удовольствия. Хотел бы и он владеть такими приемчиками…

– Зачем тебе это?

– Опять не тот вопрос, – отмахнулся он. – К чему тебе знать зачем? Приличия ради? Брось. Ты хочешь подсмотреть правду, вот что. А я тот, кто достанет тебе билеты на задний ряд.

– Ты извращенец?

– Нет, я герой. Ну а чего? Не такой, конечно, как в комиксах, но я тоже ратую за добро. Да-да, ты скажешь, граница между преступным и добродетелью уже давно размылась, и не разберешь, кого надо бороть. Но вот лицемерие. Его терпеть я не намерен.

Дик уплетал бургер молча, исподлобья рассматривая этого героя. Его нелепый цветной галстук так и привлекал внимание, топорщась на упирающемся в стол пузе.

– И как ты мне достанешь… билет?

– Для начала найдем подходящий кинозал. Где она сейчас?

– Вернулась на работу… в кабинет Боба.

– И что ты хочешь выяснить?

– Она дала мне понять, что готова на все для достижения целей… Она так молода и красива, амбициозна… Я не знаю, честно, не знаю и не хочу знать, зачем Бобу понадобился новый бухгалтер, ведь он недавно упразднил эту должность. Но она попросту не может, нет… – выдохнул Дик. – Она могла бы пойти в модели или в эскорт, или в актрисы, там бы она добилась большего, будь она действительно такой… легкодоступной. Я думаю, она меня просто проверяла.

– Думаешь?

– Допускаю, – болезненно поморщился Дик.

– Да в ее мотивах копаться еще сложнее, чем в кабелях в засраной коммутационной панели, – невесело присвистнул толстяк.